– Видим, ты наконец вернулся, – сказал он.

Фил улыбнулся слегка смущенно, словно извиняясь за доставленные хлопоты.

– А ты не споешь «Прапорщика О»? Необязательно сейчас, как-нибудь вообще.

– Как-нибудь вообще – обязательно, – кивнул Алекс. Впервые за весь год ему снова захотелось закурить, и чтобы прогнать непрошеный импульс, он немедленно запел под перебор воображаемой гитары: – «Четвертые сутки пылают станицы, горит под ногами донская земля…»

– Я забыл дома свои часы, – спохватился на втором куплете Фил. Их же нужно было иногда носить, чтобы не остановились.

– Ничего, не пропадут, – сказала Селеста. – Что там дальше в песне? – Она, конечно, не разбирала слов, но пел Алекс хорошо, проникновенно.

– Меня куда-то понесло, – Фил провёл рукой по лицу, словно сам удивлялся, как его занесло именно сюда.

– Я знаю, – сказал Алекс. – Давай дальше?

Фил кивнул, и так как песня была долгой, над кронами вековых дубов и буков еще долго разносился лиричный и грустный напев, исполняемый так ясно, мощно и раздольно:

«Поручик Голицын, а может, вернемся, зачем нам, поручик, чужая земля…»

Эпилог

– Наконец-то вы позвали меня с собой в паб, – сказала Селеста, усаживаясь в «Лорде Стенли» за свободный столик. Даже в выражении признательности она ухитрилась вставить пару пенсов недовольства. Они пошли, как обычно, в "Блэкберд".

– Любите вы пристраститься к чему-нибудь одному, – заметил Алекс. – А вот в "Лорде Стенли" в Камдене сегодня выступают двойняшки-иллюзионистки.

– И это говорит человек, которого хотели объявить святым, – прокомментировал Фил. Сегодня он не забыл надеть свои "императорские" часы, и он все-таки сумел выбраться на новый уровень, откуда открывался неплохой вид на будущее, а точнее, это Алекс с Лести вытянули его из ментальной ловушки. И даже не так важно, что они делали и говорили, они прошли этот путь с ним до конца и даже дальше. До поспешной и несколько скандальной выписки. Родители не стали возражать против его преждевременного возвращения, в основном из-за происшествия с Рикой. Рику нашли вечером, она пряталась в дупле старого дуба, и на следующий день отправили в более закрытую и строгую лечебницу. А когда Фил уже почти собрал все вещи, в его палату проникла Кристиана и попросила передать Алексу его карандашный портрет на простом листе, выполненный из микроциферек. Фил понадеялся только, что это в рамках нормы для подобного места. Сам он наконец перестал жалеть о прошлом (по крайней мере на данный момент), даже о своем пребывании в психушке – в конце концов, надо иногда в жизни поучиться и уму-разуму.

– Ты теперь всю жизнь будешь этим троллить?

– Возможно, и в последующем тоже, – кивнул Фил. Пусть эту идею высказал только один человек, да и то полусумасшедший и бездомный, он, надо признать, умел производить впечатление.

– Тогда я попрошу, чтобы меня назначили покровителем пабов, – сказал Алекс. Он придерживался жизненного принципа «если не можешь чего-то изменить, остаётся только смириться».

– Только сначала загугли, вдруг эта вакансия уже занята, – усмехнулся Фил и вернулся к главной новости: – Так вот, сестра моего однокашника, которая работает в "Пингвине", сказала прислать ей твой роман…

– Хватит уже мне помогать, – сказал Алекс, – это становится неспортивно.

– Я помогаю не тебе, – с достоинством ответил Фил, – твоя вещь – это слово живое, и другие тоже должны иметь возможность его прочитать. – Он ужасно гордился тем, что прочитал её первым. Алекс хотел сказать, что это лучшая рецензия из всех возможных, но не успел.

– И потом, – добавила Селеста, – мы уже как-то привыкли к твоей курносой физиономии.

– Ты давно ни с кем не знакомилась, – напомнил Фил. – Может, попробуешь в пабе?

– А мне надоели одноразовые интрижки, – легко сообщила она и мельком глянула на Алекса. – Я лучше теперь подожду рыбу покрупнее.

– Таков путь, – сказал Алекс.

