— Клянусь богом, Бриана, если ты прямо сейчас не расскажешь нам все, что знаешь, у меня не будет проблем с тем, чтобы найти Себа и заставить его содрать с тебя шкуру заживо. И поверь мне, когда я говорю, что у него нет никаких гребаных проблем с убийством такой бесполезной суки, как ты.

Она хнычет, ее рот открывается и закрывается, как у рыбы.

— Я понятия не имею, где она. — Слезы начинают катиться из ее глаз. — Я сделала, как просил Доминик, и подсыпала наркотики в ее напиток. Он сказал, что это была просто маленькая глупая шутка. Что никто не пострадает.

Теперь она уже вовсю рыдает, а Эйс выглядит так, словно готов убить ее.

Подойдя к нему, я кладу руку ему на плечо, чтобы он успокоился и отпустил ее.

— После этого он мне ничего не сказал. Как только она вышла на улицу с этой девчонкой Тейт, он последовал за ними и бросил меня.

— Сказал, что ему нужно кое о чем позаботиться. Это все, что я знаю. Я клянусь! — говорит она, сопли и слезы капают ей на лицо.

Черт, похоже, Эйс все-таки может быть пугающим.

Бросив на нее последний неприязненный взгляд, мы уходим в другом направлении.

Как только мы сворачиваем за угол, что-то ударяет меня в грудь.

Схватив за плечи того, кто налетел на меня, я мягко отталкиваю ее назад.

— Анья. — говорю я, когда она поднимает на меня глаза.

— Привет, извини. Вообще-то я искала тебя, — говорит она, задыхаясь.

— Я сейчас немного занят. Что тебе нужно? — спрашиваю ее.

— Та девушка, с которой ты был раньше, — говорит она, выглядя немного взволнованной из-за разговора со мной. — Сейчас она выглядела не слишком хорошо. Я её особо не знаю, но есть же девчачий кодекс и все такое. Она направилась к боковой стене дома, и вскоре за ней последовал какой-то парень, и с тех пор я ищу тебя, — говорит она, запыхавшись. — Мне так жаль, я не вернулась туда и не проверила, — она смотрит себе под ноги.

Эйс подходит к ней, слегка сжимая ее плечо.

— Тебе не за что извиняться, Анья. Я рад, что ты пришла искать нас, вместо того чтобы подвергать себя опасности, — он ободряюще улыбается ей.

— Спасибо. — Говорит она, уходя.

Бег трусцой в направлении, которое она нам указала, занимает всего секунду, пока мы не сворачиваем за угол.

— Где она, черт возьми? — спросил я.

То, что я вижу, заворачивая за угол, — это то, что останавливает меня как вкопанного.

Доминик обнял Мэдди, пытаясь оттащить ее обмякшее тело от стены дома.

Поскольку он совершенно не подозревает о нашем присутствии, мы слышим, как он говорит:

— Черт возьми, почему в десять раз труднее нести эту сучку, когда она без сознания.

Красный — это все, что я вижу, как только слышу приглушенный крик Эйса.

Он вот-вот испустит свой последний вздох после прикосновения к тому, что принадлежит нам.

Мэдди…

Я медленно открываю глаза, в голове пульсирует боль. Мир вокруг меня расплывается, я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на чем-либо. Когда я начинаю приходить в себя, воспоминания снова нахлынули на меня.

Кто-то накачал меня наркотиками, Доминик вырубил меня, а потом все погрузилось во тьму до сих пор.

Вокруг меня нет ничего, кроме тишины.

Любые следы вечеринки, которая там проходила, полностью исчезли.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь пошевелиться, но останавливаюсь, понимая, что меня несут, и с каждым шагом острая боль пронзает мою голову, заставляя меня морщиться. Я делаю еще один глубокий вдох и медленно поворачиваю голову, пытаясь оценить окружающую обстановку.

Поднимая глаза, первое, что я вижу, — это Рóман. В поле зрения появляется его красивое лицо. Мои глаза затуманиваются от не пролитых слез. Меня захлестывает огромное количество эмоций.

— Рóман, — всхлипываю, пока пульсация в моей голове продолжается.

Он смотрит на меня сверху вниз с таким опустошением в голубых глазах. Его растрепанные темно-каштановые волосы мягкими волнами падают на лоб.

— Я здесь, мышонок. Теперь ты в безопасности, — его уверенный шаг не замедляется, пока мы не поднимаемся по лестнице, и он осторожно укладывает меня на кровать. Потянувшись за моими ботинками, он снимает их оба, прежде чем перейти к джинсам. Оставляя меня в одной рубашке. Воспоминание ощущений рук Доминика на мне берет верх. Нужно смыть с себя все, что от него осталось.

