Не мы такие, жизнь – такая…

Темно в подвале было – хоть глаз выколи. Поэтому Альдред не спешил сделать следующий шаг. Он дал зрению привыкнуть ко мраку, полностью погрузившись в слуховое восприятие мира вокруг. Именно звуковое наполнение пространства обострилось для него тогда.

Флэй слышал лёгкий стук, разносящийся по потолку: очевидно, ключник Барбина в тяжёлых сапогах мерно плутал по имению. Опознать, в какой части дома, отсюда, увы, было нельзя. Погоды это не делало.

И что странно, казалось, верзила бродил совершенно бесцельно. Вряд ли высматривал гостя. И едва ли что-то готовил: в противном случае, Альдред наверняка бы услышал и другие звуки.

«По крайней мере, он здесь. Я точно знаю. Ладно хоть он не застыл, как я тут, иначе – жди неприятных сюрпризов. Может, и ему известно, что я внутри. Нужно быть бдительнее. Вести себя тихо, как мышь. Тогда у меня будет преимущество. И право первого удара останется за мной…»

Как знать. Языком чесать – не мешки ворочать.

Наконец его зрение адаптировалось к кромешной тьме, из которой тут же вырвало нагромождение огромных бочек на подставках и настилах и стоек с ромбическими вырезами под бутылки. Очевидно, сюда Барбин сгрёб лучшие сорта вина со всей Илантии, Бештии, Пиретреи: баловать гостей и себя любимого.

Уже «с порога» Альдред пытался предположить, открыта ли дверь в это помещение. В конце концов, насколько он читал в какой-то книжке, хранение вина требует особых условий.

Но что виноделие, что консервация, что употребление мало его интересовали.

Поэтому сказать, давно ли открыта та же форточка, он не мог.

Что ж, надежда умирает последней.

Им овладел соблазн чуть задержаться в винном погребе. Но только затем, чтобы дополнительно вооружить себя. Стрелять и махать фламбергом в замкнутом пространстве – не вариант. Нужно пространство для размаха и маневра.

Он бесшумно подошёл к винотеке и осторожно вытянул бутылку средней увесистости. Огреть ей верзилу-дворецкого значит оглушить, а на выходе у него вполне может остаться ещё и «розочка». Чем не подспорье?

Сымпровизированное оружие погрузилось в походную сумку, оттесняемое толстенным фолиантом Культа Скорпиона.

Вот и настал момент истины. Затаив дыхание, Альдред еле-еле душа в теле потянул за ручку кованой двери. Шестое чувство не подвело и на сей раз: она была открыта и потому поддавалась манипуляциям. Петли хоть и смазали, но без перестука в замке, создававшего шум, выбраться из подвала Флэй не мог.

«Итак. Коридор».

Здесь было ещё темнее, чем в помещении. Однако путь наверх лежал прямо перед Альдредом: взору в двух-трёх шагах открывались очертания ступеней. Лестница, очевидно, вела на первый этаж, прямо в лапы к смотрителю.

Одному ключнику было известно, что ещё находится в подвальных помещениях особняка, в какие из них можно попасть, а в какие – нет.

Флэй тут же принял решение отложить исследование дома до тех пор, пока не разберётся с верзилой. Иллюзии, будто здесь найдётся пистолет с колесцовым замком, который бы в миг убрал герцогского прихвостня, он не питал. Хотя… кто знает?

К тому моменту весь первый этаж погрузился в давящую тишину. Очевидно, сторож где-то затих в засаде. Едва Альдред осторожно затворил за собой дверь в погреб, даже гули заглохли.

Безмолвие стояло настолько густое, что Киаф услышал шипение в ушах, ощутил пульсацию в голове. Сглотнув нервно, Флэй опустил ногу на каменную ступень. Оставалось гадать, насколько громкий это звук на самом деле – в такой-то общедомовой тишине. Вынув кацбальгер и обхватив рукоять крепко-крепко, он стал подниматься.

Без сомнения, дверь на первый этаж была отворена. Но никто не мог сказать наверняка, случайно или преднамеренно. Альдреду чудилось, будто ключник притаился за косяком.

Откроет – и тот как выскочит, как придушит…

Паранойя не могла не обойти Флэя стороной в непроглядном мраке и гробовой тишине. Альдред, поймав себя на мысли, что сходит с ума, разозлился. Он ощутил нездоровый азарт и бросил вызов судьбе, занеся потрошитель за спину для удара.

