Но тут помощь, как ни странно, пришла от моих «потусторонних» учителей. Наблюдая за моими тщетными попытками обрести хоть какую-то силу, они научили меня способу быстрого перемещения.

Вы видели, как Супермен летит рядом с ракетой или самолётом? А теперь представьте себе, что произойдёт с человеком или хотя бы с его одеждой, если он высунет голову из самолёта на скорости порядка 1000 км/час. Законы физики никто не отменял; такому умнику встречный поток воздуха сорвёт всю одежду, оторвёт его «умную» голову и вывернет все суставы. Чтобы перемещаться также быстро, как упомянутый «Супермен», «Ртуть», «Шазам», «Флэш» или «Peter Maximoff», надо иметь тела, способные выдерживать такую скорость; кости, крепче титана, мягкие ткани, крепче кевлара, мышцы, как у «Халка» и т. д. Да и надо что-то с силой инерции делать; ведь она разорвёт все внутренние органы, а глаза так выскочат наружу практически сразу. Физика, что поделать.

Так вот, «волновики» научили меня, как можно перемещаться очень быстро без такой модификации тела. Сами они, имея волновую структуру, могли перемещаться с огромной скоростью, но это и понятно, а вот как это было сделать мне?

За счёт использования «волновых» умений», на тренировке которых они непрерывно настаивали. В результате этих многолетних (!) – и не думайте, что это было так просто, легко и быстро – тренировок, я смог обеспечивать волновое же воздействие на собственное тело. Максимальным достижением которых стала способность на микродолю секунды вводить своё тело в волновое состояние. Этого было отчаянно недостаточно, чтобы покинуть хроноспираль, но хватало, чтобы переместиться на какое-то расстояние практически мгновенно. Правда, очень недалеко.

На сантиметры.

Но если проделать так несколько раз подряд, то внешне это будет выглядеть, как просто очень быстрое перемещение обычного тела. Однако, тут опять – таки, играл роль ресурс организма. А он у меня был очень невелик. Так что всё, что я мог изобразить – это несколько неуловимых глазу движений или просто очень быстрое перемещение на пару метров. И не по воздуху, как в дурном комиксе, а по твёрдой поверхности.

Помним: физика!

Таким образом, силу я заменил на быстроту. Ею же компенсировал и отсутствие боевых навыков. В общем, за себя постоять в бытовой драке я теперь вполне мог, а вот «спасать человечество» или планету – нет.

Впрочем, я и не собирался.

Кто-то из Великих сказал: «Жизнь – это не те дни, что прожиты, а те, что запомнились». (Кажется, это был Леонардо да Винчи, чьи многочисленные достижения в самых разных областях, наводят, между прочим, на кое-какие мысли).

Какова же была моя жизнь и во что она превратилась?

Мои возможности, как 12-летнего ребёнка, были весьма ограничены в обычной жизни. Правда, от школы мне удалось «откосить», симулируя болезнь. Но мой бодрый пересказ учебника наизусть, примирил родителей с этой идей – домашнего обучения с последующей сдачей экзаменов, и отвлёк от идеи вновь направить меня в больницу.

Моё время проходило в тренировках с «волновиками», чтении доступной литературы (а с этим в то время было не просто), занятий в «музыкалке». Их я, как ни странно, не забросил. А ещё я начал учить английский язык. Просто для того, чтобы чем-то забить голову. И ещё потому, что это было то немногое, что я мог накапливать и не терять при очередном «переходе».

Со временем (и я даже не мог сказать, каким), когда я по обычным меркам возможно жил уже не первую жизнь, дни стали сливаться для меня в какой-то один непрерывный день. В моей жизни просто не происходило ничего нового. Почему в детстве дни такие длинные, так насыщены всевозможными событиями? Да потому, что каждый день несёт новизну. Даже если дети просто взрослеют, то их восприятие мира меняется, а значит мир открывается им с какой-то новой стороны. И чем больше этой новизны в жизни – тем и дни «длиннее» и сама жизнь тоже. К старости же одинаковые дни сливаются в один и исчезают из памяти. Я называю это «эффект тетриса».

