Дело за «малым»: как воссоздать демографические представления, не нашедшие прямого отражения в средневековых текстах? При всей трудности этой задачи она не принадлежит к числу неразрешимых. В медиевистике накоплен немалый опыт использования косвенных данных источников. К числу таких косвенных данных относятся не только оговорки или «проговорки» в самом тексте источника, но прежде всего «подтекст» высказываний, их форма, их вариации в «нормативных» и «казуальных» пластах каждого памятника. Не менее поучительны умолчания и недомолвки: порой они выявляют характерные изменения, происходящие со временем в суждениях и оценках. Перспективны и морализирующие сентенции, высказываемые по тому или иному случаю; судя по ним, удается порой восстановить разрыв между нормой и действительностью, между предписываемым поведением и действующим обычаем. Генеалогические и просопографические материалы вместе с частно-хозяйственными описями и актами позволяют порой как бы «считывать» с описываемой в них реальности поведенческие нормы, укорененные в обществе, и даже давать примерную количественную оценку ряду демографических явлений60. Разумеется, все это позволяет получить лишь самый общий абрис демографических представлений, стереотипов поведения и конкретных процессов. Различить на базе таких данных локальное и общее не удается. Не всегда просматриваются и особенности демографического поведения крестьян, горожан и сеньоров. Многое остается лишь на уровне гипотез, требующих дальнейшей проверки.

Однако «в развитии науки бывают моменты, когда одна синтетическая работа, хотя бы она и казалась преждевременной, оказывается полезнее целого ряда аналитических исследований, иными словами, когда гораздо важнее хорошо сформулировать проблемы, нежели пытаться их разрешить»61. Эти слова, написанные в 1931 г. Марком Блоком об аграрной истории, невольно приходят на ум, когда встает вопрос о дальнейшей разработке демографической истории французского Средневековья. Сознавая трудности такого исследования, мы избираем для него очерковую форму. Иными словами, мы заранее отказываемся от того, чтобы рассмотреть все без исключения аспекты демографического развития, определить путь решения всех основных проблем или тем более оценить познавательные возможности всех имеющихся источников. На данном этапе нам казалось полезным рассмотреть хотя бы часть ключевых вопросов, поддающихся решению на имеющемся в нашем распоряжении источниковом материале.

Отправным хронологическим рубежом исследования избран каролингский период, в течение которого Франция родилась как самостоятельное государство. Этот период (IX–Х вв.), когда в общественном строе Франции возобладали феодальные черты, и два следующих за ним – этап наивысшего торжества феодального строя во Франции (XI–XIII вв.) и переломный этап XIV–XV вв., в рамках которого назревали предпосылки кризиса средневекового общества – рассматриваются в трех основных главах книги. Последняя – 5‑я глава, характеризующая демографические процессы во Франции в XVI–XVIII вв. – в период разложения феодализма и генезиса буржуазного общества, – нацелена прежде всего на выяснение форм и масштабов преемственности между демографическим развитием в этот новый период истории и в предшествующие столетия Средневековья.

Учитывая интенсивность в последние десятилетия историко-демографического исследования Франции XVI–XVIII вв., мы ограничиваемся в 5‑й главе преимущественно обобщением уже накопленных научных данных. В отличие от этого в основных разделах книги нам приходилось базироваться на собственных разысканиях. Здесь потребовалось параллельно разрабатывать методические и содержательные вопросы, так как без решения первых было невозможно осветить вторые.

Все основные разделы работы имеют сходную структуру. В них рассматриваются брачные модели и брачность, понятие семьи и семейные формы, восприятие детства и численность детей, воззрения на статус женщины и численное соотношение полов, отношение к старости и смерти и продолжительности жизни, представления об основных возрастах и возрастная пирамида, темпы прироста населения и демографическая динамика.

При изучении взаимосвязи демографической динамики с процессами в других общественных сферах специальное внимание уделяется совершенствованию категориального аппарата. Вызвано это тем, что современная наука пользуется при рассмотрении данной проблематики явно недостаточным кругом понятий. Ключевые из них на сегодня два: режим воспроизводства населения (РВН) и тип воспроизводства населения (ТВН). При этом под РВН подразумевается совокупность конкретных количественных характеристик воспроизводственного процесса, под ТВН – совокупность «наиболее важных качественных черт воспроизводства населения в более или менее сходных исторических, экономических, социальных и др. условиях»62.

Специалисты по исторической демографии – и советские и зарубежные – чаще всего исходят из последовательной смены в истории человечества трех основных, «устойчивых» ТВН и некоторого числа «промежуточных» ТВН, «не способных к длительному существованию». Наиболее древним («архетипом») считается тот, конкретно никем не описанный ТВН, который был характерен для обществ присваивающей экономики63. Второй исторически известный ТВН – «традиционный» – признается характерным для всех докапиталистических аграрных обществ, а также для ранних, доиндустриальных стадий капитализма64. Третьим – «современным» («рациональным») – называют ТВН, господствующий в развитых капиталистических обществах, а также в «обществах социалистического типа»65.

Недостаточную понятийную разработанность трех исторических ТВН признают в общем виде все. Конкретизируя недостатки используемого ныне понятия ТВН, отметим прежде всего неопределенность общеисторических критериев разных ТВН. Она бросается в глаза по отношению к традиционному ТВН, связываемому и с феодальными, и с раннекапиталистическими, и с раннеклассовыми обществами. Столь же явна она и для современного ТВН, который признается типичным и для развитых капиталистических и социалистических стран.

Все это не значит, что выделение трех названных ТВН вовсе лишено смысла. Каждый из них, по-видимому, соответствует некоему этапу мирового воспроизводственного процесса. Советские исследователи уделяли до сих пор внимание преимущественно тому, каковы необходимые и достаточные критерии разграничения «основных ТВН» и сколько их сменилось их сменилось в истории66. Гораздо меньший интерес привлекал особенно важный с конкретно-исторической точки зрения вопрос о том, достаточна ли категория ТВН как таковая для осмысления всех качественно различавшихся между собой этапов демографического развития. Мы попытаемся рассмотреть этот вопрос применительно к «традиционному ТВН» на материале средневековой Франции.

Анализ основных дискуссий по каждому из периодов демографической истории Средневековья содержится в главах. Там же дается характеристика привлекаемых письменных источников. В книге используется ряд иконографических материалов. Они позволяют конкретнее и глубже понять многие чуждые современному человеку демографические представления прошлого. Репродукции миниатюр и картин скомпонованы на вклейках по тематическому принципу.

Как и большинство западноевропейских государств, Франция возникла на обломках империи Карла Великого. Отделенное от нас более чем тысячелетием, это время плохо освещено дошедшими до нас источниками. Тем не менее ни один исследователь, стремящийся дать сколько-нибудь цельную картину французской истории, не может обойтись без характеристики каролингской эпохи. Оно и понятно: целостная трактовка не может существовать без понимания «начала». В полной мере это относится и к демографической истории Франции.