Она увидела черноту в его душе. Зловещая тьма не хотела расступаться перед незваной гостьей. Амай бродила в чёрной душе, пытаясь найти хоть какие-то лазейки к его прошлому или мыслям. Какое-то время девушка оставалась одна, но вскоре увидела свет. Он будто звал её к себе. И чем ближе красноволосая приближалась к источнику света, тем сильнее чувствовала неладное. Её собственная душа зудела от дискомфорта. Ей хотелось убежать отсюда, ведь находиться в таком зловещем и пустом месте оказалось невыносимо. Единственная мысль, ведущая её вперёд － спасти Мегуми любой ценой.

Свет привёл в пустующее место. Он возникал из ниоткуда и уходил в никуда. Но именно на этом свету, свернувшись калачиком лежал темноволосый мальчик. Амай сразу же узнала своего ученика. Его душа была запрятана так глубоко. Когда красноволосая подошла ближе, ноги начали утопать в чёрной вязкой жидкости. Она с трудом смогла пробраться дальше. И, когда оказалась рядом, опустилась на колени возле Фушигуро.

— Мегуми, — мечница боялась прикоснуться к нему. Она лишь попыталась, но одёрнула руку. — Ты меня слышишь?

— Такацудзи-сенсей? — он поднял взгляд и посмотрел на неё затуманенным взором. — Что ты тут делаешь?

— Мы всё хотим вернуть тебя.

— Я знаю. Итадори уже говорил мне это, — его безэмоциональный голос пугал.

— Прошу тебя, вернись к нам. Продолжай бороться.

— Я… Я больше не могу. У меня не осталось сил.

— Я пришла, чтобы помочь тебе, Мегуми.

Всё-таки она прикоснулась к его плечу. Печаль юноши будто передалась самой девушке. Он ощущал жгучую боль, ведь видел сражение с Годжо, его смерть и внезапное возвращение, он видел смерти других шаманов, а также своей сестры. Последние минуты жизни Цумики впечатались в его память горьким вкусом.

— Нет, всё не так, — покачала головой Амай и улыбнулась. — Цумики жива.

Мечница передала ему свои мысли и воспоминания, как это сделал он только что. Что-то внутри юноши зашевелилось, он раскрыл глаза и пустота из них пропала. Многие, кого он считал мёртвыми по своей вине, оказались живы.

— Ты ни в чём не виноват, — мягко сказала Амай.

— Спасибо.

По щекам Мегуми потекли косые слёзы. Его мысли путались, образуя круговорот разочарования, боли, злости, грусти и радости. Только что юноша узнал, что его родные выжили и продолжают бороться. Это придало шаману новых сил.

— Как мне выбраться отсюда?

— Просто покажи мне дорогу к его чёрной душе.

Мегуми кивнул. Он знал, что Сукуна скрывает собственную душу от красноволосой. Двуликий не боялся смерти, но не хотел быть ослабленным какими-то современными шаманами.

Как только Амай получила нужную информацию от юноши, оказалась уже в другом месте. Она не успела больше ничего ему сказать, что опечалило мечницу.

Продолжая двигаться дальше, красноволосая ощущала, что идёт верной дорогой. Вокруг скопилась ярость, злость и темнота. То, что питало душу Сукуны более тысячи лет. Эмоции порождали в ней схожие чувства, но Амай старалась не поддаваться порывам. Она вновь увидела свет, на этот раз он ярко сиял красным цветом. Везде и нигде внезапно эхом раздался смех Двуликого.

— Ты отбросила человечность, чтобы воскресить его?

— Как ты… — она обернулась по сторонам. Но в кромешной темноте оставалась одна.

— Забыла, что ты раскрываешь мне своё прошлое так же, как я тебе своё?

— Я не такая, как ты!

В ответ раздался ещё более громкий смех.

Вскоре она достигла цели. Добравшись до красной пульсирующей точки, девушка бесстрашно потянулась к ней. Окровавленная и тёмная душа Двуликого соприкоснулась с её собственной. Это были самые гадкие ощущения, которые только испытывала мечница. Но она понимал, ради кого всё это делает.