В следующий миг дверь мягко отворилась под давлением его ладони.

На пороге Альдред стоял с мгновение. Но косматое чудовище так и не выскочило ему навстречу. Не сказать, что Киафа это сильно расстроило. Скорее, подожгло пятки.

Флэю начинали надоедать обоюдные прятки с ключником. Ему хотелось поскорее разделаться с ним. Так или иначе. Хотя, быть может, именно этого сторож и добивался.

С тех пор, как он и смотритель встретились взглядами, их поведение напоминало кошки-мышки. Вот только участники игры будто бы не определились до сих пор, кто есть кто, и потому из момента в момент менялись ролями.

Отнюдь.

Уж для кого-кого, а для смотрителя всё стало ясно уже тогда, когда на частную территорию пробрался чужак.

«Да покажись, чтоб тебя!» – чуть ли не умолял Киаф, шаря глазами в темноте.

Его нервы сдавали бесповоротно. Становилось очевидно: ключник заманивал незваного гостя в ловушку, словно паук – зазевавшуюся муху. И могло статься так, что жертва не узрит охотника вплоть до тех пор, пока зубья капкана не сомкнутся на кости.

Ситуация обстояла настолько сложно, неоднозначно и замысловато, что Альдреду всё происходящее напоминало игры больного разума. Ещё бы понять, чьего – сторожа или его.

Очутился на герцогской кухне, где дотлевал очаг и стыл недоеденный мясной ужин бородача. Мясо пахло странно – смутно знакомо. Не баран, не козёл, не олень и не лось. Что-то среднее.

Впрочем, Флэй особо над тем не задумался. А зря.

Альдред представил себе, как прочёсывает комнату за комнатой. Как находит что угодно, только не смотрителя имения.

Киаф точно вымотается. Может, даже убедит себя, будто в имении больше никого нет, раз по его душу не явились. А между тем смотритель досконально изучит его и нанесёт удар в момент, когда нарушитель будет ждать этого меньше всего.

У него в голове не укладывалось, как у сторожа хватает вообще терпения позволить незваному гостю хозяйничать в доме господина Барбина.

Зачем? Ради чего? Кто бы знал…

Образ тем страшнее, чем скуднее известен, и тем большим количеством мифов он обрастает. Как ни крути, ясно одно:

«Если это какая-то дурацкая игра, это он мне навязывает свои правила. И до сих пор я ему потакаю. Верховодит мной, как хочет. Я застал его врасплох – это точно. С этого всё и началось.

Герцогская семья никого не допустит в свои владения без приглашения. Я угроза. Вот, почему он не спешит идти на контакт, хоть как-то высунуть нос. Не знает, насколько я опасен. Размышляет, что я здесь забыл.

Ждёт, изучает. Как и я его. Он догадывается об этом. Он хочет, чтобы я осторожничал. Ему нужен удобный момент – и он ударит.

Не стоит идти у него на поводу. Тогда…»

Разумеется, от небожителя Альдреду не перепало никоего вменяемого дара пока – чего и говорить о телепатии. Он не мог залезть в голову ключника и действовал наобум.

А Сокофон всё также молчал, с интересом наблюдая, как сходит с ума потомок. Бога в некоторой степени даже забавляло это зрелище. Ну и зачем вмешиваться?

Может, Киаф действительно прочитал сторожа. А может, просто сбрендил. Время покажет.

Пока что он мысленно расслабился и перестал мыкаться, будто таракан, свободно и безнаказанно осматривая кухню. Издавал достаточно шума, чтобы смотритель услышал его.

Как минимум, он должен был занервничать. А как максимум, не выдержал бы сам, и сам же бы попался уже в его ловушку.

Увы, сколько бы Киаф ни топтался на кухне, побрякивая кухонными приборами и выискивая для себя ещё какое-нибудь оружие сверх того для борьбы со сторожем, тот и ухом не повёл.

От слова «совсем».

– Хм… А ты не так прост. Да? – буркнул себе под нос Альдред.

Хотя набор ножей пестрил клинками для самых разных целей: от очистки корнеплодов до рубки свиной туши на составные части, едва ли даже один из них принёс бы Флэю больше пользы, чем собственный кацбальгер.