Я устроила мужа во главе стола, выпроводила всех слуг и занялась обслуживанием. Разрезала курицу, кусочек попробовала сама: на вкус она была самой обыкновенной. Тогда разорвала на кусочки лепёшку. Один тоже сунула в рот. Принц удивлением смотрел на меня.

— Повторюсь, ты слишком подозрительна, Алисия. Если еда отравлена, ты можешь это и не понять, — усмехнулся он. — Некоторые яды дают отложенную реакцию.

— Ну, во всяком случае ты не умрёшь у меня на глазах, — отмахнулась я. — А меня не посадят в тюрьму как козла отпущения.

— Если бы меня хотели убить, сделали бы это давно.

— Согласна. Тебя всего лишь превратили в беспомощного инвалида, не способного управлять государством, и в убийцу своих жен, — не сдавалась я.

— Ты преувеличиваешь.

— Такие слухи ходят в народе. Спроси у Фисы. Она городская девчонка, все знает. Позвать ее?

Адриш смутился от моего напора. Он мял в пальцах салфетку и отводил взгляд. Неглупый и образованный принц прекрасно все понимал, но не хотел верить в то, что его родные намеренно вредят ему.

— Давай просто насладимся едой, а о том, что будем делать дальше, решим потом, — устало предложил он.

Я жадностью набросилась на курицу. Ела, причмокивала, облизывала пальцы. Запивала только водой, которую подала Фиса, и Адриша заставила отказаться от вина.

Наконец насытилась, откинулась на спинку стула, стряхнула с колен крошки, похожие больше на белую пыль или муку.

«Откуда здесь мука? — вспыхнула мысль, но я тут же отбросила ее. — Наверняка хлеб был припорошен».

Хлеб?

Но мы ели лепешки, блестевшие от масла.

В голове мелькнуло сомнение, и тут поймала взгляд мужа. Сомнение мелькнуло хвостиком, как рыбка, и исчезло. Адриш с улыбкой наблюдал за мной. На его тарелке лежали обглоданные косточки.

— Ты молодец, все съел! — восхитилась я.

Я помнила, что принц почти не прикладывался к еде. Так было в его покоях, когда он сидел с братьями. Так было и на завтраке со мной. Он обвинял меня в подозрительности, но и сам был осторожен в выборе пищи. А сейчас съел все до крошки.

— Правда? — удивился муж, разглядывая тарелку.— Ты так аппетитно ела, что я не заметил, как последовал твоему примеру.

Мы рассмеялись. Слуги, стоявшие за стенами беседки, зашевелились.

Настроение было отличное. Хотелось петь, плясать, кружиться, только музыки не было.

— Адриш, а во дворце имеется оркестр?

— Что это такое?

— Ну, группа музыкантов, которая развлекает дворян.

— Конечно.

— Здорово!

Я игриво наклонилась к мужу, показывая аппетитные полушария в декольте и, довольная, услышала, как участилось его дыхание. Сейчас мы были очень близко друг к другу. Мне хотелось сесть к мужу на колени. Останавливала только мысль, что его слабые ноги не выдержат вес моего тела.

Тогда я ласково провела подушечками пальцев по его щеке, она сразу задергалась мелкой дрожью. Но меня это не остановило, я продолжила исследовать контур лица принца, дошла до губ, на секунду замерла и обвела их пальцем.

— Ты что делаешь? — взгляд Адриша заметался от меня к слугам, стоявшим буквально в метре от нас.

— Ласкаю своего мужа, — засмеялась я. — Нельзя?

— У нас ласки на людях не приняты, — прохрипел принц, вдавливаясь в спинку кресла.

Периферийно я заметила, что его штаны натянулись в паху. Я волновала принца, вызывала желание. Но и сама не оставалась равнодушной. В моей душе что-то трепетало при одном взгляде на Адриша, и жар разливался по всему телу.

Игривое настроение рвалось из груди. Меня тянуло на шалости, так и подмывало сделать какую-нибудь мелкую пакость. Это было совершенно не свойственно моему характеру, шло откуда-то извне, словно кто-то управлял моим телом, мозгами и эмоциями.

Я встряхнулась, с трудом подавляя рвущуюся изнутри радость, и тут обратила внимание на ограждение беседки. Оно представляло собой деревянную решетку, увитую зеленым плющом. Я сорвала листок, растерла его между пальцев, принюхалась и не уловила аромата зелени. Зато учуяла другой запах, не вызвавший доверия.

