– Ну как выяснилось, нет, – Фил уныло обвел рукой безликую комнату для встреч, – иначе не оказался бы в этом месте.

– Скажи честно, – Алекс понизил голос, – что ты на самом деле здесь делаешь? Неужели настолько надоели лучшие мировые курорты? Я же вижу, что ты в норме. – Кроме приобретенной привычки щипаться, разумеется, мысленно добавил он.

Тогда-то Фил наконец сказал:

– Ну, мне обещали провести одно вмешательство, если я тут побуду.

– Какое еще вмешательство? – не понял Алекс.

– Малоинвазивное.

– Ты, наверно, шутишь? – после паузы уточнил Алекс. – Нет, эта фраза здесь не подходит. Ты что, рехнулся?

– Если и так, то вмешательство как раз поможет, – с достоинством сказал Фил. – Поставит мозги на место.

– Нет-нет, все не так, – Алекс даже поднял руки в знак того, насколько это неверно, – операция не ставит мозги на место. Ее делают в самом крайнем случае, когда все плохо. А у тебя, наоборот, все хорошо!

– Ну мне-то виднее, – сухо ответил Фил. Определенно он стал более замкнутым с тех пор, как получил титул барона. – И потом это не операция, а вмешательство.

– Это просто эвфемизм!

– Это просто твое личное субъективное мнение.

Алекс горячился, и сам это понял, но уж слишком неоднозначной была ситуация. Он досчитал про себя до пяти и спросил уже спокойнее:

– Тебе что, кто-то промыл мозги?

– Если и так, вмешательство тоже поможет. – Определенно у Фила были какие-то завышенные ожидания от этой операции.

– Я, конечно, просто твой коллега и не имею здесь права голоса…

– Так просто я бы не решился, – перебил его Фил и оглянулся через плечо – еще одна приобретенная привычка. И наконец начал увлеченно рассказывать: – Но есть один опытный хирург, я уговаривал его три дня. Хорошо, что он давний приятель отца. Он ведь уже почти отошел от дел, вот лет двадцать назад его имя гремело в нейрохирургии, отец говорил. В конце концов мистер Адамсон согласился, но с этим дурацким условием – чтобы я сначала провел какое-то время в специализированном учреждении, чтобы сделали всякие тесты, исследование и прочее. Пройти эту проверку, так сказать, на готовность и решимость. Он назвал несколько клиник, которым доверяет. Терапевт тоже посоветовала эту клинику, и я подумал – это знак. Может, ему и правда удается ставить людям мозги на место?

Он говорил об этом как о каком-то незначительном груминге. Как будто сам не отдавал отчет в масштабе опасности, если что-то пойдёт не так.

– Но это может изменить твою личность!

– Вряд ли, – небрежно отмахнулся Фил от опасности, – это же малоинвазивное вмешательство, а не радикальное.

– По-твоему, это сильно меняет дело?

– Там будет использоваться только лазер, а не скальпели.

– Фил, тебе не нужны вообще никакие, блин, вмешательства!

– А почему нет? Тот хирург как раз специализируются на тонких проблемах мозга.

– Но у тебя-то нет никаких проблем!

– Почему ты так уверен, что все закончится плохо? – спросил Фил. – У этого хирурга золотые руки.

– Все равно мозг не место, где нужно делать улучшайзинг.

– Это единственное место, где мне нужен улучшайзинг. Это была моя мечта еще с детства, – понизив голос, признался он, – повысить свой, ну, умственный уровень. Хорошо, что хирург наконец согласился.

– Всех устраивает твой текущий уровень!

– Не всех, – покачал головой Фил. – Меня не устраивает.

Он стоял твердо, и Алекс решил сменить тактику.

– Пока еще есть время, может, почитаешь на досуге про это самое вмешательство? Как оно может повлиять на мозг и так далее.

– Я уже знаю о мозге и его травмах все, что может знать неспециалист, – отрезал Фил.

– Тогда ты должен знать об осложнениях. Знаешь, как долго потом заживает гортань?

– Ну я же проведу с трубкой не две недели, а два часа.

– Как знать.

– Может, хватит нагнетать?

– Фил, ты все равно не знаешь, что такое нейрооперация, – тихо сказал Алекс.

