Но у Твайлайт, заработавшей крылья на приключениях, ответ был только один.

Она молча кивнула. Пегаска улыбнулась, как гордая мама.

– Я знала, что сделанный копытами журавлик не устроит Элемент Магии. Что ж, теперь мне нужно объясниться.

Она отложила журавлика и села на пол.

– Но сначала я представлюсь. Меня зовут Лорен Фауст…

Я вижу ослепительный свет. Света очень много, его хватает то тут, то там, но меня тянет от него прочь. Я чувствую фрустрацию, я чувствую разочарование. Как будто ты перепутал педали за рулём авто, и уже ничего не поделать. Моя спина ударяется о что-то. Я вижу чёрные стенки короба. Передняя стенка захлопывается, и всё обилие света теперь идёт через решётку. Руки и ноги вялые, я даже встать не могу. По стенкам что-то начинает очень громко долбить, сотрясая мой карцер. Отвратное ощущение.

Отвратное настолько, что хотелось сделать только одно – открыть глаза.

Вместо решётки я увидел потолок своего дома, обитый ДВП и выкрашенный в старческий коричневый. Свет теперь исходил оттуда, откуда и должен был: из окна слева от меня, рядом с входной дверью, и маленького занавешенного оконца прямо перед моими глазами. Карцер испарился. А вот мерзотный стук не ушёл никуда и всё ещё бил по голове, прилетая с улицы.

Я откинул плед и сел на диване, взглянув на часы. Почти семь вечера. Дневная дрёма пошла не по плану – вместо половины часа я вывалился на все три. Головная боль всячески критиковала дневной сон, яростно пытаясь победить в конфронтации с несогласным ленивым телом. Но назойливая долбёжка оказалась гораздо более весомым аргументом, и я сменил сидячее положение в недовольное прямоходящее.

После очередной серии ударов по ограде я крикнул в окно:

– Хорош долбить, ё-моё, я слышу!

Открыв металлическую дверь, я вылез из своей берлоги и по привычке окинул взглядом территорию. Смотреть было на что. Буквально в паре шагов от двери располагалась грядка с густо посаженной смесью травы и полыни, разбавленной вкраплениями поганок. Правее от неё в клумбе рос низкий одуванчик вперемешку с укропом. Пространство между ними перекрывал богатый дуэт крапивы с мелиссой. А дальше, вплоть до дальней стенки забора, был бриллиант моего огорода: сорняковый газон. Стараясь ежемесячно проходить по нему косой, я нечаянно обеспечил возможность роста каждому сорняку, возможному в моей области. Иногда я подумываю начать ставить таблички и водить людей на экскурсии.

Я грустно вздохнул (по привычке) от бардака на поле и порадовался тому, что он хотя бы зелёный. После очередной серии ударов я дёрнулся к калитке, обойдя единственную порядочную клумбу на территории, где между зеленью расцветали фиолетовые цветки фиалок и лаванды.

Кто мог вообще прийти ко мне? У меня посетители бывают едва чаще, чем счета за электричество. Зверевы? Они ж не так давно просили стрижку, кто у них успел так быстро обрасти? Забор был высокий, и даже со своим ростом я не мог увидеть, кто стоит за калиткой. Может, балуются дети? Ещё одна очередь ударов попала мне в голову в самое раздражительное место, и я, ответив гранатой мата, щёлкнул замками и распахнул дверь.

Не успел я подобрать многоэтажное приветствие, как оно уже и не понадобилось. Передо мной стоял невысокий парень, который уже год с лишним как выпал из категории «молодой человек». На нём в обтяжку сидели чёрное поло и чёрные брюки, оканчивавшиеся серыми туфлями, которые, скорее всего, тоже были чёрными до близкого знакомства с местной пылью. Коричневую кожанку он накинул на свои заметно широкие плечи, и из-под неё выглядывали натренированные руки, кисти которых вызывающе ожидали действий на боках. На лице растянулась расслабленная глуповато-обаятельная улыбка.

– Купил бы звонок да не матерился на гостей, – весело сказал он и протянул руку, – Здарова, Жень.

– Привёт, Серёга! – я с душой хлопнул рукой в его ладонь и встряхнул. – Вот уж точно не ожидал! Давай, проходи…

Я пропустил его вперёд, чувствуя мощную радость на душе. Вот это будет вечерок! Наконец-то появилась возможность поболтать с кем-то.

