ного ранее мастера, создавшего столь же яркое художественное произведение, как дошедшее до нас «Слово о полку Игореве». Если же быть точным, то, отказываясь от фиктивного «наследия Рублева», мы обретаем произведения нескольких новых, совершенно блистательных и столь же неизученных художников XV в., оставивших нам, кроме «Троицы Рублева», «звенигородский чин», евангелия Хитрово, Морозова и Кошки, и все остальные первоклассные, совсем друг на друга не похожие шедевры, расширяющие наши представления о богатстве и разнообразии художественной культуры Руси XV в.
В связи с этим на память невольно приходят пророческие слова одного из ранних исследователей творчества Рублева, писавшего после раскрытия В.П.Гурьяновым «Троицы», что даже если эта икона и не будет впоследствии признана работой Андрея Рублева, мы ничего не потеряем, потому что у нас останется, с одной стороны, имя художника, работавшего в XV веке, а с другой - выдающееся произведение искусства, созданное не менее великим мастером57.
Действительно, отделение «Троицы Рублева» от имени ее предполагавшегося автора открывает перед исследователями широкие возможности поиска подлинного наследия Андрея Рублева, к которому теперь можно подойти уже непредвзято, освободившись от невольных «фильтров» и «шор», которые налагала на нас «Троица». Исследователи Рублева всё открываемое сознательно и бессознательно поверяли «Троицей» и, как часто бывает в таких случаях, в угоду кажущемуся отказывались от действительного. Начать можно хотя бы с исследования тождества прорисей, использованных при создании деисусного чина и праздничных рядов московского Благовещенского собора (сомнение в аутентичности которых весьма обстоятельно аргументировала Л.А.Щенникова58), Успенского во Владимире и
____________________
57 «Как бы ни решался этот вопрос (об авторе. - А.Щ, - резюмирует Н.Н.Пунин, - признание кисти Рублева в иконе св. Троицы не может иметь большого значения: это скорее этическое желание, чем эстетическое; наше благоговение и наша любовь побуждают нас искать связей между этим великим именем и этим великим памятником, течение же истории не изменится от той или другой уверенности нашей в характере данного явления. Не все ли равно, кто написал икону св. Троицы? Не всё ли равно, что написал Андрей Рублев? Важно лишь то, что существовал Рублев и что икона св. Троицы была написана» (Цит. по: АнисимовА.И. Научная реставрация…, с. 126-127)
58 Щеншкова Л.А. О происхождении иконостаса Благовещенского собора. // Советское искусствознание, 1981, вып. 2 (15). М., 1982, с. 81-129; она же. К вопросу о происхождении иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля. // Куликовская битва в истории…, с. 183-193.
