Полиция? К нам? Зачем?

Первое, о чём я подумала, было – они узнали, что я пыталась снять браслет! И теперь мне точно не поздоровится!

Мысль уколола в висок и тут же испарилась, оставив после себя горечь послевкусия.

– Открывайте! – под ударами наша хлипкая дверь ходила ходуном. Ещё немного и точно вылетит с петель.

На крыльце стояли двое полицейских. Один был низенького роста, щуплый, с тонкой кожей, через которую можно было увидеть голубые вены. Другой же, напротив, был огромного роста,  широкоплечий, с квадратным подбородком и маленькими глазками. Думаю, именно он барабанил в нашу дверь.

– Даниэлла Марроу? – ко мне обратился щуплый.

– Да.

– Капитан Генри Чарлсон, – мужчина снял фуражку. – Вам нужно пройти с нами.

– Меня в чём-то обвиняют?

Генри Чарлсон сделал глубокий вдох.

– Да, мисс Марроу. Вас обвиняют в краже крупной суммы денег. Господин Брамс считает, что вы вчера обчистили его лавку.

– Что? – я поперхнулась воздухом и закашлялась. – Это… это какая-то ошибка.

– Пройдёмте.

– Но…  – я сделала шаг назад.

– Не усугубляйте ситуацию, – грубо пробасил полицейский с квадратным лицом.

– Даниэлла, что же это? – Мотти осторожно высунулась из коридора.

– Это ошибка, – процедила сквозь зубы. – Это всего лишь ошибка!

Полицейские дали мне немного времени, чтобы переодеться. Натянув платье и сапоги, я спустилась вниз и последовала за мужчинами. Мотти осталась дома приглядывать за мамой.

Пока мы шли к лавке, шлёпая по лужам и грязи, на душе нарастала тревога. Я воровка? Да это же бред! Я в жизни ничего не украла!

В сознании всплыла картина вчерашнего вечера. Яркой вспышкой она пронеслась перед глазами и застряла в сердце тупой иглой.

Бенедикт!

Всё встало на свои места.  Несомненно, это именно он приложил руку, чтобы отомстить!

Дойдя до лавки и переступив её порог, я опасливо огляделась. На первый взгляд ничего не изменилось, но вот возле прилавка… Касса была открыта!

– Следуйте в кабинет господина Брамса, мисс Марроу – меня грубо пихнули в спину.

Там меня уже ждали. Хозяин сидел в своём роскошном кресле с перекошенным от злобы лицом.

– Как же это получается? – без особых прелюдий сразу же начал он. – Моя работница меня обокрала?

– Я не…

– Сядь! – рявкнул хозяин, ударив кулаком об стол. Я инстинктивно вздрогнула и подчинилась.

– Господин… – голос дрожал. – Господин Брамс, я не знаю о чём речь. Я не могла этого сделать.

– Кассу открыли ключом, – вмешался полицейский, что стоял возле выхода, перекрывая тем самым путь к отступлению. Но я не собиралась никуда бежать. Я же невиновна! – А ключей всего… м-м-м… три? – он обратился к хозяину.

– Да, – недовольно буркнул Элайджа Брамс. – Один у продавца, второй у управляющей, а третий лежит здесь, – мужчина похлопал по карману своего пиджака.

– Кто вчера закрывал лавку? – поинтересовались за спиной.

– Я… должна была закрыть, – воспоминания вчерашнего вечера снова начали давить на меня, как струя вонючей грязи. Вот-вот и сознание вновь затопит мерзостью, которое источал из себя Бенедикт Брамс.

– В том-то и дело, что ты! – хозяин нахмурил брови и нервно сжал подлокотники кресла, чтобы сдержать нарастающий гнев. – Думала, что я вернусь только к концу недели, и ты за это время успеешь сбежать? Не вышло!

– Господин, – я попыталась оправдаться, но меня снова резко перебили.

– Вся ваша семейка такая! Хоть отец твой, хоть ты! Оба преступники!

– Я этого не делала! Это ваш сын! – не выдержав абсурдных обвинений, я вспылила.

– Ты смеешь подозревать Бенедикта? – Элайджа Брамс поднялся с кресла. Его буквально перекосило от злости – на скулах заходили желваки, а вены на лбу набухли, превратившись в неприятные на вид щупальца. – Бен вернулся сегодня! – во всё горло заорал хозяин. – Он приехал сегодня! Рано утром, вместе со мной!

