Сперва я решила, что тронулась. Такое случается. Магия — штука коварная. Что-то во мне качнулось не в ту сторону, крышечка накренилась и протекла.

— Как думаешь, я нормальная? — спросила я у Риты тем утром.

— Хочешь, сделаю расклад? — невозмутимо предложила она.

Рита училась годом старше на факультете «астромагия и предсказания», и карты давали ей ответы на все вопросы.

— Сейчас посмотрим, — бормотала Рита, тасуя колоду и ловко раскладывая карты на кровати. — Вопрос интересный, требующий нестандартного подхода…

Мы с Ритой делили уютный маленький домик, но в ее спальню я старалась не заходить без особой нужды: в террариуме шевелили усищами тараканы, в ловце снов размером с тарелку запуталось чье-то проклятье, а на полу темнели подозрительные пятна.

Я могла бы жить в общежитии, и Шерри демонстративно обиделась, когда я отказалась делить комнату с ней. Но Рита, наследница и любимица высокопоставленного папаши, сделала на меня запрос, указав в заявке отличную совместимость по гороскопу. Мы с ней и правда неплохо ладили.

— Так, корона, — она постучала черным ногтем по глянцевой карте, — положение прямое.

— То есть крыша на месте, — предположила я.

— Птица, — еще одна карта легла рядом, — в гнезде.

— И кукушка не улетела, — с облегчением перевела я.

— Ответ на твой вопрос — да, ты нормальная, — подытожила она. — А что заставило тебя усомниться, Кэсси?

Когда я призналась, что слышу голоса, Рита оживилась. Однако выяснив, что это не пророчества, не шепот неупокоенных душ, а треп дворового пса, разочарованно вздохнула.

— Банальный фамильяр, — сказала Рита, собирая карты. — Резонанс энергий. Раньше за такое тебя бы отправили прямиком на костер, а сейчас… Ну, повезло собаке. Как, говоришь, ее зовут? Жозефина, сделать тебе расклад на любовь?

Так и вышло, что я напитала собаку энергией до кончиков лохматых ушей, и теперь черпала последствия полной ложкой.

— Угадай, что мне снилось? — спросила Жозефина, положив голову мне на колени и преданно заглянув в глаза.

Я ведь однажды уже слышала этот сон, но, к своему стыду, пропустила его мимо ушей.

— Мне снился гусь, — веско обронила собака. — Он летел с запада, и крылья его были белые с черной каймой как у чайки. Он нес в клюве пирог, надкушенный с края, и начинка сыпалась вниз, но никак не кончалась. Мясо, грибы и лук.

Жозефина наморщила нос. Лук она не любила.

— А корочка пирога слегка подгорела. Как думаешь, это к чему?

— Сей поступки — пожинай последствия, — предположила я, листая конспект по боевке.

Так я и знала — ни слова про плетения Кулькаса, на которых я срезалась. Придется идти в библиотеку.

— А подгорелая корка? — Жозефина вздохнула.

К моей горящей заднице.

Сперва мастер Гроув не допускал меня к зачету из-за одного маленького прогула, заставив писать длиннющий реферат, а после — и переписывать. Оформление, видите ли, не соответствовало каким-то замшелым стандартам, раскопанным им в недрах академии. Надо было видеть его хмурую рожу, когда я принесла реферат с сургучной печатью самого ректора, одобрившего оформление.

Затем, словно нарочно, у Гроува закончились все умертвия, и я не могла отработать практику. Специально тянул сроки, чтобы времени на пересдачу не осталось! Как будто у него ко мне личные претензии!

Тогда-то я и решила подстраховаться и запустила колесо времени. Это вроде как сохраниться в определенный момент, поставить зарубку, куда можно вернуться, воткнуть вешку в опасном болоте.

Вообще-то за такое меня могли сходу отчислить. Но сперва попробуйте доказать.

— А может, покушаем? — невинно предложила Жозефина. — Так сказать, сон в миску?

Вскоре она с аппетитом чавкала котлетами из столовки. Пришлось наврать поварихе, что я держу редкого императорского варана — иначе мне не прокормить эту собаку. А я задумалась.

Мастер Гроув уверен, что какому-то жалкому умертвию его не одолеть. Так-то он прав: даже я смогла упокоить зомбяка, так что Гроув вынужден был допустить меня к зачету. Но доктор, осмотревший место преступления и тело, вынес однозначный вердикт. Несчастный случай. Бывает. Все мы смертны, в академии жизни и смерти об этом знают очень хорошо. Но что, если доктор ошибся или… соврал?

