— Парни, огонь из всех стволов, приказал я.

— Я не могу захватить её. Только и того, что наблюдаю тепловой след, — доложил Малахов.

— Та же хрень, — поддержал его Назар.

— Малой, ты чего учудил? — возмутился Прохор.

— Заградительный огонь по тепловому следу, — принял я решение.

А затем решил использовать последний довод. Да, ракет в ЗРК у нас немного и восполнить боекомплект негде, но испытывать, так испытывать.

— Аркадий, захват цели по тепловому следу, — приказал я.

— Есть захват цели, — отозвался тот.

Однако проще сказать, чем сделать. Цель упорно сопротивлялась, не позволяя захватить себя в прицел ЗРК. Малой поработал не только с системой наведения, но и со станцией РЭБ ракеты. Вот же гениальный паразит!

Ракета всё же достигла катера, завязнув в его энергетическом щите, и была отражена так и не добравшись до корпуса. Но будь в её боевой части не балласт, а взрывчатка и эта преграда была бы сметена. Сомнительно, что энергии взрыва хватило бы чтобы ещё и нанести повреждения, но щит снесло бы практически в ноль. Мы это уже проходили. Термоядерная же боеголовка разнесла бы нас в клочья.

— А может случайность, — предположил Малахов.

— Сейчас проверим. Аркадий, блоки НУРСов на перезарядку.

— Выполняю.

— Кречет, если и это используем у нас останется всего лишь одна перезарядка, — напомнил Прохор.

— Знаю. Но испытать всё же стоит, — не согласился я.

Отвага и безрассудство

Мы неслись в направлении конвоя с лихостью и отвагой обречённых. Вот так, в полный рост, открыто и внаглую. Да ещё и вели прямую трансляцию в Сети. Со стороны это походило на безумную выходку. Но сомнительно, чтобы японцы поверили в помутившийся рассудок. Тогда, получается, мы что-то знаем и это трезвый расчёт. На что?

Понятно, что конвой не плотное построение и между кораблями достаточно большие расстояния, во всяком случае, по планетарным меркам. И караван растянулся настолько, что плотно прикрыть его военными кораблями не получается. Но с другой стороны, даже если не успеть перехватить нас, и вражеский катер успеет атаковать, на что он может рассчитывать. Абордаж? Даже не смешно. Обстрел ракетами? У межсистемных кораблей, а именно они составляют основу конвоя, настолько толстая «шкура», что её не пробить сразу и тяжёлой ракетой с термоядерной боеголовкой. Что уж говорить о лёгких, которыми вооружаются ракетные катера.

Правда, японский адмирал всё же решил не пренебрегать возможной опасностью. Опять же, коль скоро это тот самый «Новиков», изрядно попортивший кровь Японии и её союзникам, то отчего бы и не прихлопнуть его с гарантией. А как ещё объяснить то, что на перехват нам выдвинулся отряд из четырёх ракетных катеров.

— Кречет, а адмирал Сугияма не мелочится, — заметил Малахов.

— Вижу, — скрежетнул я зубами.

А что мне ещё остаётся делать. Мы предполагали, что против нас выдвинется максимум пара ракетных катеров, имеющих неоспоримое превосходство в вооружении. Но целый отряд, это явный перебор. Что же вы так разбрасываетесь-то, а вдруг мы отвлекаем силы конвоя.

— Многовато, — резюмировал Прохор.

— Ничего, бог даст, сумеем удивить и этих. В любом случае отворачивать уже поздно, — ответил я.

Похоже уповать мы можем только на гениальность Малого. Впрочем, как оказалось наш Николай не столько гений, сколько шулер играющий краплёными картами. Хотя конечно же, это ничуть не умоляет способностей Ляпишева, как и его гениальности. По моему, сугубо субъективному мнению.

Дело в том, что его программа не была универсальной. Ракеты с перепрошитой системой управления и РЭБ, с такой лёгкостью проломившиеся сквозь нашу защиту, вполне могли не достигнуть цели окажись перед ними те же японцы. Потому что разработанная им прога была рассчитана именно против российских РЭБ и систем наведения, и основывалась на знании нашего программного обеспечения. У японцев имелись свои отличия, как в прочем и у остальных производителей вооружений и средств защиты. Все они имели как сильные, так и слабые стороны. И именно последние-то и использовал Малой.

