Тулл проткнул воина с мечем и попробовал другой маневр; – Фенестела, забирайся на корабль.

– Только после тебя, господин. – Фенестела пригнулся, копье пролетело над верхушкой его щита, срезав одно из его перьев.

– Вы пара упрямых ублюдков! – закричал Тулл, но борьба была такой отчаянной, что он ничего больше не мог поделать.

Огромный воин протолкался вперед. Одетый в кольчугу, он был даже крупнее Катона. Ободренные его поступком, его товарищи продвинулись на шаг.

– Мы все умрем, если вы не уйдете, господин.  – голос Катона был спокоен.

– Он прав, господин, – произнес Фенестела.

Тулл не хотел признавать этого, но он не мог долго бороться. Сказывался возраст. Он также не мог заставить Катона запрыгнуть на борт. Он смачно выругался и пробормотал: – А ты отчаянный человек, Катон.

Катон не ответил. Вместо этого он с гневным ревом бросился на огромного воина.

Тулл полуобернулся и прыгнул; Фенестела приземлился рядом с ним мгновением позже. Тулл поднял голову, чтобы крикнуть Катону, но здоровяк был почти окружен херусками. Один из воинов пал под его клинком, затем еще один, и он торжествующе закричал, но брешь заполнили другие враги, и острые копья тыкались в него со всех сторон.

Тулл собирался броситься обратно на причал, но Фенестела схватила его за руку: – Ты свалишься сейчас в это гребаное море!

Глаза Тулла сфокусировались. Отталкиваемый шестами экипажа, корабль уже был на расстоянии человеческого роста от причала, и расстояние увеличивалось с каждым ударом сердца.

– Мы оставили его умирать, –  сказал Тулл, чувствуя, как его охватывает стыд.

– Нет. Он сам выбрал свою смерть, –  ответил Фенестела. – И славную.

Тулл оглянулся на пристань. Катон убил еще одного воина и все еще отбивался от здоровяка и остальных. Кровь лилась из каждой раны его тела, не прикрытой шлемом или кольчугой, он изрыгал проклятия и, сражаясь, смеялся. Копье вонзилось ему в заднюю часть бедра, и он пошатнулся, умудрившись ранить в живот другого воина, прежде чем опуститься на одно колено.

Тулл не мог этого вынести, но, чтобы достойно почтить жертву Катона, он должен был смотреть. Он сосредоточил свой взгляд на сражении, когда члены команды налегли на весла, выводя корабль на более безопасную и глубокую воду. Еще два воина погибли от клинка Катона. Наконец, херусский гигант нанес удар. Его копье вонзилось Катону в шею – смертельная рана, если Тулл когда–либо видел такую. Катон выронил щит и меч, но даже в этот момент он не прекратил бороться. Собрав последние силы, он сделал выпад, обхватив руками нижние конечности огромного воина. Потеряв равновесие, тот рухнул, как срубленной дерево, и Катон стащил его с причала. Раздался мощный всплеск. Вода фонтаном взметнулась в воздух, когда они, стремительно  перелетев  через бортик, вместе упали в море.

Никто не выплыл на поверхность.

Тулл прислонился к мачте, совершенно опустошенный. А ведь он сам мог оказаться на том месте, где стоял Катон, спасая своих людей. Возможно, ему даже удалось бы попасть на корабль. Но не сейчас. – Он был прав, ослушавшись меня.

– Да. Я бы тоже не смог сделать того, что сделал он. Он спас нас.  –  Голос Фенестелы был полон глубокого уважения.

– Он бы отлично вписался в мою центурию. –  Это была высшая награда для Тулла – поставить человека рядом с теми, кто служил под его началом в Восемнадцатой, а затем и в Пятой центурии.   

– Как и все они, –  сказал Фенестела.

У Тулла комок застрял в горле: – Да! –  только и смог сказать он. – Да!

Вблизи от Ветеры

Увидев причал, расположенный недалеко от моста через Ренус, Тулл почувствовал прилив облегчения. Не такой большой, как в тот раз, когда он возвращался после крушения "Алисо" и резни в лесу, но все равно значительный. Обратный путь был нелегким. Был один сильный шторм, и они почти спаслись от мародерствующих воинов на острове Фабарий. «Но сейчасони почти дома», – подумал он с неистовой радостью. – Рад вернуться?  – спросил он Фенестелу.

