Несмотря на воскресное утро, торговые залы «Траффорд-центра» ломились от натиска очумелых покупателей, среди которых оказался и я с Дженни и Ллойдом по бокам. Можно было придумать другие способы развлечения, например, навестить моих стариков или отправиться в зоопарк, но мне захотелось свозить детей сюда. Я знал, что зоопарк наведет меня на тревожные мысли о несвободе, а родители – и того хуже, учитывая мой последний разговор с отцом. Задумав кое-что еще, я закинул на крышу спортивный велосипед.

Сначала мы зашли позавтракать в ресторанчик «Тропики». Ллойд не мог оторвать глаз от синтетических горилл. Изучая экзотическое меню, я радовался, что звери здесь, в отличие от зоопарка, не настоящие. В их компании мы провели около двух часов.

Потом я повел ребят в спортивный магазин и купил им по велосипеду, не самому притом дешевому. Дженни и Ллойд выбрали себе шлемы и наколенники, а я подобрал удобную для езды одежду. И еще мы запаслись перчатками, аптечкой, насосом, ключами на случай непредвиденного ремонта и дорожными картами. Все это я погрузил на крышу моего автомобиля. На эту процедуру ушло по крайней мере полчаса.

Зато дети светились от счастья и были возбуждены настолько, что мне пришлось чуть ли не привязывать Ллойда к себе, чтоб он не бегал по запруженной стоянке, демонстрируя окружающим съемный гудок своего новенького велика. Наконец мы уселись в машину и поехали по направлению к парку Данхэм-Мэсси. Въезжая на территорию, охраняемую государством, я вспомнил слова Брэндона Карлайла. Время придало кирпичам здешних строений приятный ржавый оттенок, хотя я сомневаюсь, что они когда-нибудь были того ядовитого оранжевого цвета, который нравился Брэндону. Вековые дубы и строгая архитектура немного меня успокоила, но не ради них мы сюда явились. Мы пересели на велосипеды и покатили мимо водяной мельницы вдоль канала.

Проехав несколько километров, мы сделали привал, и тут я вдруг обнаружил, что дети могут осилить дорогу, нелегкую даже для взрослого, но после остановки валятся с ног. Я покормил их бутербродами, мы немного отдохнули и отправились в обратный путь. Не проехали мы и нескольких метров, как Ллойд остановился как вкопанный и безвольно опустил голову на грудь. Бедняжка чуть не уснул в седле. Я привязал его велосипед поверх своего, посадил мальчика к себе на плечи и пошел пешком. Дженни изо всех сил тащилась со своим велосипедом рядом и периодически просила остановиться, чтобы передохнуть. На то, чтоб добраться до парковки, где я оставил машину, понадобилось несколько часов. Я выбрался оттуда перед самым закрытием.

Когда я сдавал полуспящую парочку в велосипедных костюмах матери, на дворе была ночь.

– Дейвид! – удивилась Жанин. – Чем вы занимались? Я не знала, что и подумать…

– Небольшая велосипедная прогулка, только и всего.

– Мама, это было так здорово, – едва ворочая языком, подтвердила Дженни.

– Они с ног до головы в грязи!

– Это поправимо, – сказал я, – их надо искупать.

Жанин принялась стаскивать с детей одежду.

– Откуда у них это? Я попросила тебя присмотреть за ними пару часов, а не покупать им обновы.

– Дейв купил нам велосипеды, – похвасталась Дженни. – Мой даже лучше, чем у Мишель О'Дел.

– Как интересно, – проворчала Жанин. – А Дейв знает, что папа Мишель владелец сети автомобильных салонов? – И она недовольно сверкнула глазами.

– И еще он купил нам шлемы и наколенники и велосипедки. А до этого мы были в «Тропиках» и еще ели бутерброды на старом канале. А потом Дейв носил Ллойда на себе всю дорогу, пока мы шли к Машине, а дяденька на парковке хотел уже запирать ворота, но мы успели, – на одном дыхании выпалила Дженни. – Мисс Сигрейв говорит, что нам следует вести дневник и записывать туда всякие интересные события из нашей жизни. И я теперь обо всем этом напишу в своем дневнике и еще нарисую, как Дейв несет Ллойда на плечах…

Пока девочка взахлеб рассказывала о прошедшем дне, Жанин не проронила ни слова. Она отвела детей в спальню, а я пошел к себе. Примерно через час зазвонил телефон.

– Это ты, Геркулес? – раздался голос Жанин. – Может, зайдешь и расскажешь, что все это значит?

Я послушно поплелся к соседке.

– Будь любезен, объясни, какую цель ты преследовал? – потребовала она.

– Никакой цели я не преследовал. Решил покататься на велосипеде, а на руле дети вряд ли бы поместились.

– Скажи правду, ты хотел необычным образом продемонстрировать свое преимущество перед Генри?

– Нет. Тебе удалось с ним договориться?

– Не пытайся сменить тему. Я желаю знать, с какой стати ты вдруг раскошелился на сотни фунтов на моих детей? Должна ли я принять это как отступные?

– Нет. Лучше скажи мне, почему ты так подчеркнуто называешь их «мои дети»? Я думал, они давно уже стали «нашими детьми».

– Потому что они мои, а не твои, – ответила Жанин, оскалившись, как волчица, защищающая своих детенышей.

– Что с того, что я потратился на детей? Я считаю себя их отцом. Неужели мне требуется твое разрешение на то, чтоб купить им мороженое?

– Два новеньких велосипеда и все эти прибамбасы к ним – не то же самое, что мороженое. Я воспринимаю твой поступок как заявление. Скажи мне, кто за этим стоит.

– Жанин, ты преувеличиваешь. Я не склонен анализировать каждый свой поступок с твоей точки зрения. Я решил устроить велосипедную прогулку на троих, поэтому купил детям велосипеды – вот я весь сказ, точка.

– Не верю. Раньше тебе такие идеи в голову не приходили. Ты стал как флюгер, куда ветер подует – туда и…

– Все не так. Тебе трудно поверить, что мне хочется баловать твоих детей, поскольку я не имею возможности баловать своих?

– Я никогда не говорила, что не хочу иметь других детей, – сердито сказала Жанин, – но если ты все еще грезишь о невесте и ее подружках в белых платьях, забудь об этой пошлятине.

– Ты снова не поняла меня, я о других детях… то есть о тех двоих, которые у меня уже есть, и сейчас, между прочим, им грозит опасность.

– О чем ты болтаешь? – разгорячившись, воскликнула Жанин.

– Я отец близнецов, которых родила Ди Элзворт.