В мгновение ока Амай оказалась в совершенно другом месте, она была здесь, как сторонний наблюдатель. Не сразу поняла, что это было прошлое Сукуны, так как первое, что увидела － грязная женщина в оборванных одеждах. Она лежала в переулке. Опёршись спиной о забор, женщина тяжело дышала и, кажется, умирала. Спутанные чёрные волосы, намокшие от мелкого дождя, липли к лицу. Серый балахон на её теле натянулся в области живота и Амай поняла, что незнакомка беременна и сейчас собирается рожать. Несколько часов она в муках выталкивала на свет драгоценного ребёнка и, в конечном итоге, на свет появился маленький кровавый комок. Взяв того на руки, женщина ужаснулась. Красноволосая, заглянув через плечо незнакомки, увидела уродливое создание, больше напоминающее монстра, чем младенца. Его правая сторона лица была искажена до неузнаваемости, кожа, натянутая на скелет, выглядела жутко. Амай поёжилась.

— Так вот, какой ты был на самом деле, — тихо сделала она вывод. — Ты такой же человек, как и мы.

Не успела женщина покормить ребёнка грудью, как к ней подбежали двое высоких мужчин, разодетых в военные доспехи. Они напоминали Амай самураев － с катанами наперевес, массивными шлемами и луками за спинами. Один из мужчин отнял у женщины ребёнка, от чего тот заплакал пуще прежнего. Второй пытался поднять её на ноги, но обессиленная мать повисла на его руках, как тряпичная кукла. Она тихо рыдала.

— Оставь её! — скомандовал тот, у которого находился ребёнок. — Нам сказали взять только это.

— Но… Она жена нашего генерала!

— Она не достойна носить этот титул. Пошли!

Амай последовала за самураями. Те явно были необычными людьми. Они шли по грязным узким улочкам неизвестного городка и не обращали внимание на изредка попадающихся людей. Местные удивлённо смотрели на ребёнка в руках воина. Того прикрыли белой простынёй.

— Зачем генералу нужен этот упырь? — воин брезгливо посмотрел на дитя в руках. — Падшая женщина изменила ему с каким-то варваром. Это отродье следует выкинуть в канаву, как и его мать.

— Генерал человек слова. Он обещал этой женщине обеспечить безопасность ребёнка, пока тот не достигнет совершеннолетия.

— Тогда на, сам неси этого урода, — мужчина брезгливо передал свёрток напарнику и тот с осторожностью взял ребёнка.

Наблюдая за тем, как появился на свет Сукуна, Амай даже стало его жаль. Она помнила, что прочитала в записях Тэнген. Двуликий ещё в утробе поглотил своего брата-близнеца, чтобы не умереть с голоду. Видимо его мать выгнали из семьи за измену и она скиталась по деревне в поисках еды. Но зачем генерал давал ей обещание? Для чего ему нужен этот ребёнок?

— Вся деревня знает, что жена генерала изменяла ему. И чей это ребёнок они тоже знают.

— Их проклинали за порочное зачатие, — кивнул второй самурай. — Ты помнишь, как жители деревни кляли мать и то, что было в её утробе?

— Я самолично это делал, — усмехнулся собеседник. — А когда распяли мужика, с которым она спала… Помнишь? Это было то ещё зрелище.

— Жутковато, — поёжился воин.

Вскоре двое самураев пришли к огромному особняку, напоминающему дворец. Его конусообразная крыша, пики которой тянулись к небу, выглядела словно монолит. В деревне данное здание оказалось самым высоким и внушительным.

Воины передали свёрток с ребёнком прислуге и те принесли малыша в покои генерала. Их встретил коренастый мужчина с бородой, в которую впились седые нити. Высокий чёрный хвост, с такой же сединой, как на лице и уставшие карие глаза. Это всё, что запомнилось Амай в тот момент. Мужчина не показывал эмоций, он приказал всем покинуть комнату, а сам подошёл к шевелящемуся свёртку.

Открыв тот, генерал поморщился. Он увидел уродливое существо, смутно напоминающее ребёнка. Красноволосая закрыла рот рукой, она тяжело вздохнула. Почему Сукуна с младенчества выглядел таким образом? Неужели из-за того, что съел брата в утробе? Ответ вскоре удалось получить.

В комнату зашёл ещё один человек. Тот выглядел моложе генерала, но был похож на него. Мужчина посмотрел на ребёнка и опустил плечи.

— Я чувствую в нём проклятую энергию. Значит, что тот человек со швом на голове был прав. Это шаман.