Поэтому, если выйдет избавиться от докучливой компании, особенно от психованной орчанки и мелкой паршивки-человечки, это для Петра стало бы наиболее предпочтительным исходом из всей заварушки. И если бы этот жуткий демон расправился сейчас со всеми этими полоумными и вечно чего-то хотящими от него самками, тролль определённо был бы только рад.
Тем временем, в отличие от сдавшего назад Петра, Дылда и Яма наоборот сделали пару шагов навстречу демону. Первая подняла свой дурацкий орочий меч, вторая обнажила кинжалы. Вот-вот должна была наступить кровавая развязка, и Пётр невольно сжал кулаки, хотя, сказать по правде — не знал даже, за кого сейчас больше болеет.
А ещё, взволнованный, он едва не забыл о своей главной «обязанности». Но вовремя спохватился. Ведь кто знает, вдруг потом придётся общаться с этим персонажем?.. На такой случай надо было обязательно себя обезопасить!
Так что, пока не поздно, Пётр пропел в сторону демона, наверняка страшно фальшивя и сбиваясь с ритма:
— Идёт бля он, качается! Вздыхает на ходу! Вот-вот твой путь кончается! Сейчас тебя убьют!..
Дылда дернулась и быстро обернулась, скорчив недовольную гримасу. Но говорить ничего не стала, снова сосредоточив всё внимание на залитом кровью чудовище, которому оставалось пройти уже совсем чуть-чуть. Видимо, решила, что разборки с полоумным скальдом можно устроить и потом…
Не доходя до своих противников каких-то пары шагов, демон остановился, раскачиваясь вправо-влево. Потом попробовал снова двинуться вперёд, но запнулся и просто рухнул ничком на землю, даже не пытаясь больше вставать. Рука с мечом так и не разжалась до самого конца.
Дамы осторожно подошли к телу, обходя его с двух сторон по кругу. Орчанка стремительно наклонилась и сделала ловкий выпад, ткнув лежащего по очереди обоими кинжалами. Тут же отскочила, выждала пару секунд, после чего приблизилась и ударила снова.
— Мёртв. Не притворяется, — наконец, констатировала она очевидный факт.
Дылда кивнула. Воткнула свой меч в землю, шагнула к умершему и зачем-то присела рядом с ним на корточки.
Пётр сглотнул, когда его взгляд упал на голые коленки девушки. И её длинные ноги, и короткая, похожая на меховое платье, накидка из шкуры, и вообще вся поза были какими-то первобытно влекущими. Настолько, что захотелось забыть, что эта Дылда вредная и «неправильная», и что она гнусно насмехалась над ним. Ведь не может же быть плохим настолько красивый человек?..
О том, что вся эта внешность — искусственно созданная, Пётр в тот момент даже не думал. Думал он совершенно о другом. И в какой-то момент его набедренная повязка начала приподниматься спереди. Дурацкий предмет одежды, несмотря на свою немалую тяжесть, оказался совершенно неспособным скрыть внезапный и такой нелогичный интерес ко вредной заносчивой девке!
Бедный тролль поспешно отвернулся и начать усиленно смотреть куда-нибудь в сторону, лишь бы не видеть эти проклятые голые коленки, но…
— Что ты делаешь?
Голос орчанки заставил снова повернуться — любопытство оказалось сильнее, чем желание скрыть зримое проявление срамных мыслей.
Дылда, стоя рядом с телом на коленях, подсунула под него руки и перевернула на спину. Зачем-то подалась вперёд и склонилась, разглядывая лицо умершего. И, несмотря на обстоятельства и обстановку, сделала это с такой неуловимой грацией и встала в такую влекущую позу, что бедному Петру стало совсем худо. Ему бы снова отвернуться, но… Он не смог прекратить смотреть.
Девушка тем временем ладонью закрыла демону глаза и встала, резко развернувшись. Закономерно, что взгляд её тут же упал на вздыбленную набедренную повязку тролля. Большие небесно-голубые глаза расширились, а брови удивлённо приподнялись вверх.
— Это ещё что такое?..
Вредная девка из человеческой деревни тоже обернулась и прыснула, озвучив за всех очевидное:
— А это у нашего тролля петушок голову поднял!
