Маленьким отцовским топориком он ловко обтесывал веточки на длинных тонких стволиках. С каждым разом получалось все лучше и аккуратнее. Топорик был с ним с прошлого лета и поначалу дела шли не так уж и гладко. Однако паренек не сдавался и этой весной топорище уже казалось ему продолжением руки. Около ног его лежали пучки гибких, обтесанных удилищ. Оставалось доделать еще штук семь и все. Потом можно передать эстафету деду, пусть осмотрит и отбракует те, что недостаточно хороши.

Дед сидел рядом на широком низеньком пеньке, подбрасывал в костер сушняк и варил в котелке уху.

В воздухе ароматно пахло зеленью и чесночком, который дед тоненько стругал в тарелку. «Уже совсем скоро», – подумал про себя голодный, как молодой волк, Сережка.

Вокруг стояла почти ничем не тронутая лесная тишь. Слышен был только плеск волнующейся воды и шелест метельчатого камыша.

Сережка услышал какой-то необычный легкий шум. Неподалеку кто-то шаркал и шуршал пересохшей листвой. Он оторвал глаза от удилища и посмотрел в сторону, откуда шли тревожащие его слух звуки. В метрах ста от них, пошатываясь, крошечными шагами, медленно брела маленькая одинокая фигурка. Она приближалась к ним бесконечно долго, как в замедленном кадре какого-то странного фильма. «Откуда здесь дети?» – изумленно подумал Сережка. Тут по дороге до соседнего поселка километров десять, не меньше.

И в то же самое мгновение фигурка стала слегка клониться и оседать и вскоре с глухим звуком врезалась в присыпанную полуистлевшей листвой землю.

Паренек ошеломленно вскочил, взволнованно пихнул деда в плечо и, показывая рукой в сторону, неопределенно брякнул:

– Деда, там…

– Чего там? – непонимающе развел руками дед.

– Пойдем, посмотрим, я сам толком не понял, – озадаченно ответил Сережка и помчался вперед к лежащей на земле Вере.

Через пару минут они склонились над девочкой, маленьким несчастным комочком притулившейся под кустом орешника. Футболка и светлые шорты ее были покрыты зелеными травяными пятнами. Руки и ноги в густой паутине царапин и порезов. Опухшее, с синеющим кровоподтеком колено, а под жидкими слипшимися прядями волос – лицо, горевшее нездоровыми кирпичными пятнами. Глаза девочки были плотно закрыты. Она трудно и прерывисто дышала через полуоткрытый рот, время от времени облизывая пересохшие, потрескавшиеся губы.

«Ох ты господи… Откуда же ты взялась здесь, деточка?» – сочувственно призадумался дед, дергая себя за седеющую бороду. Сережка задумчиво стоял рядом и морщил лоб.

– Наверное потерялась? Отбилась от своих на пикнике? – неуверенно предположил он.

– Оно-то понятно, что потерялась. Только в каких краях теперь искать ее родителей? – продолжал думать вслух дед.

– И совсем не нравится мне ее румянец, – он наклонился ближе и пощупал лоб девочки.

– Ай-яй-яй… Что же это мы? Она же вся полыхает, жар у нее, – засуетился дед.

– Надо срочно в больницу ее везти.

Паренек топтался рядом, не зная, чем помочь.

– Сережка, не стой столбом. Сгоняй к костру. У меня там в рюкзаке фляжка со спиртом. Надо растереть, а то, как бы беды не вышло! – скомандовал он растерянному внуку. – И бутылку воды с бинтами захвати!

Сережка спринтером помчался к догорающему костру, схватил дедов рюкзак и притащил его назад целиком. Дед непонимающе посмотрел на парнишку:

– Ты зачем весь рюкзак приволок??

– Ну дед, ты же в своем рюкзаке сам все гораздо быстрее найдешь, – объяснил свой действия Сережка.

– Ладно. Может оно и так, – вздохнув, согласился дед и, присев на корточки, стал доставать из рюкзака необходимые предметы.

Вскрыв упаковку бинтов, он щедро отрезал пару полос подлиннее. Свернул конвертиком и, смочив спиртом, стал осторожно протирать девочке лицо, потом обработал царапины на руках и ногах. Другой бинтик намочил в воде и выжал несколько капель в полуоткрытый рот Веры. Девочка судорожно вздохнула и приоткрыв замутненные глаза, прошептала: «Пить, еще пить».

«Серега, приподними ей немного голову. Со стаканчика попробуем напоить», – попросил он внука. Сережка присел на землю рядом с девочкой и, приподняв ее за плечи, положил ее голову себе на колени.

