Недошутка

3 часть

Пролог

Селеста долго сомневалась и в итоге всё-таки набрала его номер. С полминуты шли гудки, и она уже собиралась отключиться – значит, не судьба, – когда Алекс в последнюю секунду все же взял.

– Привет, Селеста.

– Привет, Алекс. Не помешала?

– Нет, сейчас же летний перерыв в съемках, – ей показалось, он улыбается в трубку.

– А, я забыла – ты уже не берёшь свои подработки. Кстати, рада, что ты стал спать столько же, как и все люди!

– Удивительно чувствовать себя нормальным, – ответил Алекс. Он был коллегой ее брата Филиппа по стриминговому сериалу и тоже играл одну из ведущих ролей.

– Кстати, о нормальности. Фил сказал, не нужно говорить, но у меня какое-то тревожное предчувствие. И не хочется одной ждать новостей целых две недели – это же полмесяца, а у меня никогда не хватало терпения просто ждать…

– Так, стоп. Селеста, давай по порядку. Твой брат ведь сейчас в спа-отеле?

– Ну да, почти, – ответила она. Ее так и распирало от желания с кем-нибудь поделиться, но Фил строго запретил ей трепаться. Поколебавшись еще немного, Селеста решила, что в крайнем случае скажет, что Алекс сам догадался, это же Алекс. – Точнее, это называется клиникой неврозов.

– В психушке, что ли? – после паузы уточнил Алекс.

– Ну это уже грубо, – не согласилась она.

– Что с ним?

– Ничего особенного, – сказала Селеста со знаменитым английским преуменьшением. А потом все-таки собралась и закончила мысль: – Ты же знаешь Фила, он буквально на ровном месте может соорудить себе проблему.

– Как звучит диагноз?

– Ну я не знаю, как это точно называется, я же не док! Это Фил наблатыкался всяких медицинских терминов, это ты у него спроси. Только ты ему не говори, что это я сказала, – поспешно добавила Селеста, – а то он сказал, что если я кому-то скажу, он мне вообще больше слова никогда не скажет. А он может быть таким упертым – не представляешь! – Алекс представлял. – Короче, что-то вроде тревожного расстройства.

– Ты сейчас дома?

– Увы.

– Через полчаса подъеду, – кратко сказал Алекс. Едва он опустил руку с телефоном, из ванной вышла Джина.

– Уже выбрал? – спросила она, улыбаясь в предвкушении праздника.

– А?

– Ты хотел выбрать место, куда мы поедем на две недели, – напомнила Джина. – Мальдивы или Сан-Тропе?

– Слушай, – Алекс неловко потер шею, – тут выяснились некоторые обстоятельства… В общем, мне нужно будет съездить в это время в другое место.

Джина перестала улыбаться.

– К родне?

– Можно и так сказать.

– А где они живут? Может, мы могли бы вместе…

– Не получится, – с сожалением покачал он головой.

– Так куда ты едешь?

И Алекс вынужден был сказать, просто чтобы она не обижалась:

– В психиатрическую клинику.

Глава 1

Родители Фила жили в трехэтажном старинном особняке в Южном Кенсингтоне, в шаговой доступности от музея Виктории и Альберта, Музея естественной истории, Альберт-холла и «Хэрродса». В их доме родителей Фила господствовал «английский стиль» ^тм, строгий и классический, с явным влиянием чиппендейловского, хотя и в более современном варианте: прямоугольные остекленные шкафы с коллекциями книг и ваз, похожих на греческие амфоры в сине-белых цветах, гладко окрашенные потолки и паркет на полу, изумрудно-зеленые обои той же марки Морриса, на которых были развешаны семейные фотографии в рамках темного дерева, стулья из красного дерева с прорезной жесткой спинкой. На полу – брюссельский ковер из медных листьев на фоне зелени. Над мраморным камином висело зеркало Чиппендейла в бело-золотых тонах.

– Не нужно Филу там оставаться, – сказал Алекс матери Фила, графине Чествик-Милфорд. Он приехал как раз к послеполуденному чаепитию, и после двух чашек и двух птифуров и одной булочки с девонширскими сливками ему надоело ходить вокруг да около. – Это место вообще не для него.

