Я же…
Я…
Рука метнулась к покрывалу, отодвигая его от себя, чтобы убедиться в том, что память не врёт.
Голая. Я действительно абсолютно голая.
Мою ж маму!
Обхватила ладонью шею, стараясь дышать как можно ровнее, пережидая, когда горло отпустит приступ удушливой паники. И всё пыталась вспомнить, что же было после того, как я слетела с катушек и позволила Себастиану творить всё то, что он сделал.
Вспоминалось плохо.
Последнее, что отчетливо помнила, как Себастиан подобно мне сжимал мою шею своей огромной ручищей на пике моего удовольствия, переросшего в такую лютую потребность чувствовать его, что даже сейчас, от одних воспоминаний в дрожь бросало. Как наяву отчетливо ощущала жаркие прикосновения, от которых хотелось выгибаться и урчать, как кошка. Дальше… дальше темнота.
Я отключилась от переизбытка эмоций? Похоже на то. И хорошо! Хотя всё равно кошмар! Я же реально готова была отдаться незнакомому мужику со всем удовольствием. Но, если что, это всё афродизиаки! Точно не я сама! Я бы никогда! Ни за что! И уж точно не с Себастианом Дельгадо! Как бы сильно мне не шла его фамилия. Чего вообще об этом вдруг вспомнила? Кажется, я просто ещё не отошла от воздействия ядовитых паров. Тех, что хуже самого смертельного яда. Там ты просто умираешь, а здесь…
Брр!
Передёрнула плечами и снова обвела взглядом полуразрушенную комнату.
Если сама я сидела на кровати, матрас которой теперь разве только сжечь уместно было, то вокруг было разбросано полно щепок от раздробленных частей прикроватных тумбочек, среди которых и чёрный корпус почившего мобильника просматривался. Разбитые лампы одинокими брошенками валялись по разным углам комнаты, и кажется единственные, кто более менее уцелел после ночного происшествия. Даже в стенах и то обнаружились внушительные вмятины.
Похоже, кое-кто впал в ярость от неудовлетворения…
Взгляд уцепился за ткань порванного платья, и я слегка поморщилась. Красивое было, даже жаль, что не сохранилось. Как и бельё. Чьи ошметки валялись вперемешку с пухом из испорченного одеяла.
Мамочка моя…
А лучше папа!
Хотя нет, всё же мама!
Папе на такое я бы точно пожаловаться не смогла!
Как я вообще во всё это встрять умудрилась? Ах, да, по собственной глупости. Не пойди я на поводу своей авантюрной натуры, не влезь в те неприятности с гоном, сидела бы на попе ровно, не попала бы и сюда. Наверное…
Впрочем, что уж теперь? Поздно сетовать на судьбу. Нет в том никакого смысла. Моему освобождению это никак не поможет. Как и пострадать о своём грехопадении я могу и потом, когда выберусь из этого капкана. Пока же… В душ пойду! Раз уж изоляция закончилась, он как раз вновь стал доступен. Смою с себя чужие прикосновения и перестану, наконец, думать обо всём этом. Тем более всё уже сделано, поздно ужасаться. Так что улыбаемся и машем нашей панике, как в известном мультике. И моемся, наконец.
Правда, оказавшись в ванной, заметила то, на что раньше со сна не обратила внимание – кольцо вернулось мне на палец, не трудно догадаться чьими стараниями. А вкупе с тем, что было ночью… В общем, стащила я его с себя обратно, отложив на столешницу с умывальником.
Вот только может от украшения я и избавилась, а вот в остальном…
Сколько бы ни тёрла, лёгкие всё равно не покидало стойкое ощущение мужского присутствия. Витающий в комнате аромат мускуса с нотками острых пряностей и ванили даже дующий в приоткрытое окно ветерок не смог изгнать, что уж говорить о моей коже.
Гадство!
Конечно, я же с ним всю ночь провела в непосредственной близости.
Зря о последнем подумала…
В голову опять полезли не лучшие воспоминания о том, где мужчина и правда был ко мне близок, как никогда. Каким горячим и огромным ощущалось его тело подо мной. Такой обнимет если, сразу со всех сторон защищена окажешься от любых внешних воздействий сил.
И о чём я вообще?!
Какая защита?!
Бредятина полная!
Я точно до сих пор не в себе пребывала!