– Ну все когда-нибудь узнаешь в первый раз.

– Не все надо узнавать, это ошибка – думать так!

– Значит, это будет еще одна ошибка, – заключил Фил. – Но это моя ошибка и моя жизнь. – Он поднялся, давая понять, что разговор окончен: – Спасибо, что навестил.

– Постой, а когда эта… это вмешательство?

– Первого июля.

– Но это же начало съемок!

Фил махнул рукой с небрежностью человека, никогда не думавшего о работе как о способе прокормиться.

– Хоть тебе сложно в это поверить, есть вещи важнее работы и даже съемок.

– Да что с тобой? Операция – это последнее средство спасения, а не развлечение для мажоров!

Алекс не собирался употреблять это слово – "мажоры" и даже сам не знал, как оно вырвалось. Зато, не успев договорить, сразу понял, насколько это несправедливо.

– Я не выбирал родиться мажором, – тихо сказал Фил. – Может, я бы предпочел родиться в однушке, и чтобы мама мне рассказывала сказки по вечерам и я бы с детства знал, что где-то там есть еще одно измерение, где всего вдоволь – но уж как вышло, так вышло, – он кивнул медбрату, и тот открыл дверь, ведущую во внутренний коридор. Дверь, как и прочие, была обита мягкой плюшевой тканью и не издавала вообще никаких звуков.

Глава 3

Алекс не мог так сразу преодолеть привычку звонить ей и набрал её старый номер наудачу, на случай, если Дебби купила и новую местную симку, и прежнюю оставила.

Дебби ответила с третьего звонка.

– Алекс, – тревожно сказала она, – у  тебя всё нормально?

– Да, как обычно, – отозвался он, – просто не хватает разговоров с тобой.

– А, – она помолчала. – А в целом все точно нормально? У тебя голос какой-то странный. – Впрочем, возможно, его искажало огромное расстояние.

– Ну так, есть нюансы, – со вздохом признался Алекс.

– Это  случайно не мистера Сноу касается?

– Дебби, ну откуда в тебе эта сверхъестественная прозорливость?

– Меня в нём что-то неуловимо тревожило ещё перед отъездом. Надеюсь, он не перешёл на крепкое?

– Он поехал в клинику неврозов.

– В психушку, что ли? – уточнила Дебби. – И сам?

– Прикинь.

– Бедняга мистер Сноу, – вздохнула Дебби, – он просто сильно не высыпался. А ты что?

– Я считаю это большой ошибкой и собираюсь вытащить его оттуда.

– Узнаю твой подход, – сказала она с улыбкой в голосе. Алекс всегда предпочитал решать проблемы оперативно.

– Только вот, – Алекс чуть сбился. – Ну, у каждого ведь есть свободная воля, как думаешь… Не будет ли это её нарушением?

– Нет, ему никак нельзя оставаться в психушке, – решительно сказала она, – его же там заболтают. Он вообще быстро утомляется от людей.

– Не от всех.

– Не от всех, – согласилась Дебби, – но от большинства. Так что пока, чтобы восстановиться, не стоит ему ходить по всяким собраниям.

 Алекс потер переносицу. Он мог спросить у нее об этом немного раньше.

– Спасибо за совет, – сказал он. Она всегда умела вычленить главное и точно подобрать слова. – Как ты там, в этой Америке?

Дебби очень его не хватало.

– Уже нашла работу, – бодро доложила она, – район неплохой, хотя и хуже Брентфорда, конечно.

– А как в целом?

– Тут не Лондон, – честно сказала она, – но я привыкну.

Если бы Дебби была в Лондоне, он попросил бы о помощи ее, но теперь приходилось искать другие варианты. К вечеру, перебрав все возможные, Алекс осознал, что у него до обидного мало этих вариантов – тех, что действительно подошли бы в этом сомнительном деле. Но делать было нечего,

В восемь вечера он стоял уже у «Зимы», где, по его данным, сегодня выступала Анастасия.

На нем были темно-синие джинсы и рубашка в крупную клетку. В последнее время он стал одеваться более повседневно, что ли, в стиле кэжуэл.

Алекс вспомнил свой тогдашний сон про зеленый лабиринт и вкратце пересказал Дебби, стараясь говорить с юмором, чтобы не портить настроение печалью из прошлого.