– Это неправда! Ваш сын… – у меня словно кость застряла в горле. – Он… – оглянулась, посмотрев на полицейского. – Он хотел, чтобы я вышла за него замуж. Признался в этом, когда вчера вечером пришёл в лавку.

– Предложил тебе выйти за него замуж? – Элайджа Брамс расхохотался. – И ты хочешь, чтобы я поверил?

– Но это правда! –  я резко встала.

– Увидите её! – прошипел хозяин лавки.

– Мисс, прошу, – ко мне тут же подошёл капитан Чарлсон, – пройдёмте.

– Я не виновата. У вас даже доказательств никаких нет!

– Доказательства найдут, можешь не сомневаться, – прорычал Элайджа Брамс.

Спустя пятнадцать минут я уже сидела в кабинете капитана полиции. Мистер Чарлсон меня не перебивал, когда я рассказала ему о вчерашнем. Казалось, что он был предельно сосредоточенным, пытался вникнуть в суть, но вот глаза… В них отражалась вселенская скука, будто ему не было никакого дела до правды.

– Всё, что вы рассказали, очень интересно, – хмыкнул капитан. – Но что вы скажете на это? – мужчина чуть наклонился к полу. Через секунду на столе лежал мешочек с перевязанной красной лентой.

– Что это? – я застыла от внутреннего напряжения.

– Деньги, мисс Марроу, – отчеканил полицейский. – Украденные у лавочника, господина Брамса. Их нашли в ваших вещах. Как вы это объясните?

– Меня подставили! Бенедикт Брамс, после того, как я отказала ему.

– Даниэлла Марроу, – капитан поднялся из-за стола. – Отправлена в ссылку вместе с матерью за преступление своего отца. Риджинальд Марроу, покойный граф Даплэнс, был приговорён к казни за попытку убийства Первого Советника Его Императорского Величества и придворного мага – герцога Уильяма Крайтона. Всё ваше имущество было конфисковано, а имение и дом проданы на торгах.

– Зачем вы об этом говорите? Разве преступление моего отца имеет какое-то отношение к краже, в которой меня обвиняют?

– Просто хочу напомнить вам, что сын уважаемого во всём городе человека не будет связываться с такой, как вы, а уж тем более делать предложение.

– Вы с ним заодно? – прошипела я. Нужно было сразу догадаться, что к чему. Бенедик просто-напросто подкупил  местных полицейских.

– Сержант! – гаркнул капитан. В кабинет тут же ввалился тот самый бугай, который едва не вынес нашу дверь.

– Капитан, – мужчина встал по стойке смирно.

– Увидите мисс Марроу в камеру. Ей нужно хорошенько подумать над сказанными словами.

Меня силой вывели  из кабинета и поволокли вниз по лестнице. Камеры находились в подвале, а если учесть то, что погода за окном далека от летней – в помещении было холодно. Очень холодно. Так холодно, что меня уже через пять минут пробрало до самых костей, а живот скрутило спазмом. Надеяться на справедливость не стоит. Похоже, в мире её нет.

Заперев меня в одиночной камере, где кроме шмотка сена на полу больше ничего не было, сержант, позвякивая ключами, удалился. Камера была тёмной, сырой  и насквозь пропахшей гнилью, словно за стенкой находилось зловонное болото. Поганые эмоции внутри меня нарастали как снежный ком, а вдобавок ко всему этому появилось ощущение безысходности.

“И моя жизнь закончится вот так… Я сгнию в темнице за то, что ответила отказом какому-то напыщенному индюку?”

“А что же будем с Мотти… С мамой? – мысли метались, паникуя и наталкиваясь друг на друга, а в ушах звучал мрачный голос Бенедикта:

“Ты никто… Тебе не помогут…”

– Здравствуй, Даниэлла, – голос был уже не в голове, а наяву. Надменный, смеющийся, властный. – Как тебе новая комната? Нравится?

– Ты! – я вцепилась  в решётку, да так сильно, что костяшки на пальцах побелели.

– У тебя есть два варианта, – желчно усмехнулся мужчина. – Либо ты гниёшь здесь, либо…

– Становлюсь твоей женой? – перебила я его. – Но твой отец никогда не согласится на этот брак! Он сам мне сказал!

– После того, что сделала, – Бенедикт ядовито прищурился, – не позволит, а поэтому ты будешь моей постельной горелкой. Согласна?

– Убирайся в пекло! Ты, мерзкий… – я хотела выдать какое-нибудь крепкое словцо, но поняла, что он даже этого недостоин.