Было бессмысленно отрицать очевидное. Пётр попытался покраснеть, скорее всего безуспешно, и пожал плечами, не зная, что же ответить. Понурился и прикрыл хозяйство ладонями, физически ощущая на себе скрещенные взгляды сразу трёх особей женского пола. Ощущение не из приятных.
А ещё начало казаться, что он закапывается. Ситуация выглядела безнадёжно ужасной, такой, из который никакого выхода уже нет. Как и чем можно объяснить такое? Что теперь с ним сделают? Да ведь эта Дылда, она на всю голову отмороженная! Если она поймёт, что он так смотрел не куда-нибудь, а на её голые коленки… И на откляченную задницу… Это же конец!
Внезапно, на выручку пришла Яма.
— О! Троллей всегда возбуждает, когда они видят кровь и смерть! Какой же мне попался прекрасный муж… Настоящий воин!
Дылда скептически хмыкнула в ответ — мол, ну-ну, как же, так и поверила. Но озвучивать свои мысли не стала.
Орчанка же, хищно улыбаясь и скаля клыки, стремительной походкой подошла к Петру. Встала практически вплотную, снизу вверх заглядывая в глаза. И… Вдруг крепко схватила тролля за самую выдающуюся в этот момент часть тела!..
Пётр аж подпрыгнул от неожиданности и вскрикнул. Яма поняла это по своему:
— Нравится? Я тоже жду не дождусь, когда мы наконец возляжем на шкуры… Ради такого события готова забить быка, и сделать всё на только что свежей, только что снятой! С кровью!
Она провела кончиком языка по своим губам, закатила глаза и тихонько застонала, явно что-то там себе воображая. К своему ужасу, Пётр понял очень неожиданную для себя вещь: всё это его не столько пугает, сколько вызывает интерес и даже… Заводит?..
Неожиданно подумалось, что может и не надо, чтобы их всех убивали? По крайней мере, зелёную можно и оставить. Как-никак, она ведь ему только хорошего желает, пусть и таким странным образом. Да и не такая уж и страшная она, если только привыкнуть к этим торчащим клыкам и к цвету кожи…
— Завязывайте миловаться, голубки. Ещё ничего не закончилось.
Пётр поднял взгляд от виновато опустившей глаза и прикусившей губу Ямы и посмотрел на очень недовольную Дылду. После этого оглядел недавнее поле боя. Недавнее — потому что, пока они разбирались с демоном и выясняли отношения, там уже всё закончилось. Через высокую траву от леса шагала троица орков в сопровождении одного-единственного, хромающего на трёх лапах и поджавшего четвёртую, волка.
Один из орков тащил на плече извивающуюся и бешено брыкающуюся эльфийку, второй волок за собой фею, а последний вёл на верёвке непонятную девушку. Что это может быть за неведома зверушка, идей у Петра не было.
Он пригляделся к пленнице повнимательнее, стараясь сделать это незаметно, так, чтобы не встретиться глазами с ведущим её зеленокожим пленителем.
«Неведома зверушка» была больше всего похожа на фею. Такая же одежда, такие же глаза, такой же небольшой рост, такие же ярко-салатные, практически светящиеся, глаза. Вот только из общей картины сильно выбивалась кожа с медным отливом, почти как у давешнего демона — только заметно светлее, и волосы: чёрные у основания, алые на концах.
Отличная стройная фигурка тоже была не такая «скромная», как принято у обычно очень маленьких и компактных во всех местах феечек. Едва прикрытая тоненькой полупрозрачной пародией на одежду, она неожиданно контрастировала с кукольно-детской внешностью и застывшим на ней невинным выражением. Будто взяли красотку из аниме про малолеток и сделали то же самое, только реалистичное. Возможно, такой эффект давали очень большие глаза.
И было в облике этой краснокожей что-то до невозможности неприличное и порочное. Может, вздёрнутый носик, может — наглый оценивающий взгляд, которым она прошлась по троллю.
Что до остальных двух пленниц — они были самыми обычными, по крайней мере настолько, насколько Пётр мог судить.
Фея была невысокая и светловолосая, с венком из полевых цветов на голове. Обращали внимание на себя такой же откровенный наряд, из треугольной набедренной повязки и невесомого топа, а также полупрозрачные, как у стрекозы, крылышки, торчащие из-за спины. Девушка была с виду юна и свежа, и весьма хороша собой.