Дед налил немного воды на донце пластикового стаканчика, прислонил его к губам девочки и слегка наклонив, стал вливать ей в рот тоненькую струйку воды. Вера жадно глотала воду, в груди у нее что-то тоненько сипело и похрипывало.

«Видать подстыла девчушка. Глянь, как ее трясет, – сказал он, тревожно хмуря брови. – Надо бы срочно ее в город везти, в больницу».

Дед Сережки – Яков Васильевич, хоть и был мужчиной крепкого телосложения, а все же годы брали свое. Уже не верил он в свои руки. Не чувствовал, что сможет донести девочку наверх до поляны, где был припаркован его старенький жигуленок. Иной раз и самому взбираясь вверх по склону балки, приходилось хвататься за ветки для опоры. А тут еще и дитё на руках. Ну да, он уже не молодой сайгак, вроде Сережки. Прошли его годы, чтобы по холмам, да по кручам прыгать. А вот внучок у него был парень, хоть сейчас в армию забирай. Рослый и крепкий, как молодой дубок. Глядя на него, и не поверишь сразу, что ему даже и пятнадцати еще нет. С самого детства любил бегать по разным спортивным секциям: он и на байдарках ходил с классом, и вольной борьбой занимался, а по плаванию даже бронзу на городских соревнованиях взял.

И тут дед стукнул себя по лбу. Ну не дурак ли он? Если сам девчушку не унесет, то Серега то на что? Ну либо меняться будут. Тут ведь добрых два километра до места их стоянки.

– Ну все, Серега. План такой: сейчас скоренько пакуем рюкзаки и выдвигаемся к машине. Девочку срочно надо доставить до больницы, – поделился он своими соображениями с внуком.

– А как же уха?? – опечалился голодный подросток. – Может перекусим по-быстрому сначала?

– Ну ты парень даешь… Какая еще уха? Тут девчонка загибается, а он опять про жратву. Дома будет тебе уха из петуха! – пробурчал сердитый дед.

– Ну ладно, чего ты надулся? Там пара-тройка пирожков вчерашних осталось, как раз по дороге перекусишь. А уха она горячая, по-быстрому не получится, – смягчился Яков Васильевич, глядя на вытянутое лицо внука.

И чего он правда так на парнишку взъелся? Совсем старый черт обалдел! Как будто забыл про себя молодого… Тоже ведь постоянно хотел что-нибудь пожевать. А тут погляди на эту груду мускул. Парня кормить на убой надо! Оно то и понятно. Молодое растущее тело требует много питания.

Сережка согласно кивнул головой. Он сам немного рассердился на себя за глупое поведение. Можно подумать, он не проживет без этой ухи. Дед прав, тут человека спасать надо, а не про еду думать.

Яков Васильевич поднял Веру на руки и понес к костру. Неподалёку от костра была оборудована лежанка из соломы. Наклонившись, он бережно опустил на нее девочку и прикрыл спальным мешком.

«Давай-ка, погрейся пока. А мы постараемся поскорее собраться», – сказал он лежащей в беспамятстве девочке.

Наблюдая, как Сережка, с явным сожалением, выливает ароматную уху в костер, он сказал: «Посуду, спальные мешки, снасти и лодку в схрон отнеси. Налегке пойдем. Лишнее в рюкзак не клади».

Яков Васильевич был человеком практичным. Он давно уже оборудовал земляной тайник метрах в тридцати вверх по травянистому склону. Там, за густыми кустами и не найдешь сразу, если не знаешь, где искать. Да что говорить, даже если и знаешь, не всякий раз он тебе с первого взгляда открывается. Устроен тайник был добротно. Что-то наподобие небольшой землянки с узким лазом. Стены ямы были укреплены толстыми бревнышками. Потолок тоже деревянный, прикрытый толстым слоем земли с дерниной. Небольшой узкий лаз был накрыт крышкой, также замаскированной крепким луговым дерном. Схрон специально устроили в склоне балки, чтобы талая вода, не задерживаясь, скатывалась вниз к реке.

Пока дед укладывал нужные вещи в рюкзаки, Серега молнией метался между потухшим костром и тайником, перетаскивая туда все остальное. Через минут пятнадцать рыбаки были готовы выдвигаться к стоянке. Яков Васильевич объяснил свой план: «На подъеме придется тебе ее нести, Серега. Боюсь, в гору тяжеловато идти мне будет. А по дороге меняться будем. Как думаешь, справишься?»