Проведите мысленный эксперимент; вспомните какое-нибудь своё путешествие, бывшее несколько лет назад. Вы без особого труда вспомните, что происходило тогда почти по дням. А теперь попробуйте вспомнить, что вы делали в эти же дни всего год назад, когда вы жили обычной жизнью.

Если первые годы (годы!) разнообразие в моей жизни ещё какое-то было за счёт новых умений, попыток освоить что-то новое (тот же спорт), то позже всё это стало также одинаковым.

Я начал стареть, так и не побыв взрослым.

Но однажды всё изменилось.

У меня была обычная, ставшая уже рутинной, тренировка «волновых» способностей, как я вдруг ощутил непривычное возмущение в этой среде. Сложно описать; это как предчувствие грозы, шторма. Или вот как некоторые звери чувствуют приближение землетрясения, извержения вулкана. Ну или когда видишь каменное лицо матери, вернувшейся с родительского собрания в школе. Ещё ничего не сказано, ещё отцовский ремень не покинул папиных брюк, а на душе уже становится тревожно.

Так же было и на этот раз.

Мои «учителя» ощутимо притихли сами, а я напротив – потянулся изо всех своих невеликих сил по волновой структуре. Не передать эмоций, что я ощутил; наверное, это как нырнуть в цунами. Ну и с соответствующими последствиями.

Вообще-то, ни в тот момент, ни позже, внешне ничего не изменилось. Я продолжал вяло плыть по течению моей то ли взрослой, то ли детской жизни, бездумно ожидая начало нового цикла спирали. Я точно, до секунды знал этот момент. Я мог находиться в это время где угодно, но почему-то предпочитал быть дома. Как правило, я был в своей комнате и просто смотрел в окно. Я знал, всё, что сейчас должно произойти; хлопнет входная дверь, мамин голос произнесёт: «Кирилл, помоги мне – возьми сумки». После чего радио скажет: «Московское время 18 часов одна минута» и затем луч фонарика ударит мне в глаза.

Сегодня же мне, отчего-то, захотелось встретить маму. Я несколько раз пытался успеть донести мамины сумки до кухни, но никогда не успевал. Однако, сегодня я снова ждал маму у дверей.

– О, здравствуй сынок! – немного удивлённо сказала мама, входя в квартиру,

– Помоги мне – возьми сумки.

Я быстро чмокнул её в щёку, подхватил сумки, и, скрывая вдруг навернувшиеся слёзы, повернулся к кухне.

«Московское время 18 часов одна минута», – сказало радио. И немного пошуршав эфиром, добавило: «Начинаем выпуск последних известий»

Как описать то, что я почувствовал тогда?

Несмотря на свою феноменальную, в общем-то, память я плохо запомнил тот момент, когда осознал, что «петли» больше нет. Какие-то обрывки; звон падающих сумок, вот я крепко обнимаю маму и шепчу ей «здравствуй, мама» и плачу, не стесняясь. Мамин удивлённый взгляд и её тёплые руки у меня на голове.

А дальше…

Дальше я ощутил себя, словно рыба на берегу. Или как маленький зверёныш, который впервые покинул, ставшее ему тесным родное логово. Безопасное, изученное до последнего миллиметра, но и надоевшее уже до смерти. Во мне боролись два чувства: стремление жить скорее, получить всё то, чего был лишён, а с другой стороны, страх, опасение, настороженность.

Я вообще не очень представлял себе, как жить дальше. Много лет мечтая об этом, представляя это, теперь я стоял на пороге настоящего взросления и не решался сделать шаг. Ведь, несмотря на весь свой многолетний опыт, на прожитые годы, я, по сути, оставался всё тем же подростком; опыта именно взрослой жизни у меня не было никакого. Был лишь подростковый, растянутый на долгие годы. И ещё тело подростка, со всеми его гормонами и «переходным возрастом».

А что же в «активе»?

В «активе» – объём знаний, небывалый для подростка, и некоторые специфические умения, так сказать, исключительно для внутреннего пользования. Эдакий недоделанный «супергерой» с ущербными «суперсилами», да в придачу такой же недоделанный «попаданец», который на самом деле никуда не попал, а все мои знания – это были знания лишь своего времени и мира.