Здание Менториума поразило меня. Огромное, монументальное, оно отдалённо напоминало архитектурой дворцы Верхнего мира. Трудно было поверить, что люди способны построить нечто подобное.

Территорию вокруг основного корпуса занимали другие здания, поменьше — факультеты и тренировочные залы. Между ними располагались открытые и обнесённые стенами плацы для отработки боевых навыков. Над Менториумом постоянно, днём и ночью, парили автоматические дроны — как объяснил Михаил, наблюдатели. Они следили за тем, чтобы никто не напал на центр подготовки будущих алхимагов. Страна берегла своих детей. Но не жалела на занятиях.

Перед входом в святая святых возвышалась пятиметровая бронзовая статуя: бородатый мужик в короне и свободном одеянии сидел на троне, держа в одной руке колбу, а в другой — раскрытую книгу. Мне захотелось узнать, что за перца увековечили перед зданием Менториума, и я подошёл к изваянию.

Постаментом служил покрытый алхимическими символами куб, к которому была привинчена металлическая табличка с надписью: «Царь Мидас, владыка Фригии».

— Я про него читал, — сказал Михаил. — Считается первым алхимиком. Жил ещё до открытия микрочастиц. Вероятно, персонаж выдуманный. Отчасти. Так-то он существовал, конечно, только не факт, что был алхимагом. Просто мужик стал так богат, что про него ходили легенды, будто он превращает в золото всё, к чему прикоснётся. Говорят, ещё когда Мидас был ребёнком, муравьи приносили ему крупицы золота, предвещая богатство. Кстати, в конце концов ему пришлось от своего дара избавиться, так как в металл превращалась даже пища, до которой он дотрагивался. Для этого он искупался в реке, ставшей после этого золотоносной. Сам понимаешь, сплошные сказки. Он тут в качестве символа того, что для овладения магией нужна не только наука, но и духовное развитие. Внутренняя алхимия, иначе говоря. Пойдём?

Слова Михаила заставили меня взглянуть на бородача с уважением. Золото — это то, что я уважаю! У меня самого подземные чертоги ломятся от несметных сокровищ. Только я сейчас не могу потратить ни монетки, потому что они в другом мире, чёрт побери!

Радует лишь то, что их не растащат, пока меня нет. Любой, кто приблизится к моему золоту, будет ужален сотнями огненных змей, которые высосут из воришки душу, кем бы он ни был — хоть самим Первобогом!

Мой блуждавший по изваянию взгляд упал в самый низ таблички, где был указан скульптор. С удивлением я прочитал имя и фамилию… своего «отца»!

Что за чёрт⁈ Как это может быть?

Схватив Михаила за рукав, чтобы привлечь внимание, я ткнул пальцем в надпись.

— Что там? — парень наклонился, всматриваясь в табличку. — Ого, это ж твой отец изваял! Ничего себе… Круто! В городе полно его работ, но я не знал, что он автор и этой скульптуры. Ты тоже, да? Здорово, что заметил. Дома своим расскажу. Хотя они-то, наверное, в курсе. Предки ж мои тоже в Менториуме учились. Да, когда-то твой отец был довольно известен как скульптор. Пока не стал придворным алхимагом. Ладно, давай всё-таки уже пойдём. А то опоздаем!

Вот ведь зануда!

Мы двинулись в сторону крыльца. Я вспомнил, как быстро и ловко Николай придал моему новому лицу черты своего сына в тот день, когда мне нужно было срочно ехать во дворец на Посвящение. Теперь понятно, откуда у создателя гомункулов такая сноровка.

Со своим куратором курс «Чёрных воронов» познакомился на первом же занятии. В просторной аудитории столы располагались амфитеатром. Мы с Михаилом заняли отведённые нам места в центре — все стулья были пронумерованы, и пересаживаться запрещалось. Преподаватель должен был всегда точно знать, где находится каждый из учеников. Как и сразу замечать его отсутствие.

