— Значит, вряд ли увидимся, — сделала вывод прабабка. — С тьмой никогда просто не бывает, вон, Избор не даст соврать.

Кузен, до того о чем-то тихо шушукавшийся с сестрой, вопросительно посмотрел в нашу сторону, затем досадливо скривился.

— Вот зачем опять вспоминать? Живой ведь? Живой! Промашки со всеми случаются!

Боярыня не сочла нужным с ним спорить. Она промолчала столь выразительно, что бедолага заёрзал и сделал неудачную попытку спрятаться за приборами, уменьшившись ростом. Убедившись, что намек на попытку бунта успешно подавлен, Снежана Брячиславовна развернулась ко мне:

— У нас на востоке усадьба стоит. Давно её не навещали, земли пришли в запустение, только холопы там и жили. А два года назад Лучезар Доброславич решил, что надо бы владение в порядок привести и послал дружину окрестности почистить. В основном от чудищ, ну и соседей припугнуть, больно уж распоясались. Вернулись побитые. Напоролись там на такое, что некоторые гридни до сих пор лечатся.

— С большой ордой столкнулись, — пояснил Избор. — Она почти сформировалась, и тут — мы.

Не повезло. Впрочем, дело не столько в невезении, сколько в отсутствии правильной подготовки и присущем сильным воинам гоноре. Большая орда формируется долго, признаки её появления видны загодя, и я ни за что не поверю, что местные дружину не предупреждали.

— Меня удивляет ваше отношение к тьме, — не став комментировать оплошку родни, решил я уточнить давно беспокоящий момент. — Не лично ваше, а вообще в княжестве. Мы, пока сюда ехали, наткнулись на полноценный темный лес. Вдали от границ, в обжитых землях. Как такое вообще возможно?

— В Березове иначе?

— У нас, — жестко выделил я, — княжьего тиуна, в чьей волости обнаружат лес, отрешат от должности и отдадут под суд, невзирая на любые заслуги. Окрестные помещики могут поместий лишиться, в зависимости от тяжести вины. С удельными боярами сложнее — свои уделы они, конечно, не потеряют, но штрафы заплатят немалые. А уж что с ними со всеми Обители сотворят, я даже гадать не берусь. В самом худшем случае наложат полный запрет посещения, и тогда только и останется, что в иную землю уехать. С самого начала начинать.

— Не казнят? — уточнила боярыня. В голосе её звучали скрытые нотки удивления.

— У нас стараются людей не казнить. Хотя по такому поводу — могут.

— Счастливые вы люди, — грустно и, вроде бы, не играя, усмехнулся дед.

Вопреки ожиданиям, развивать свою мысль он не стал. Предпочел сменить тему.

— Надо бы тебя дяде представить, да только нет его в Восходнем, в Торопец уехал. Дней через десять вернуться должен. Вратислав с утра в Обитель ушел, вернется ли сегодня, не знаю. Старец он у нас.

— Тишайшего?

— Кого ж ещё⁈ Не старейшина, правда, но не из последних.

Не получалось у меня понять, насколько Белых богаты и влиятельны. У рода есть дружина и подворье в престижном районе города, значит, в теории они могут претендовать на статус вятших, сильнейших. В то же время, размер дружины неизвестен, а участок земли не очень велик. И вот новый элемент: один из родичей является старцем.

Чем крупнее структура, тем обширнее у неё интересы. Отсюда вытекает неизбежность столкновений с другими игроками и необходимость влезать в дела, вроде бы никакого отношения к ней не имеющие. Как следствие, возникает постоянная потребность в ресурсах и желание эту потребность удовлетворить, например, поставив себе на службу обладателей тех самых ресурсов. Перефразируя сложные рассуждения — князья и бояре всегда стремятся подчинить Обители. Обители дают знания, самое ценное, что только есть в нашем мире.

Разумеется, усиление кого-то одного непозволительно. Как только боярский род, тесно связанный с той или иной Обителью, имеющий в своём составе множество старцев, становится слишком влиятелен и начинает диктовать храмовую политику, к нему приходят коллеги, чтобы сделать предложение, от которого нельзя отказаться. Говоря по-простому: или вы входите в число вятших (тогда остальным придется потесниться) или мирно делитесь на разные ветви. Третий, связанный с кровопусканием, вариант ничего хорошего не сулит, поэтому разумные люди выбирают из первых двух.