– Как тебя сюда занесло? – спросил я, следуя за ним. – Полгода не заезжал.

– Представь себе, по работе направили. В городе здесь планируется проект, а я одно из управляющих лиц, – он застыл перед верандой и усмехнулся. – Огород-то как у тебя изменился! Крапива, смотрю, богатый урожай даст.

– Думаю вот рассадить её вокруг забора, чтобы мимокрокодилы по нему не долбили. А что за проект?

– Попозже расскажу, – сказал он, двигаясь ко входу в дом. – Дай гостю с дороги отдохнуть!

Гость уже знал, где в доме находится его место, и, разувшись, упал в уголок дивана. Я обогнул диван, подходя к кухонным полочкам, предвкушая беседу.

– Отдыхай, отдыхай, гость. Сейчас я достану специальное ободряющее…

Над одной из полок у меня было особое отделение, которое предыдущий хозяин удачно задумал как мини-бар. Открыв дверцу и закинув туда руку, я со звоном раздвигал стеклянные ёмкости, пока не нашёл ту самую, с красочной этикеткой, которую я оставил на подобные особенные случаи. Я спустил ёмкость и показал заинтересованному Сергею, который эту вещь ещё ни разу не пробовал.

– Смесь травяная чайная «Пёстрая шестёрка», – читал он текст с этикетки. – Шиповник, яблоко, смородина… А как насчёт специального ободряющего покрепче?

– Так уж и быть, заварю покрепче, – ответил я, залив и включив чайник.

– А ещё покрепче?

– Чифир из этого чая тебе не понравится, – отшутился я, уже догадываясь, о чём он. – Нету у меня алкоголя. Да и, на мой взгляд, от хорошего спиртного этот чай отличается только отсутствием спирта. А вот сон после него гораздо лучше.

Я немного помялся и добавил:

– Завязал я.

– Эх… – с показным и совсем не обидным разочарованием Сергей взмахнул руками. – Ну наливай тогда. Три ложки сахара, пожалуйста. И в ту самую кружку.

Я кивнул, приняв заказ гостя. Сергей рассматривал стеклянную банку с чайной смесью.

– Вижу, ты подсел на чай. Насколько… крепко?

– Где-то на полпути к чифиру. Уже близко к зависимости, но вкус ещё остаётся.

– А сон?

– У меня любой чай, как сон.

Я улыбнулся, глядя на дверцу мини-бара и размытое обилие склянок её стеклом.

– Зимой, когда у меня кончился обычный чай, я решил заглянуть в один из этих ларьков с кучей чайных смесей под табличками, ну ты знаешь, и взял себе один. И неожиданно понравилось…

Чайник уже закипел, и я быстро, повинуясь автоматическим действиям, засыпал «Шестёрку» в заварник и залил кипятком. Затем приготовил две кружки, засыпал в каждую сахар и закинул по ложке. Кружка Сергея была большая, пол-литровая. В прошлые его приезды он хлебал из неё пиво. Интересно, потянет ли он чай в таком количестве?

Я перенёс к столику кружки и заварник, в котором кипяток стал приобретать приятный жёлтый оттенок, уселся в свободный угол дивана и продолжил свою исповедь:

– Я тогда ничего подобного не пробовал. Словно зелье какое-то выпил, представь? Или… как будто душу родственную нашёл.

– Влюбился, короче? – Сергей хитро состроил глаза.

Я почувствовал неприятный укол и почувствовал себя школьником.

– Наверное.

– Что за чай это был?

Я молча указал рукой на заварник, где отдавала свой вкус кипятку «Пёстрая шестёрка». Сергей понимающе кивнул.

– Собственно, поэтому этот чай и предназначен для особых случаев. Я хотел сохранить этот момент открытия, эти чувства, эту… влюблённость, если хочешь, поэтому больше его не пил. И вот теперь у меня только травяные чаи, другие больше не беру. В том ларьке много вкусов, до сих пор их все не опробовал. – я сделал паузу, вспоминая свои последние месяцы. – Они всегда умиротворяют. Успокаивают.

Чай дошёл до нужной кондиции, и я налил его себе.

– В общем, в жёны ты решил себе взять чайник: согреет, напоит, душу успокоит и спать уложит, – Сергей принял заварник от меня и опустошил его в свою пивную кружку. – Ну, за встречу, что ли?