— Что это? — взвизгнула в панике и встряхнула волосами: перед глазами все плыло, мысли путались.

— Шелк, — как-то криво улыбнулся принц и тоже потряс головой.

— Шелк? А чем он про… про… про… пи… тан…

Слова едва срывались с губ, сознание уплывало. Я покачнулась, схватилась за перекладину решетки и провалилась во тьму.

Очнулась от неприятного звука. Кто-то невидимый мерно стучал и шаркал:

— Тук-тук, тук-тук, ш-р-р-р…

И снова:

— Тук-тук, тук-тук, ш-р-р-р…

Я поморщилась, чихнула. Стук прекратился.

— Ваше Высочество, вы проснулись! — донесся словно сквозь слой ваты топот ног и визгливый голос Фисы.

— Тише, не кричи так! — простонала я, растирая виски.— Моя голова…

— Ваше Высочество… выпейте это.

В голосе Фисы слышались плаксивые нотки. Я попыталась открыть глаза, но ничего не разглядела: резкий свет ударил по радужке, ослепил, а потом передо мной повисла мутная пелена.

Тут же почувствовала, как к губам прикоснулся край сосуда. Несколько капель воды потекли по лицу и упали на грудь. Я вздрогнула. Эта прохлада привела меня немного в чувство. Жадно прильнула к сосуду и стала пить. Один глоток, другой, третий…

Живительная влага убрала сухость во рту, смочила горло. Я закашлялась, протерла глаза и наконец-то увидела, где нахожусь. Увидела и открыла рот от удивления. Это помещение вовсе не походило на покои принца.

Маленькая комната казалась убогой. Она почти не имела мебели. Здесь стояла огромная кровать, на которой сейчас лежала, сундук, стол у окна и парочка стульев. Напротив ложа светилось окно, затянутое мутноватым стеклом.

Да и на Фисе красовался не наряд придворной дамы, а серое платье бедной горожанки, подпоясанное белым фартуком. Девушка нервно держала в руках чашку, и посудина дрожала.

Я выдохнула, схватилась за грудь, где бешено колотилось сердце. Много ума не надо, чтобы сообразить: эта коморка не имела никакого отношения к королевскому дворцу. Она больше напоминала каземат для высокородных господ.

— Что, черт возьми случилось? — завопила я вне себя. — Как я здесь оказалась?

Я напрягла память. Картинки сменяли одна другую. Вот мы с Адришем в постели, потом на площади, вот в беседке наслаждаемся едой, я нюхаю лист вьюна. А дальше — провал, полный мрак.

— Ваше Высочество! — тихо расплакалась Фиса и покосилась на дверь. — Тише! Не надо так! Мне страшно. Ваше Высочество!

— Не надо? А как надо, черт возьми! Где я?

Я дернула подругу за рукав, она плюхнулась на кровать рядом, прижала к себе. Фиса уже не просто плакала, а ревела навзрыд. Но делала это как-то тихо, словно хотела, чтобы ее не услышали.

Кто? Кого она боялась?

— Вы… вы…

Фиса не могла успокоиться, в результате и у меня тревога разрослась в груди до огромного шара, готового вот-вот лопнуть.

— Так, успокойся, — я погладила Фису по голове. — Мы живы, а значит, еще не все потеряно. Мы справимся!

— Но как же…

— Никаких как же! Ясно? А теперь ответь мне: где я нахожусь и что со мной случилось?

Я пристально смотрела на подругу и не узнавала ее. Мы прошли уже огонь и воду. Фиса поддерживала меня, несмотря на то, что я создала ей массу проблем, а сейчас окончательно расклеилась. Она отводила взгляд, всхлипывала и каждый раз смотрела на дверь. Даже без слов стало ясно, что за стеной кроется опасность.

Тут я задрожала. И тело не нервная дрожь сотрясала: в комнате было прохладно. Даже не прохладно, а холодно, словно наступила зима. Зубы выбивали чечетку, пальцы заледенели, хотя я хорошо помнила, что ужинали мы с Адришем в беседке теплым летним вечером.

Я натянула на себя одеяло, укуталась до носа, согрелась. Мысли еще вяло блуждали в голове, не выдавая ответа, клонило в сон. Хотелось лечь и отключиться, погрузиться в блаженную нирвану.

С трудом, но я заставила мозг подчиниться хозяйке. Несколько раз глубоко вдохнула, насыщая кровь кислородом, попыталась сесть рывком.