Думаю, Белых в лучшем для себя случае принадлежат ко «второму эшелону» боярских родов княжества. Или, что вероятнее, к третьему, иначе их бы из Обители поперли и связи с ней заставили разорвать. Но так поступили бы у нас, здесь могут быть свои критерии. К тому же, из любого правила есть исключения. Те же Зерновы, например, входят в число вятших, но из-за кое-каких старых соглашений и сравнительной бедности ресурсами от них не требуют разрыва с Синеоким. Они стоят наособицу, им негласно запрещено влезать в городскую администрацию, и в целом некоторые отрасли закрыты.

Больше я в тот день ни с кем из родственников не познакомился. Посидел ещё час, рассказывая о нашем житье-бытье, в свой черед слушая комментарии Лады и Избора, да пошел домой. Для первого раза впечатлений достаточно, потом встречусь с людьми, которых мать советовала опасаться. Так и писала — тому, тому и тому не доверяй. Что касается тех, с кем успел познакомиться… Снежана Брячиславовна мне понравилась. Ну вот бывает, что пообщался с человеком десять минут и понимаешь: это — свой. Ты с ним, что называется, на одной волне. Не факт, что он тебя не кинет-не предаст, но без веской причины вредить не станет, а, наоборот, постарается помочь по возможности.

С дедом Вышаном сложнее. Типчик скользкий, привык искать во всём выгоду, причем данный навык у него прокачан до уровня рефлекса. Доверять ему безоглядно я не смогу, даже если вдруг захочу, но впрямую внуку он не нагадит. Оставив в стороне родственные чувства (взяться которым, по-честному, неоткуда, я у него на глазах не рос), местный менталитет велит ему меня наставлять и защищать. Его свои же не поймут, вздумай он переть против традиции.

Двоюродные брат с сестрой пока присматривались, пытались понять, чего от меня ждать. Ну а так как существа они по жизни активные, то попытки их выливались в шквал вопросов и словесных манипуляций довольно приличного уровня. Очевидно, что дома с ними занимаются практической психологией и чем-то вроде актерского мастерства. И, в отличие от деда, они ещё не нарастили толстую броню цинизма, смеются искренне. Обаятельные жулики, опытные, но пока не растерявшие жизненных иллюзий.

Неплохой день получился. Людей посмотрел, себя показал, посылки передал… Ушел сам, не с позором выгнали. Кто его знает, как всё бы вышло, встреть меня первым не дед, а кто-то из недоброжелателей. Не зря я с охранником поцапался, отказываясь говорить, с чем пришел, осталась без лишнего интереса моя персона.

Теперь Белых будут обсуждать появление нежданного родственника и решать, как к нему относиться. Ну и как использовать, не без этого. Посмотрим, к чему придут. Мне от них, в общем-то, ничего не нужно, но хотелось бы сохранить нормальные отношения. На любовь не претендую. Короче, шар на их стороне, мне остаётся просто ждать.

Принадлежность к определенному социальному слою накладывает свои ограничения. Воин, особенно молодой, обязан демонстрировать смелость, удальство, готовность к риску, желание превзойти окружающих, доказать своё превосходство. Иными словами, те качества, которых у меня дефицит, особенно последнего. Никому ничего доказывать я не хочу. Однако избежать участия в определенных ритуалах невозможно, иначе общественное мнение навесит клеймо труса, рохли или ещё кого, чего мне совершенно не нужно.

Поэтому дружеские поединки с гриднями Хвостовых были неизбежны, как восход солнца.

— Лови!

Кажется, текущего противника звали Лютом. Его походя представил Влас, отвечающий сегодня за ристалища старший гридень, объявляя очередную схватку. Лихо оскалившийся сверстник метнул в меня широкую струю пламени, вынуждая отскочить назад, одновременно усиливая личную защиту. Долго поддерживать напор он не мог, не та у него ступень для площадного заклинания, но долго ему было и не нужно — Лют хотел сойтись в ближнем бою. Местные уже поняли, что я не люблю оружие.