Ни Брэндон, ни Чарли не вышли живыми из дьявольского представления, устроенного Винсом. Их тела нашли среди останков компьютерной комнаты Брэндона. Следов Марти и Винса на территории резиденции обнаружено не было. В полицейском отчете о происшествии их имена тоже не упоминались.

Учитывая то, что Брэндон Карлайл по-прежнему считался уважаемым предпринимателем – все-таки седьмой в списке самых богатых людей страны, в силу культурных традиций поддерживающей частный капитал, – трагический случай в его владениях был представлен как результат разбойного нападения, во время которого вспыхнул и взорвался контейнер с запрещенной для пользования китайской пиротехникой. Никаких намеков на криминальное прошлое Брэндона, ни единого упоминания о Винсе Кинге. Всё списали на счет неизвестных грабителей, которые были объявлены в розыск.

Но и мертвый Карлайл не давал покоя журналистам. Оставалось множество вопросов, требовавших ответов, так что, возможно, в один прекрасный день выйдет в свет биография Брэндона Карлайла без купюр, но пока еще не время. Пока публике подается лишь то, что предлагает чеширская полиция, и я подозреваю, что составить материал по этому делу ей помогли профессионалы со стороны. В отчете не упоминалось о засекреченных кассетах, никто не вспомнил и о других убийствах. В Ирландии около Брея обнаружили утопленника, которым мог быть Мортон Деверо-Олмонд, но серьезной идентификации тела не проводилось. Его смерть никак не назовешь несчастным случаем.

Ясно, что мое имя вообще нигде не фигурировало. Начальник чеширской полиции не высказал мне ни слова благодарности, даже с глазу на глаз. Представляю, как он разозлился, узнав, что из-за меня лишился возможности лакомиться перепелиными яйцами в новогоднюю ночь.

А я понял, что могу существовать и без благодарности полиции, причем существовать очень неплохо.

Пророчество Брэндона о том, что секретные службы не оставят меня в живых из соображений государственной безопасности, не подтвердилось. Через две недели после кончины Карлайла в мой офис доставили посылку. Ее прислал адвокат, распоряжавшийся имуществом покойного Сэма Леви. В коробке оказалась магнитная лента, похожая на кассету, описанную Винсом Кингом. После недолгих раздумий я передал ее Брену Каллену. Он принял этот дар молча, дальнейших комментариев тоже не последовало. Я полагал, что главным доказательством заинтересованности в деле секретных служб можно считать вялые, скорее для виду, попытки отыскать следы Винса и Марти.

И за это спасибо.

Теперь мы с Жанин встречаемся по выходным и напоминаем престарелую пару. Мы друг другу нужны, но я ни разу не решился предложить более тесную связь. Иногда я вижусь с Клайдом Хэрроу. Он, конечно, с душком, но порой может и рассмешить. Его карьера на телевидении, так же как и мое дело в «Робин Гуд Инвестигейшнз», оказалась долговечнее империи Карлайла.

Как-то раз в субботу мы с Клайдом ездили на стадион «Олд-Траффорд». Когда мы протискивались после матча на стоянку в потоке густой толпы, кто-то сжал мою руку повыше локтя. Во всяком случае, мне так показалось, хотя, конечно, среди толчеи меня могли случайно стиснуть десятки чужих рук. Но то пожатие было особенным, будто по мне пробежал заряд электричества. Обернувшись, я заметил привлекательную блондинку, которую людской поток уносил в противоположную сторону. Ее лицо показалось мне до боли знакомым, хотя она явно не желала быть узнанной. Ей удалось изменить внешность, но не голос: за моей спиной взорвался и, удаляясь, затих неподражаемый смех Марти Кинг.