– Во-первых, он больше на меня разозлился, а во-вторых, мы можем просто понаблюдать, – осторожно сказала Селеста.

– Но чтобы окончательно вступить в мой библиотечный кружок, нужно пройти одно испытание.

– Я готов, – кивнул Фил. Он был благодарен, что хотя бы она ему доверяла, и готов был на многое, чтобы доказать свою надежность. – А что за испытание?

– Оно не опасное, – сразу заверила она. – Хочу совместить приятное с полезным и разыграть на завтрашний день солнцестояния один фокус в библиотеке, но сначала нужно порепетировать. А ты мой самый близкий друг здесь, поможешь?

– Без проблем, – сказал Фил, ощущая, что мир снова начал обретать устойчивые границы. По крайней мере туманной зыбкости под ногами стало поменьше.

– За шею? – переспросил Фил. – Но это же опасно.

– Поверь мне, это просто фокус, – она подмигнула. Это была ее идея – представить номер с фокусами на день в честь летнего солнцестояния. – Основная веревка пройдет под плечами, но зрители этого не увидят, ведь она будет скрыта под пиджаком.

– Но у меня нет здесь пиджака.

– Зато у меня есть, – заверила Рика. – Такой с золотыми подлокотниками, так что ты блестяще взлетишь прямо под потолок…

– А приземляться будет не больно?

– Ну, заодно и проверим на прочность нашу реальность. Что нам терять, если она иллюзорна?

С этим Фил не мог поспорить и, пусть без энтузиазма, но согласился подыграть ей в этом фокусе.

В итоге они устроились на очень старом тисе с раскидистой кроной, где отыскалось относительно удобное переплетение веток, в которые можно было уместиться двоим.

Алекс присел, а Селеста стояла, напряженно вглядываясь в корпус три.

– Ага, – с триумфом сказала она, – так и знала, что они не будут сидеть на месте, что она его куда-нибудь потащит. Вышли из ворот. Стерва что-то сказала охраннику, он кивнул. – В клинике это была обычная практика – за пациентами особенно не следили, и днем они расходились куда хотели. Главным условием было вернуться к ужину, к семи. Пошли в нашу сторону. Вошли в парк. Смотрят под ноги, так что нас не заметят. Идут. Вышли на полянку тут рядом. Остановились у большого дуба. Стерва вынимает какие-то тряпки из своего рюкзачка, всякие вещи, веревки… Фокусы, что ли, будет показывать? Теперь лезут на дерево. Залезли на нижнюю ветку. Так-то  она, хоть и нижняя, а на высоте с даблдеккер. Ого, надевает Филу на голову какой-то венок из веток. В друидов, видно, играют. – Под равномерное описание Селестой различных действий Алекса неодолимо потянуло в сон. Ночью он почти не спал, и сейчас во всем теле была неприятная слабость. – Теперь продевает ему между плеч какую-то веревку. А вторую – вокруг шеи. А сейчас подрезала первую…

– Фак, – всю дремоту с Алекса немедленно сдуло. Рывком поднявшись и глянув в ту сторону, куда смотрела Селеста, он в пару прыжком соскочил с тиса, оставив ее в одиночестве на их наблюдательном пункте.

Когда Фил спрыгнул с толстой ветки, Алекс был уже на поляне. Рика отступила на задний план, но он на нее и не смотрел. На бегу достав бумеранг и прицелившись, он метнул в веревку, и стальной полукруг, сделав дело, вернулся в раскрытую ладонь. Подбежав к Филу, он лезвием срезал на его шее тугой узел. Все произошло за считаные секунды, шея осталась цела и ни один позвонок не пострадал, но Фил все равно выгибался, дергаясь и держась за горло, и не мог вдохнуть воздух. Как будто уже перешёл в какую-то другую реальность, где в самый страшный миг остался один и сейчас висел на том дереве, без надежды на спасение. А может, это они с Селестой окончательно перешли для него в разряд фантомов?

Рики нигде уже не было видно, на полянке валялись тряпки и ветки.

Алекс пытался снять спазм вручную, но ни спазма, ни судороги тоже не было – было лишь чистое убеждение, как будто Рика закляла его словами.

– Фил, у тебя просто приступ, нужно расслабиться и вдохнуть, давай на счет три!

