Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

233

ковой ветви его рода, что, в свою очередь, делает вполне реальными (и обоснованными) притязания Святослава на свою долю «болгарского наследства» после смерти царя Петра Симеоновича 30.1.969 г.90, женившегося еще в 927 г. на византийской принцессе 91, которому наследовал его сын, Борис II Петрович.

У нас нет оснований не доверять рассказу Льва Диакона о подстрекательствах Святослава византийским двором к военным действиям против Болгарии, однако только в свете предположений о его родственных связях с болгарской династией становится понятным, почему выбор пал именно на него, а не на печенегов или угров. С другой стороны, приурочение автором ПВЛ намерения Святослава отправиться в «Переяславец на Дунае» (в котором вероятнее видеть не городок в низовьях Дуная, как то обычно считают, а болгарскую столицу Преславу/Перея-славль) ко времени перед смертью Ольги, последовавшей 11.7.969 г., т.е. вскоре после смерти Петра Симеоновича, указывает на династическую подоплеку событий, что привело, в конечном итоге, к разделению не земель, а власти (на светскую и военную) между Борисом II и Святославом по принципу, хорошо известному у тюркских народов в древности, в том числе и у болгар92.93

____________________

90 Златарски В. История на Българската държава…, т. I, ч. 2, с. 562.

91 Там же, с. 511-514.

92 Из повествования Льва Диакона следует, что Борис II вместе с семьей оставался в Преславе, где для охраны города был размещен большой гарнизон росов, в то время как резиденцией Святослава оставался Доростол на Дунае. (Лев Диакон. История, VIII, 6 и 8; с. 72).

93 В дополнение к высказанному ранее замечанию, что термин «черная куна» означала не «кунью шкурку», а повторную, двойную дань (см. с. 200), хочу добавить, во-первых, что термин этот встречен только в документах новгородского происхождения XV в. (что поднимает вопрос о времени обработки летописного рассказа и достоверности его сведений), и, во-вторых, является синонимом понятия «черный бор», обозначая экстремальный, целевой побор с тяглового населения определенной территории. Теоретическая возможность его применения специально оговаривалась новгородцами при заключении договоров с князьями, но в каждом конкретном случае для его выполнения требовалось специальное решение новгородской господы и веча. См.: ГВНП, М.-Л. 1949, № 21 (с. 38-39), № 23 (с. 42), № 27 (с. 49), № 70 (с. 116), №77 (с. 130-131).

326
{"b":"92107","o":1}