За время нахождения на японском эсминце, он не только умудрился вскрыть бортовой искин. Это было его самое серьёзное достижение, но и вдумчиво поработал с различными системами, как вооружения, так и защиты. Ну вот такой он у нас любопытный.

Словом, наша РЭБ сейчас была настроена на противодействие именно японским ракетам. Если самураи пальнут в нас британской, то шансы сбить её у нас будут довольно низкими. Согласно расчётов того же Ляпишева процентов двадцать, не больше. И в этом случае наша атака… Ну что тут сказать — «Безумству храбрых поём мы песню».

— Парни, держитесь, начинаю манёвр уклонения, — произнёс я, и врубил форсаж на маршевые двигатели, одновременно подав тягу и маневровые.

Перегрузка вдавила меня в ложемент, с каждой секундой наваливаясь всё сильнее. У меня даже в глазах потемнело, и парням достаётся ничуть не меньше. Но тут уж ничего не поделаешь. Попала белка в колесо, пищи, а беги. Кстати, корни вот этой поговорки мне очень даже известны. Детям порой покупают домашнего питомца с Земли, и в колесе те бегать очень даже любят.

М-да. Какие только мысли не лезут в голову, когда тебя всё сильнее размазывает по ложементу перегрузкой. И чем дольше она длится, тем тяжелее переносится. Всё же это слишком даже для десантников с усиленной физикой.

Перед глазами уже одна красная пелена, так что ни приборную панель, ни голографическую карту в реальности я не вижу. Только внутренним взором, наблюдаю картинку транслируемую бортовым искином. И кораблём управляет он, же, подчиняясь моим мысленным командам.

Аркадий в очередной раз запросил разрешение на снижение ускорения. Забота о здоровье экипажа в нём прописана чётко. Но в то же время и ослушаться моего прямого приказа он не может.

«— Физическое состояние экипажа», — мысленно запросил я.

«— Удовлетворительное.»

«— Держать ускорение.»

«— Выполняю.»

Вот так. Понятно, что тут главное не перестараться, потому что нам после ещё ведь и драться. Но в то же время нужно как можно дальше отойти от основных сил конвоя, и заставить растянуться преследователей. Если навалятся разом, то нам окончательный и бесповоротный абзац. Как я уже говорил, расчёт был только на двоих.

Я глянул на голограмму, и запросил параметры преследующих нас искорок. Вот мне интересно, эти самураи двужильные что ли. Как они умудряются выдерживать такое ускорение. Ведь их скорость даже выше нашей, а у нас хорошие движки. Ну да чёрт с ним, с железом, люди то не из титана отлиты.

«— Дрон, ты вообще понимаешь, как они умудряются такое ускорение выдерживать?» — запросил я по сети.

«— У меня только одно объяснение — упаковались в спасательные капсулы, и отправились в криосон. Как только бортовой искин выведет на оптимальную дистанцию, так и выберутся из них», — предположил Малахов.

«— Пожалуй соглашусь».

Итак, в отличи от нас они сейчас выжимают из маршевых двигателей вообще всё на что те способны. Вообще-то, полностью искину даже сегодня стараются не доверяться. Контроль со стороны человека непременное условие кораблевождения. Но вот такой подход вполне объясняет происходящее.

Ладно, вроде бы удалось растянуть преследователей и теперь те не смогут противопоставить нашим ракетам слаженную ПРО.

«— Аркадий, ускорение до трёх джи», — приказал я по сети.

— Твою-ю ма-ать! — простонал Малахов, когда перегрузка наконец отступила.

— Не расслабляемся братцы. Аркадий, диагностика состояния всех членов экипажа. Парни, доклад о самочувствии.

Отдавая эти распоряжения я наблюдал за тем, как явственно сокращается расстояние между нами и преследователями. Но одно радует несомненно, они и не думают сбавлять скорость, чтобы собраться в кулак. А значит мы сможем встретить их по очереди.

— Аркадий разворот на сто восемьдесят и форсаж, — едва только прошёл доклад от парней, что они, мол, имели меня в разных позах, но пока не умирают.