– Простите! – одна из хихикающих девчонок на первой парте передо мной поднялась. Ручка, которую она долго крутила в руках, валялась на столе передо мной, чудом не выткнув глаз.

– Лукерья! – воскликнул учитель. – Ну вот от кого, а от тебя…

Она подбежала ко мне, быстро осмотрела лицо на предмет повреждения. Видимо, их не было: Лукерья сама себе удовлетворенно кивнула, сцапала ручку, шепнула на ухо скромное «прости» и плюхнулась обратно за парту.

Плюхнулась – не то слово. Грациозно села, перекинув светлые локоны за спину и предусмотрительно сразу убрав ручку в кожаный пенал.

«Лукерья, – подумал я. – Идиотское имя. У богатых свои причуды».

Они притихли, а я, пробудившись, спать больше не хотел. Скучающе листал слайды, отсчитывал минуты до окончания классного часа, а Аня только входила во вкус. Со звонком я вырубил презентацию. Староста пару раз непонимающе на меня посмотрела, а я, бросив суховатое «заканчивай», дернул флешку из компьютера. Ученики начали расходиться. Лукерья, все еще краснея от взгляда на меня, выскочила одной из первых.

– Можем идти?

– Попросили скинуть презентацию… Может, ты…

– Давай сама, – я вложил ей флешку в ладонь. – На улице подожду.

Хотелось вдохнуть свежего воздуха, покурить и позвонить Вадику. Телефон, пока я сидел за столом, разрывался вибрацией, но я даже не дернулся, чтобы его достать. Сын мог звонить мне постоянно, если я не брал трубку, мне казалось, он скидывал первый неотвеченный и снова с упорством идиота нажимал зеленую кнопку вызова. Однажды он позвонил пятнадцать раз, пока у меня не лопнуло терпение.

На перемене было шумно, и я, локтями расталкивая учеников, будто вышедших из ксерокса в белых рубашках и одинаковых брюках, все-таки вырвался на улицу. Проглотил порцию свежего воздуха вместе со слюной, достал пачку сигарет и пошел к выходу с территории. Калитка находилась недалеко, с нее открывался хороший обзор на школьную дверь. Затянувшись, я все-таки достал телефон, но оклик «эй!» вынудил меня повернуть голову. За оградой в паре десятков метров стояла Лукерья, а рядом с ней три деревянных мольберта, чуть ниже ее самой.

– Помоги, пожалуйста! – громко попросила она. – Тяжеленные!

Сначала я не был уверен, что она обращается ко мне. Но вокруг не было больше никого, не считая детворы, которая точно не смогла бы поднять такой груз. Тем более Лукерья выжидающе глядела прямо на меня. Сунув телефон обратно и с жалостью кинув почти целую сигарету на асфальт, я решительно дернул на себя калитку.

– Куда нести?

– Сейчас приедет такси, – она перевела дыхание и улыбнулась. Белые клычки торчали чуть ниже остального ряда зубов, и это сильно бросалось в глаза, но придавало улыбке особого шарма. Легкий плащ, накинутый ей на плечи, вряд ли согревал от внезапно поднявшегося ветра, и Лукерья постоянно ежилась.

Подхватив мольберты, я пошел к выходу первым.

– Может, тебе куртку дать? – предложил я. – А то жмешься стоишь. Такси-то нет еще.

– Подъезжает, – с надеждой промяукала она, придерживая мне калитку, чтобы я вынес мольберты с территории. – Не надо.

Мы встали у бордюра. Ноша оказалась и правда тяжелой, я удивлялся, как она тащила их половину пути – тут только если по одному, чтобы не надорваться. Лукерья выглядела совсем хрупкой, а тонкая шифоновая рубашка-оверсайз, я мог поклясться, прятала выступавшие ребра и острые ключицы.

Она была какой-то несуразной, но милой, с бледной и почти незаметной россыпью веснушек на носу, высоким лбом и трогательными пухлыми щеками. Только сейчас я заметил, что ее пальцы испачкались в красках – самых разных цветов, но с преобладанием синего. Может, она рисует моря? Океаны?

– Что рисуешь? – устав молчать, я кивнул на руки. – Столько синего.

– Васильки, – она оживилась. – Это будет пейзаж с васильковыми полями.

«Лучше мо́ря, – решил я. – Васильки – еще круче».

Перед нами наконец остановилась машина с желтыми шашечками на крыше и таким же принтом на двери. Водитель открыл заднее сиденье, разложил багажник, и мы с трудом уместили там мольберты.

– Прости за ручку еще раз, – она кивком указала мне на лицо.

– Всякое бывает, Лукерья. Главное, чтобы однажды не отлетела так в учителя, а то он точно не будет таким снисходительным.

– Просто Лу, – поправила она, поморщившись. – Не люблю свое полное имя.

– Тогда пока, просто Лу. Удачи с васильками.

Чтобы подготовиться к государственным экзаменам в медицинском, сдать их не ниже «отлично» и выцарапать свой красный диплом, мне нужно было продать душу дьяволу. Дьяволом мог быть кто угодно – ректор; куратор; преподаватель по анатомии, ненавидевший меня с третьего курса, но каждый год сидевший в комиссии; и даже мой отец, устроивший очередной пьяный дебош за стенкой. Мы с Вадиком вмонтировали в дверь слабый металлический крючок – несильно, но все же защищавший нас при очередном отцовском буйстве. Вадик лежал на своей кроватке – через год нашей жизни здесь мы купили вторую, – такой низкой, что казалось, она касается матрасом пола, а я сидел за учебниками, в третий раз перечитывая одно и то же предложение, но никак не мог вникнуть в смысл.

– Давай поиграем? – попросил Вадик, и кровать под ним раздражающе скрипнула. – В машинку или бродилку… Нам в школе на Новый год подарили, а мы еще ни разу не…

– Вадь, – я перебил его, мгновенно устыдившись, но не дав договорить. – Посмотри, вот это все мне нужно выучить к следующему месяцу. И это только первая часть. Некогда в бродилки играть.

– Со мной никто не играет, – пожаловался он, достав одинокую машинку из ящика прикроватной тумбочки, и громко прокатил ее по линолеуму в спальне. – Хотя бы почитаешь мне на ночь?

– Ты сам умеешь читать.

– Но я хочу, чтобы ты! – я резко обернулся, крутанувшись на стуле, и сын отпрянул. – Я каждый вечер один читаю или с бабушкой. А с тобой редко. Ну пап… Давай в бродилку… Или в машинки…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.