– Не могу, – прошептал Фил, – кто-то держит за горло…

– Здесь никого нет, поверь, просто не паникуй, дыши глубже! – Ему нужно было всего лишь немного расслабиться и отвлечься, но как раз это всегда самое трудное. Алекс старался не думать о том, что будет, если Фил не послушает. Нелепо было даже допустить мысль, что Фил не вдохнет.

– Не могу… держит… Генти…

Селеста тоже подбежала и сдавленно охнула.  Фила выгнуло в дугу, губы посинели, а лицо побелело так, что на лбу тоже стали проявляться веснушки.

– Беги за врачами, – кратко сказал ей Алекс, но сам же понял, что дорога туда и обратно займет не меньше двадцати минут, –  то есть звони на пост, тут должно уже ловить, нужна седация. – Он быстро продиктовал ей номер.

Селеста принялась звонить, немного ободренная тем, что у неё появилось дело.

А лицо у Фила стало неуловимо меняться, становиться иным, Алекс уже видел такое однажды. Уходил самый близкий человек, а Алекс тупо ничего не мог придумать. Видимо, его мозг больше не был способен соображать в авральном режиме. На этот раз он ошибся действительно критично и без помощи Фила не видел вообще никакого выхода. Он не мог удержать человека на краю, мог только попросить.

– Это недалеко, – торопливо говорила Селеста в телефон, – в парке за забором, минут десять идти, нужен седативный укол, или успокаивающий, или противосудорожное, а лучше всё вместе. Мы на друидской полянке. Что? Купите карту! Я же не виновата, что вы не знаете, где у вас друидская полянка!

К Филу протянулся слабый луч, и Алекс невольно оглянулся. Наверно, он бы не увидел, если бы уже не был там, но вот оно выплыло, далекое облако на другом конце луча с едва различимым на солнце очертанием летучего города. Неясно, увидел ли это Фил, но он, дернувшись, слабо потянулся вверх.

– Крокус, – глухой скороговоркой произнес Алекс. Он сказал это слово – и небо не рухнуло на землю. – Моя семья… Погибли в теракте, – он все-таки выговорил это. В первый раз сказал это вслух. Он как будто давно не вспоминал об этом, и при этом не мог забыть ни на секунду. – Долго собирались на концерт, пошли все вместе, я тоже должен был, но возникла срочная работа… – Алекс давно сросся со своей болью и никогда не называл ее по имени, привык хвататься за что угодно – слишком многое – и не показываться никому без брони иронии. – И когда на Лестер-сквер, ну… Пожалуйста, помоги спасти последнего родственника!

В глазах Фила наконец мелькнуло узнавание.

– Выручи ещё разок, – попросил Алекс, – давай вдохнем вместе, на счёт три, три! Раз, два, три!

Фил действительно немного отвлекся, реальный или воображаемый спазм отступил и ему всё же удалось втянуть в себя немного воздуха.

– У тебя получается, слушай мой голос, теперь выдыхай… Давай еще раз. Все нормально, ты дышишь. Ты дышишь, все нормально.

– Здесь работают какие-то неадекватные люди, – сказала Селеста, нажав отбой.

– Мне жаль, – прошептал Фил, сглотнув и раздышавшись.

– Вызывай тогда неотложку, – сказал Селесте Алекс. Он ощущал себя сейчас словно без кожи.

– Не надо, – покачал головой Фил, – мне просто показалось. Я в порядке, сейчас полежу и встану. Значит, послезавтра уже съемки?

– Фил, это не шутки.

– А вдруг сейчас кому-то реально нужна помощь? – тихо сказал Фил. – Пусть лучше к ним успеют.

Селеста хотела было сказать, что ей нравится, как оперативно действует Алекс, и заметьте, никакого кислородного голодания! Но она сумела сдержаться и сказала только, что Фил был не прав и она испытывает в данный момент ужасно много эмоций.

– А вы не видели сейчас ничего необычного? – сказал на это Фил.

– Ты смеешься? – От переживаний Селесте отказала даже знаменитая английская сдержанность. – То есть, по-твоему, вот это вся ситуация обычная?

Алекс мог бы рассказать о проявившемся Городе – но это было слишком уж личное, а он, что бы там ни говорили, уважал чужие границы. Главное, Фила оставили, и впервые с марта 2024-го Алекс ощущал нечто похожее на примирение с жизнью, и тугой узел в груди ослаб.