— Я хочу принять душ.

Рóман, который, кажется, не собирается отходить от меня, медленно кивает головой, прежде чем помочь мне подняться.

Я осторожно пробираюсь в ванную, морщась при каждом шаге.

— Ты можешь идти, — легкая улыбка появляется на моем лице. Лицо Романа омрачается от моих слов, но мне просто нужно немного времени, чтобы всё осмыслить.

— Я буду прямо здесь, если тебе что-нибудь понадобится, мышонок. — Он кладёт руку на дверную ручку, закрывая дверь, и я слушаю, как она щёлкает, запираясь.

Потянувшись, чтобы включить душ, я делаю глубокий вдох, готовясь к предстоящей боли.

Я осторожно ступаю в теплую воду, позволяя ей каскадом стекать по моему телу. Тепло приятно ощущается в моих ноющих мышцах, когда я закрываю глаза, пытаясь расслабиться.

Но когда я тянусь за мылом, боль в голове пронзает меня молнией. Заставляя меня задыхаться и стискивать зубы, пытаясь сдержать слезы.

Отказываюсь от мытья головы, прижимаюсь спиной к стене и позволяю себе сползти вниз, пока моя задница не касается холодного пола.

Я прижимаю колени к груди как раз в тот момент, когда слезы начинают скатываться по моему лицу.

Тихие рыдания срываются с моих губ.

Как раз в тот момент, когда раздается тихий стук в дверь. Заставляя меня поднять голову, я наблюдаю, как Рóман открывает дверь и закрывает ее за собой.

Бесшумно раздеваясь, он открывает дверцу душа, выпуская пар.

Двигаясь вокруг моего тела, он молчит, как будто знает, что мне это нужно.

Это заставляет меня быть благодарной им обоим. За все, что они сделали для меня, и за заботу, которую они проявили ко мне.

Он проскальзывает мне за спину, перемещая меня так, чтобы моя спина упиралась в его грудь, когда он садится.

Держит меня под струями, когда вода обрушивается на нас обоих.

Мы оба молчим.

Он ополаскивает мои волосы, проводя по всему телу. На ходу покрывая их легкими поцелуями.

Заменив мерзкие прикосновения Доминика своими собственными воспоминаниями.

Помогает мне забыть и дает понять, что я не одинока.

После того, как мы заканчиваем принимать душ, он помогает мне вытереться свежим полотенцем. Одевает меня в свою чистую рубашку.

Проявление ко мне такой заботы усугубляет эту яму у меня в животе, поскольку мысль о том, что мне, возможно, скоро придется их отпустить, и это разбивает мне сердце.

Взяв меня за руку, он ведет меня в спальню, усаживает на край кровати и наклоняется, чтобы надеть носки на мои замерзшие ноги.

Глядя на него сверху вниз, он, должно быть, чувствует на себе мой взгляд, потому что его глаза встречаются с моими.

Я хнычу от боли, вызванной пульсацией в моем мозгу.

Движение его челюсти заставляет меня понять, что он стискивает зубы, очевидно пытаясь подавить свой гнев.

Пытаясь унять нарастающую в нем ярость, я решаю спросить его:

— Где Эйс?

Дверь спальни открывается как по сигналу, когда входит Эйс, от его слов у меня начинает пульсировать в голове, и я задаюсь вопросом, что он имеет в виду.

— Я убрал за тобой, Рóман.

Улыбка сползает с его лица, когда он видит, что я проснулась, сижу на кровати и смотрю на него.

Рóман, быстро встав со своего места у моих ног, поворачивается к Эйсу.

— Солнышко, — шепчет Эйс. Подходит к кровати, на которой я сижу. Опускаясь на колени, он поднимает одну из своих рук, чтобы обхватить мое лицо.

— Эйс! — говорит Рóман сквозь стиснутые зубы. Я смотрю на его другую руку, на которой пятнышки крови.

Мои глаза снова поднимаются к нему.

— Я обещаю, что тебе больше никогда не придется иметь дело с такой пустой тратой пространства. — Прижимается своим лбом к моему, закрывая глаза. — Никто никогда и ни в коем случае не причинит тебе вреда. Никогда больше, Мэдди. — Стараясь не двигаться слишком быстро, я кладу обе руки на его щеки и приближаю его лицо к своему, прежде чем поцеловать в губы.