Наскоро позавтракав кофе и бутербродом, я положила конспект в сумку и собралась уходить, но Жозефина уже ждала меня с поводком в зубах у двери.

— Давай немного изменим маршрут, — предложила я, обуваясь.

— Вообще-то я хотела посмотреть на белок, — капризно сказала собака. — А еще молодые утки становятся на крыло, чтобы лететь на юг. А в пруду кувшинки.

— Сходим в парк вечером. Хотя ты вполне самостоятельная и взрослая собака и можешь гулять и одна.

— Как бездомная шавка? — оскорбилась Жозефина, выплюнув поводок мне в руку. — Как будто меня никто не любит? Как будто никто не боится, что меня могут украсть?

Я едва сдержала улыбку, представив воров, гоняющихся за Жозефиной вокруг пруда. Скорость она могла развивать очень приличную.

— Нет уж, — отрезала она. — У меня есть хозяйка — ты.

— Раз я хозяйка, то я и решаю, куда мы пойдем, — заявила я, открыв двери.

— Это абьюз, — проворчала собака, сбегая по ступенькам.

— Откуда и слов таких нахваталась? — пробормотала я, шагая за ней следом.

— Прочитала в учебнике Риты по психологии магии, — пояснила Жозефина с ноткой снисходительности в голосе и мимоходом обнюхала березу. — Ты будешь проходить это на следующем курсе.

Я закатила глаза, сворачивая в сторону корпусов. Надо будет сказать Рите, чтобы не оставляла учебники без присмотра.

Вскоре Жозефина стыдливо спряталась за кустик, а я запрокинула лицо к небу, жмурясь от солнца. В прозрачном воздухе, еще прохладном после ночи, протянулись серебряные нити паутинок. Листья деревьев тронула осень, но чистое небо обещало по-летнему жаркий день. Если бы в эти три дня случился смерч или хоть гроза, я бы могла предсказать Гроуву погоду — и так его убедить, что не вру. Но, как назло, ожидался лишь легкий дождик.

Жозефина вышла из-за кустов и бодро зарысила рядом со мной, но когда мы свернули на тропинку, ведущую к неприметному серому корпусу, растопырила лапы, встав посреди дороги как осел.

— Обманщица! — ее голос сорвался на лай, как всегда в минуты душевных волнений. — Лгунья! Злодейка!

— Так, успокойся. Я не собираюсь тебя лечить, — попыталась я объяснить.

— Я вижу зеленый крест, — заскулила она. — Опять укол? Прививка? Какое коварство! А может, хочешь сдать меня на опыты?!

— Слушай, иди домой, — предложила я, раздраженно бросив поводок на тропинку.

— Не хочешь? Но зачем тогда? — Жозефина мигом успокоилась, склонила голову набок и принюхалась. — Ты здорова как бык. А, ты хочешь взять справку, — протянула она, прищурив глаза. — Если заболеешь, то получишь отсрочку по зачету. Хитро!

Вряд ли мне удастся провести доктора, но это отличный повод, чтобы к нему заглянуть. Скажу, что заболела, а заодно попытаюсь выведать, есть ли у него причины скрывать убийство, которое пока что даже не произошло.

Я оставила Жозефину у крыльца и наказала ждать, а сама поднялась по щербатым ступенькам и потянула дверь на себя. Пахнуло сырым холодом и лекарствами.

— Воняет, — пожаловалась собака, ложась на траву и укрывая нос лапами. — Скажи, что у тебя ноют зубы на перемену погоды. И спина чешется. Может, он тебя не раскусит.

— Хорошо, — согласилась я и шагнула в полумрак пустого коридора.

Студенты болели редко, у большинства уже каникулы. Здесь было тихо как в склепе, и гулкое эхо моих шагов отразилось от белых стен.

— Это кто к нам пришел? — добродушно поинтересовался доктор Шменге, показавшись из кабинета. — Эм-м-м…

— Кассандра, — напомнила я. — Кэсси Рок. Что-то неважно себя чувствую.

— Проходи, — доктор посторонился, пропуская меня в кабинет, и зачем-то выглянул в коридор перед тем, как закрыть дверь. — Сейчас мы тебя подлечим…