Хвала Луне, виновника моих глупых фантазий всё ещё рядом не было. Не вернулся он и тогда, когда я, одевшись в нашедшиеся в шкафу ванной его чистые футболку и шорты, вернулась в комнату, а затем, поняв, что та не заперта, вышла в коридор.
Осторожно оглядевшись вокруг, чутко прислушиваясь к происходящему в доме, я медленно ступала дальше по широкому проходу мимо множества других дверей. Впереди показалась лестница, и я снова замерла, особенно тщательно прислушиваясь к происходящему ниже этажом. Но везде царила неестественная тишина. Ни звука шагов, кроме моих, ни голосов, ни сердцебиения. Ничего слышно не было. Все будто вымерли. Лишь птицы и насекомые снаружи позволяли понять, что мир всё ещё дышит, и я не попала ни в какое иное измерение с остановившимся временем за период моего сна.
Спустившись на первый этаж я также не обнаружила ни единой живой души. И все двери нараспашку.
Это проверка такая, что ли?
Побегу или останусь…
Конечно, я побежала!
Обратно наверх. И ещё выше. Туда, где можно было вылезти на крышу и осмотреться. С их системой изоляции, кто знает, чем мне аукнется попытка реального побега. Лучше не рисковать раньше времени. Белокаменное строение с ровными стенами не особо располагало к тому, чтобы лазить по нему, как человек-паук, а потому пришлось искать официальный выход на крышу. Его не может не быть. И я оказалась права.
После исследования кучи коридоров и дверей, я наткнулась на нужную. Небольшая лестница привела меня на ровную открытую площадку, откуда открывался потрясающий вид на растущую вокруг растительность и… океанские просторы.
Вода была везде. Со всех сторон омывала этот экзотический кусочек суши, и так до самого горизонта.
Остров.
Я и впрямь находилась на долбанном острове. Как и говорил Себастиан прошедшей ночью, о чём я до этого момента и не вспоминала, если честно.
И теперь понятно, с чего вдруг со стороны обитателей такая щедрость взялась в виде незакрытых окон и дверей. Мне всё равно никуда не деться отсюда. Если только утопиться. Чего я конечно же не сделаю.
– Мою ж маму… – пробормотала, оседая на пол и хватаясь за голову.
Как теперь быть?
Если ещё недавно я пыталась убедить себя в том, что должна быть спокойной и думать о том, как изменить своё положение, то теперь меня накрывало отчаянием.
Остров сложнее найти. Так что на быстрое вызволение папой тоже можно больше не рассчитывать. Причала или лодки здесь также не наблюдалось, чтобы попытаться самой его покинуть. Ничего не наблюдалось, что могло бы помочь мне с него выбраться.
Гадство!
И чего мне не сиделось в доме у тёти с дядей в Нью-Йорке? Зачем я потащилась туда, куда не следовало? Кому и что хотела доказать? Что я не хуже них могу быть полезной? Вот уж действительно: помогла, так помогла!
Идиотка!
Не знаю, сколько так просидела. Время будто застыло на те мгновения, что я упивалась жалостью к себе и своему положению. В себя вернул едва слышный стук сердца. В этот момент и моё собственное забилось быстрее.
Я тут же подскочила на ноги и поспешила найти источник этого звука. Чуть не полетела кубарем с лестницы пару раз, прежде чем добралась до первого этажа, но да ладно. Ерунда.
Двойные двери если и стали преградой, то только на мгновение. Их открытие сопроводил мой гневный рык.
– Дельгадо!
И тут же затих, когда вместо ожидаемой мужской персоны я столкнулась взглядом с карими глазами совершенно незнакомой мне седовласой волчицы. В тот же момент раздался глухой стук разбитой тарелки, которую та выронила от неожиданности. Пребывающая в ней до этого каша запачкала тёмный гранитный пол кухни. Мы обе в растерянности на него и уставились.
– Извините, – произнесла я негромко, возвращая внимание лицу старушки. – Я не хотела вас напугать. Думала, это Себастиан здесь.
Судя по морщинам на улыбчивом лице, её жизненный цикл клонился к закату. На ней была надета широкая белая блуза с короткими рукавами и длинная голубая юбка. Заметила, когда она отъехала на своём инвалидном кресле подальше от островка, на котором обычно готовили, чтобы наклониться поднять посуду. Стало вдвойне совестно.