Прозвучал негромкий мелодичный сигнал, и в помещение вошёл высокий худощавый мужчина лет сорока пяти. Короткие волосы плотно прилегали к черепу, ястребиный нос напоминал клюв, а глубоко посаженные глаза смотрели зорко из-под красиво изогнутых бровей. Чёрный костюм был слегка испачкан мелом в области карманов. В руках ментор держал тонкую папку из коричневой кожи с крупной чешуйчатой текстурой. Заняв место за кафедрой, он обвёл присутствующих спокойным внимательным взглядом. Перешёптывания смолкли. К дисциплине детей приучали с раннего детства, а быть отчисленным из Менториума не желал никто.

— Доброе утро, — проговорил преподаватель негромко, но очень чётко.

Голос у него был приятным, мягким, уверенным. Этому человеку не требовалось пугать студентов, чтобы внушать уважение. Каждый в аудитории знал, кто он — герой двух войн, сокрушитель самоходных крепостей и истребитель вражеской бронетехники. Его магия сметала с лица земли крепостные стены, орудия, шагоходы и шеренги солдат, а вражеские колдуны холодели при мысли, что могут столкнуться с ним в бою. Уверен, с Перуном они легко нашли бы общий язык.

— Меня зовут профессор Брюс. Я буду куратором вашего курса. И преподавателем боевой алхимии.

При этих словах по залу пронёсся тихий восторженный шёпот — словно порыв ветра потревожил листву в берёзовой роще. Ментор сделал паузу. Он привык к подобной реакции. Когда снова воцарилась полная тишина — а произошло это спустя пару секунд — он продолжил:

— Сегодня я введу вас в суть того, что вам предстоит осваивать в ближайшие годы. А вернее, всю жизнь. Потому что алхимаг — это судьба. И я надеюсь, что все вы осознанно решили связать свою жизнь с алхимией, потому что я не желаю тратить время на тех, кого заставили прийти сюда силой. Если есть кто-то, не готовый учиться всю жизнь, пусть выйдет сейчас.

Естественно, никто не шелохнулся. Профессор Брюс не выразил никакого одобрения. Уверен, он понимал, что даже тот, кого пригнали в Менториум амбициозные родители, не решится покинуть аудиторию. Но традиция требовала сделать предложение, и он считал необходимым соблюдать её. А нерадивые всё равно уйдут — это лишь вопрос времени. Ибо тот, кому не суждено стать алхимагом, им не станет. Непреложный закон не давал сбоев. Всё это объяснял мне Николай в течение прошедших с моего Посвящения месяцев. А я запоминал. Не без помощи арматориума, по правде говоря. Потому что информации, по итогу, накопилось много, и держать её всю в голове обычному человеку было бы непросто. Так что выходило, мне повезло переродиться в теле гомункула.

— Тогда начнём, — проговорил профессор. — Что есть алхимагия? Вопрос этот прост и сложен одновременно. Чтобы дать на него вразумительный ответ, необходимо разобрать каждую составляющую термина. Итак, в основе всего лежит, конечно, химия. Многие презирают её, как основу, но важно понимать, что без основы нет и остального. Как нельзя построить дом без фундамента или пользоваться мечом без рукояти, так и алхимагия не существует без химии. Поэтому вы будете заниматься ею и здесь. Знаю, дома вас готовили, но вы должны помнить, что истоки так же важны, как самые сложные делания. Всё взаимосвязано, и ничто не лучше и не хуже другого. Поэтому давайте определим, что такое химия. Может, кто-нибудь готов дать ответ?

Профессор сделал паузу, и курсанты тут же начали переглядываться. Никто не решался. Я знал определение — как и остальные — и не боялся, но не мог говорить и поэтому молчал. Я вопросительно посмотрел на Михаила — мол, чего ты? Но тот едва заметно покачал головой. Вот ссыкло! Если б он не служил для меня постоянным источником информации, я бы его точно послал куда подальше! С подробной такой картой, чтоб не заплутал, и билетом в один конец.

Наконец, поднял руку мальчик с чёрными волосами, закрывавшими почти половину его бледного лица.

— Прошу, — кивнул ментор. — И представьтесь.

Курсант поднялся.

— Григорий Грызлов! — проговорил он звонко. — Химия — это наука, которая изучает состав и строение веществ, их свойства и способы изменения, а также законы превращений.

— Совершенно верно, — кивнул ментор. — И, как явствует из определения, превращения, которые так важны для нас, алхимагов, неразрывно связаны с составом веществ. А что такое алхимия?