– Ты процитировал "Мандалорца"? – удивилась Селеста.

– Современные сериалы оказывает бесспорное влияние на состояние умов, – отозвался Алекс, – и игнорировать этот факт было бы узколобо.

– А мистер Эймс говорит… – Фил замолчал под их взглядами. И выдержав драматическую паузу, рассмеялся: – Да шучу. Видели бы вы свои лица!

Селеста сказала, что ее нервы и так уже на пределе, без глупых шуточек.

– Сочувствую по поводу твоей семьи, – снова сказал Фил.

– Я уже пережил, – кратко ответил Алекс. Что характерно, пережил тоже в основном с помощью Сноудонов.

– Если захочешь когда-нибудь об этом поговорить…

– Да, я буду иметь в виду. – И чтобы смягчить последнюю реплику, Алекс добавил: – Разве, может, осталось что-то вроде невроза или гиперконтроля – не знаю точно, я не разбирался.

– Но в итоге ты оказался прав, – признал Фил, – не стоило мне туда ехать и подсаживаться на таблетки. А хирург сказал, что так и думал, что я передумаю. Одного не понимаю, откуда он знал о тебе с твоей упертостью?

– Кто бы говорил об упертости, – заметила Селеста.

– Да, – вспомнил Фил, – а что за родственнику нужно помочь?

– Что? – переспросил Алекс.

– Помочь или найти? – Фил не помнил точную фразу, слишком тогда шумело в ушах. – В общем, я готов к поискам, но нужно больше информации. Кстати, ты не относишься к морганатической ветви рода графов Воронцовых?

– Не надо искать, он уже в порядке, – сказал Алекс.

– Постой, ты еще сказал про Лестер-сквер, – дошло вдруг до Фила. – Ты имел в виду побратимство? Это я, получается, твой единственный родственник?..

Селеста с любопытством на него посмотрела. Она как раз говорила тогда со старшей сестрой и ничего не слышала. И еще можно было свести все к шутке – это вышло бы не так глупо и неуместно. Ведь самоуважение, как говорил отец, единственная вещь, которую у тебя никто не сможет отнять, если только сам не отдашь. Алекс хотел сказать, что Филу это лишь показалось, когда вспомнил про город в облаках. Он был реальным – насколько, конечно, может быть реальным облачный город. Возможно, это тот редкий случай, когда иронизировать не стоило? Не то чтобы он думал, будто там не поймут иронию, просто как-то не хотелось проверять. Пусть на сей раз он не отобьет подачу, пусть даже навсегда останется ноль-один, но в конце концов, когда что-то добровольно отдаешь, в некоторых мирах это не считается потерей. И что с того, если Фил теперь вечно будет над ним подшучивать? Главное, чтобы больше не пытался себя перекроить. Алекс стоически кивнул:

– Типа того.

– Надо же, а я уже начал искать по фамилии, – сказал Фил. Простор для троллинга сейчас открывался почти неограниченный, от русского панибратства до навязчивости простолюдинов, но он только спросил: – А это ничего, что я лежал в психушке?

– Ничего, там было еще много умных людей, – улыбнулся Алекс. И подумал, что побратимство как веревка, если один шагает в пропасть, то и другой за ним, но не стоит раньше времени отчаиваться, ведь это же работает и в обратном направлении. Однако это было, пожалуй, слишком пафосно, чтобы произносить вслух.

– Если я твой единственный родственник, – продолжил Фил неуверенно, – получается, я тебе всех ближе?

– О нет, – сказала Селеста и пошла за новым заказом.

– Почти, – вынужден был признать Алекс.

– У тебя есть еще родня?

– Нет, но есть одна девушка.

– Анастасия? – сразу догадался Фил.

– Да, Настя, – не стал скрывать и это Алекс.

– Она красотка, – одобрительно кивнул Фил.

– Почему-то все сразу же это замечают.

– И еще отзывчивая. – Это замечали уже далеко не все, но Фил был и наблюдательнее многих. – Как у вас с ней?

– Ничего особенного, просто сошлись и разошлись, – кратко ответил Алекс.

– Может, вы еще снова сойдетесь? – осторожно предположил Фил.

– Маловероятно. Она, может, вернется в Россию. – И насколько он знает женщин, вряд ли она скоро простит, что Алекс с ней не поехал.