– То же самое касается меня и Катона, господин, – сказал Медведь.

Тулл снял дополнительную перевязь и ножны, которые прихватил перед тем, как покинуть корабль. Улыбка и Магнус сделали то же самое: – Вам повезло, тупые ублюдки, – сказал Тулл, когда ухмыляющиеся мерзавцы схватили по мечу. – А теперь следуйте за мной.

– У нас есть время выпить, господин?  – спросил Эврисакий. – В горле как кошки нассали и все такое.

Несмотря на веселье, которое устроили эти трое, глаза Улыбки и Магнуса загорелись.

– Ни единого гребаного шанса, – сказал Тулл, сердито глядя на него.

Эврисакий пожал плечами:– Об этом никогда не мешает спросить, господин.

В прошлом Тулл отметил бы Эврисация для последующего подробного наказания; сейчас он просто закатил глаза. Пройдя мимо все еще выглядевшего шокированным трактирщика, он остановился в дверях и осторожно выглянул на улицу. Никаких признаков херусков.  «Фортуна, будь добра ко мне, – попросил Тулл. – Позвольте мне добраться до причала, и я позабочусь о том, чтобы отблагодарить тебя!».

Где–то наверху богиня, наверное, рассмеялась.

Они прошли, наверное, сотню шагов, прежде чем дальше по главной улице показался отряд херусков во главе с бородатым воином. Рассказали ли им о Катоне и других римлянах, спящих в таверне, Тулл так и не узнал. Десять херусков рассредоточились, преграждая им путь.

Тулл замедлил шаг. Выстроив пятерых своих людей в ромб с людьми без щитов в середине, он направился к воинам, которые собирались пустить в ход свои первые копья. "Пусть они метнут их раньше, – подумал Тулл, – и промахнутся". Отрывистый приказ бородатого воина разрушил его надежду. Херуски не бросали копья до тех пор, пока Тулл и его люди не оказались в пятидесяти шагах. Эврисакий был единственным, кого ранили в ногу, которая обильно кровоточила, но он поклялся, что это не помешает ему бежать, когда наступит время. Тулл поймал его на слове – он сам был занят тем, что вытаскивал копье, застрявшее в его щите, – и сказал своим людям, что они должны пробиться и продолжать движение, не смотря ни на что.

К счастью, у германских копий не было зазубренных наконечников, как у римских дротиков. Тулл вытащил оружие и вручил Катону, который метнул его во вражеских воинов. Он попал одному в руку. – Удачное попадание, –  сказал ему Медведь. Пара начала спорить, даже когда Тулл снова приблизился к ним. – Дай мне копье, и я покажу тебе, как надо метать, – произнес Медведь, а Катон рассмеялся.

– Заткните свои рты! Держись поближе друг к другу! – приказал Тулл, радуясь, что Улыбка у него с одной стороны, а Магнус с другой, но остро осознавая, что их было всего шестеро, а не центурия, и что у половины из них не было щитов. – Держать мечи наготове и поднять щиты!

Бородатый воин был не дурак. Как раз перед тем, как Тулл добрался до него, он закричал. Херуски разделились, оставив свободный проход между собой. Отведя руки назад, готовые нанести удар копьями, они атаковали маленькую группу Тулла сбоку.

«Остановись, и он рискуют быть окруженными, – подумал Тулл. – Раздели свой строй, и он обнажит своих людей без щитов. Отступи, и херуски набросятся на них, как стая волков. Нажимай дальше, и произойдет то же самое». У него оставался только один выбор.

– Сейчас мы сменим направление, – сказал он, молясь, чтобы херускские воины не понимали по–латыни. Его взгляд прошелся справа налево. Переулок слева, казалось, манил к себе. Направившись в ту сторону, и они могли бы укрыться в переулке, куда который вел, он понятия не имел.

Десять шагов отделяли их от херусков. Копье, брошенное чересчур рьяным воином, пролетело на расстоянии вытянутой руки над головой Тулла и его людей позади. Восемь шагов …  Шесть.