– Вы просто не всё знаете, – произнесла она печально, отставляя фарфоровую чашку с розами. – Дело в том, что у него еще с детства… У него произошла родовая травма, и ещё тогда врачи предупреждали меня, что это может повлечь органическое поражение мозга…

Алекс не мог поверить, что слышит эту историю на полном серьезе.

– Нет у него никакого поражения, – не слишком учтиво возразил он.  Скорее уж у Алекса могло быть то самое поражение, да и то он нипочем бы не лёг в психушку по собственной воле.

– Разве вы врач? – Матильда посмотрела на него пытливо.

– Нет, но я и не шарлатан.

– Но и не врач. А семейный доктор давно ещё рекомендовал Филиппу коммуникативное ограничение, но эта рекомендация была, к сожалению, неоднократно нарушена. Он не только работал, но еще и много читал, про себя и вслух, – графиня подпустила в голос лишь легчайший оттенок неудовольствия, – а вы сами знаете, какое это напряжение для мозга. Ему просто нужно спокойно восстановиться в тихом месте.

 Алекс хотел спросить, сколько раз она рассказывала в детстве ту историю про его гипоксию при рождении и зачем, но не стал. Сейчас продуктивнее было думать не о прошлом, а том, что можно предпринять.

– Я не говорю против восстановления, но вам не кажется, что всё произошло подозрительно быстро? Недавно у Фила появился психотерапевт, и в скором времени она отправила его в больницу. – У Алекса вертелось на языке, что пациентов с богатыми родственниками, как Фила, можно мурыжить там годами.

Графиня покачала головой:

– В этой клинике работает моя хорошая знакомая, и она рассказала, что наряду с прочим там практикуют новаторский подход.

Алекс, взявший было тарелочку с третьим птифуром, отставил её назад.

– Вы что, так просто соглашаетесь отдать сына на некое экспериментальное лечение?

– Иногда экспериментальные методики хорошо помогают, – заметила она со значением.

– Ага, иногда, – эхом отозвался Алекс. – Граф того же мнения?

– У нас с мужем одно мнение на двоих, – торжественно объявила она.

– Унылый же у вас, наверно, брак.

– Что, простите?

– Ничего особенного, просто мысли вслух. – Алекс поднялся из-за столика. – Спасибо за чай, я сам найду дорогу. 

– А я вообще не удивлена, – объявила Селеста, когда он зашёл к ней по дороге к выходу. – Они давно хотели его где-нибудь полечить.

– Где это?

– В каком-нибудь закрытом учреждении, – пояснила она. – Так они спихивают с себя ответственность, на случай если еще что-нибудь стрясется. У него ведь с детства были чудачества. Разные идеи вроде того, что первыми хозяевами Земли были деревья, потому что они старше. И когда я была мелкой, я ему даже верила. Ещё, мама рассказывала, у него был воображаемый друг и такой большой плюшевый заяц, которого он повсюду таскал за собой, даже в столовую и на речку. Понятно, что за годы он пришёл в самый непрезентабельный вид, и мама решила его выбросить. В итоге ей удалось это только с третьей попытки, а Фил после этого неожиданно сбежал, его искали три дня и нашли в Винчестере. Папа говорил, у старой ратуши под городскими часами¹. И ещё ему всегда было сложно смириться с тем, что дерьмо случается, и он почему-то всегда полагал, что если человек начинает с ним общаться, то потому что крутой он, а не Фил. Ну скажи, хрень?

– А вы были с ним не особенно близки?

– Ну всё-таки разница восемь лет, – Селеста пожала плечами, – разные характеры, интересы. Короче, отцу просто надоело оплачивать его чудачества, – добавила она, подумав, – и он решил, что практичнее спрятать его куда-нибудь подальше от глаз, пока не придет в себя.

– Не очень-то ты почтительна к родителям, – заметил Алекс. Может, они не сильно участвовали в её воспитании, зато предоставили множество возможностей. Но вот парадокс, сколько ты ни отдашь детям – им все равно не хватит.

– А что, в произошедшем есть и доля их вины. Могли бы вовремя научить Фила, что вещи дороже вещей. Не все, конечно, – подумав, уточнила она. И наморщила веснушчатый лоб, будто прикидывая, кто из ее знакомых точно не дороже.