– Да. Мои собаки, наверное, меня забыли. –  Фенестела оставил их на попечение своего раба, старого галла, почти такого же молчаливого, как и он сам.

– Какие собаки? Тебе нужна жена, –  сказал Тулл, наслаждаясь мыслью о том, что снова увидит Сирону. Он надеялся, что Артиона уже его простила. Если нет, то кусочек янтаря с пчелой вскоре отогреет ее.

Он услышал недовольное фырканье: – Кто бы захотел меня терпеть? Мне легче жить одному. Собаки не критикуют меня за то, что я пью до полудня. Они также не жалуются на то, что я громко испускаю газы. ... А как насчет твоей жены?

– Его пердеж такой же ужасный, как и мой.

Они оба рассмеялись.

Виниций, который в этот момент разговаривал с Азмелькартом, присоединился к ним.

– Он все еще недоволен?  – спросил Тулл. По его настоянию финикиец заплатил всем несколько дней назад.  «Почему я должен платить сейчас?»   Тулл ответил на протестующий возглас Азмелькарта: – Потому что я тебе, блядь, не доверяю, вот почему. – Затем он потребовал и получил монеты, которые должны были быть выплачены каждому погибшему ветерану. – Плохо уже то, что они погибли, но у каждого из них там, в Ветере, остались жены. Семьи, – проскрежетал Тулл, оказавшись нос к носу с финикийцем. С горящими ненавистью глазами Азмелькарт затих. С тех пор они не разговаривали.

– О да, господин. Он все еще ворчит на тебя.

Тулл сплюнул на палубу.

– Этому ублюдку повезло, что мы не выбросили его за борт, – сказал Фенестела.

– Это доставило бы мне огромное удовольствие, – произнес Тулл, – но если бы мы избавлялись от всех, кто глуп или нечестен, то людей осталось бы очень мало. – Когда Фенестела и Виниций усмехнулись, он продолжил: –   Азмелькарт не думал, что человек, которого он пытался обмануть, договорится с херусками, а затем приведет их на наш корабль. И его направляла Фортуна, решившая поиграть с нами в одну из своих противных  маленьких игр.  

Несмотря на всю капризность богини, Тулл все же планировал пожертвовать ей пару прекрасных овец в благодарность за то, что он выжил. Он также позаботится о том, чтобы у каждого из его людей были достойные надгробия. Смерть Катона была грандиозной и до сих пор стояла у него перед глазами. К сожалению, тел не было, но помнить о них все равно было важно. Обсудив это с Фенестелой, Тулл решил установить надгробия шести ветеранов рядом с надгробием Пизона, одного из его людей из Восемнадцатой центурии. «Они бы неплохо поладили, – подумал он с кривой усмешкой, – и Пизон мог бы пристрастить их играть в кости».

– Тебя, кажется, кто–то уже ждет. – Фенестела указал пальцем. Пристань была не более чем в двухстах шагах.

Тулл уставился в ту сторону.

Среди рыбаков и матросов он заметил знакомую фигуру, а рядом с ней собаку.

– Пока я жив, я их не забуду. – В уголках глаз Тулла появились слезинки.

– Это Артиона и Сцилакс, или из меня никудышный судья, – сказал Фенестела, невольно ухмыляясь.

– Да, – произнес Тулл хриплым от волнения голосом. – Так оно и есть.

На случай, если вам интересно, Дания была полуостровом, вокруг которого плавал Тулл, а поселение торговцев янтарем находилось в Польше. Почему Польша? Возможно, вы слышали о римском военном снаряжении, которое было найдено там за последние пару лет. Взволнованный этой новостью в 2018 году, я опубликовал ее в Фейсбуке ( Facebook), забыв упомянуть, что я знал, что легионы никогда не вторгались в эту часть Европы. «Эксперты быстро все взвесили, недвусмысленно указав, что Рим не завоевывал Польшу. Я знаю это, спасибо! Однако вполне возможно, что некоторые ветераны могли работать «охранниками» у торговца янтарем. Из источников известно, что Домициан отправил подразделение кавалерии на восток с этой целью. Если эти бывшие легионеры были убиты на востоке, их снаряжение могло оказаться использованным или проданным местными жителями. Докажите, если я неправ! (Я очень благодарен доктору Бартошу Контни за его помощь с подробностями о римских находках в Польше.)