– Налево! – проревел Тулл, разворачиваясь на пятнадцать градусов и бросаясь в атаку. Он ударил острием щита в лицо ближайшего воина. Глухой хруст, крик, перешедший в мяуканье, когда меч Тулла последовал за ним, вонзаясь в кишки воина. Удары с обеих сторон сказали ему, что Улыбка и Магнус находились рядом; крики доказывали, что какие-то люди пострадали. Он надеялся, что это были херуски. Тулл перешагнул через воина с разбитым носом и ударил своим щитом следующего человека, который, отступая, нанес ответный удар копьем. Они обменивались взаимными ударами, раз–два, раз–два, Тулл не мог дотянуться до воина, воин не мог пробить его щит.

– В переулок! –  крикнул он, надеясь, что никто не упал. Он снова ударил воина, который танцевал вне пределов досягаемости, и встал у входа в переулок, прислонившись спиной к стене здания на углу. – Внутрь, – приказал он Улыбке, который оказался рядом  с ним. – Магнус, где ты?

Ответа не последовало, но следующими были Катон и Медведь. Подгоняемые Туллом, они вошли в переулок. Тулл и Катон последовали за ними, повернувшись лицом к улице. На ногах осталось семеро воинов; один был тяжело ранен. Позади них лежали тела; по крайней мере, один был в кольчуге.

– Магнус?  –  снова крикнул Тулл.

– Он упал, господин. Я не думаю, что он даже видел воина, который заступился за него, –  сказал Катон. – Мне удалось поднять его щит.

Наступило неловкое молчание.

– А Эврисакий?  –  спросил Тулл.

– Он немного отставал, господин, –  сказал Улыбка. – Я думаю, он получил удар копьем в спину.

«Такого не должно было случиться, – подумал Тулл, сдерживая ярость и страдание. – Рана на ноге Эврисакия оказалась серьезнее, чем он говорил, но бедняга не хотел в этом признаваться. А Магнус, что ж, по-видимому, наступило его время».

Больше не было возможности оплакивать павших. Четверо воинов двинулись по аллее; раненый со стоном опустился на землю; двое других вприпрыжку побежали по улице.

«Будь ты проклята, Фортуна, – подумал Тулл. – Они ушли за подкреплением или решили обойти нас с фланга». – Назад! – крикнул он. – Кто бы ни был позади меня, повернись лицом, чтобы видеть, куда мы идем. Шевелись!

Переулок ничем не отличался от любого другого в римском городе. Под ногами хрустела битая керамика; были и жидкие пятна, вонявшие человеческими экскрементами. Туллу было все равно; заляпанные дерьмом ботинки были наименьшей из его забот.

– Кто–нибудь знает, куда он ведет?  спросил Тулл.

Ответом был мрачный хор голосов: – Нет, господин.

Примерно через сотню шагов, когда вражеские воины все еще следовали за ними, они вышли на перекресток, где другой переулок пересекал их под косым углом. Тулл доверился своей интуиции и велел Улыбке и Медведю повернуть направо.

Его выбор оказался правильным; переулок выходил на улицу, которая вела прямо к причалу. Не было никаких признаков, бежавших за ними воинов; Тулл заключил, что они отправились на поиски основного отряда своих собратьев. Судя по звукам борьбы, они уже прибыли на пристань.

Если был хоть какой–то шанс прорваться сквозь ряды херусков, ему и его людям нужен был элемент внезапности – что было невозможно, учитывая, что воины шли по их следам. Тулл быстро объяснил свою мысль. – Мы должны втоптать этих четверых в грязь, и как можно скорее.

– Каким образом, господин? – спросил Улыбка.

Тулл не знал. Он почувствовал себя старым и усталым.

– Дадим им приблизиться к нам, господин, а потом просто атакуем их, – сказал Медведь. – Мы с Катоном справимся. – Он ухмыльнулся, когда Катон пробормотал что–то одобрительное, и продолжил: – Врежемся в них во весь опор, сделаем старый трюк на "раз–два". Убьем двоих, я уверен в этом, и, если дадут боги, мы доберемся до тех других прежде, чем они успеют сбежать.

– Хорошо, – сказал Тулл. – Простые планы часто бывают лучшими. Но мы с Катоном попробуем сделать это.

Медведь выглядел разочарованным, но, увидев решимость Тулла, кивнул. – Есть, господин.

– Ты следуй за мной, Медведь, а, ты, Улыбка, следи за концом переулка!