–

Вы что, и его подозреваете? – насупился полковник.

–

Менее всего, – успокоил его Роман. – Он неважный актер и так изобразить горе отца вряд ли способен. Просто лишняя информация может ему помешать. А многое зависит от того, насколько естественно, как я уже сказал, он будет выглядеть.

–

Ну что ж, – согласился полковник. – Поеду немедля к своим коллегам. Вы со мной?

–

Ни в коем случае. Меня здесь никто не должен видеть. И вообще хочу вас предупредить: я согласился помочь вам и вашему другу, но вы должны мне дать слово офицера, что никто и никогда не только не узнает о моем участии, но и не услышит моего имени.

–

Даю слово офицера, – без колебания ответил Василий Викторович.

* * *

К вечеру следующего дня Владимир Михайлович Снегов зашел в свой кабинет с внушительных размеров чемоданом. Вызванному бухгалтеру, открыв чемодан, велел пересчитать деньги.

–

Так тут же все в банковских упаковках, – попытался было возразить бухгалтер.

–

Ты делай, что тебе велено, – грубо перебил его Снегов, но все же пояснил: – Речь о жизни и смерти идет, любую случайность надо исключить на тысячу процентов. Ты же видишь, купюры-то все разные, собирали где только могли.

Пока бухгалтер пересчитывал деньги, в кабинет зашли еще несколько человек, в том числе и родственники Владимира – брат и племянник. Все пытались его успокоить. Племянник участливо спросил:

–

Значит, вы все же решили не обращаться в полицию?

–

Никому, кроме себя, не верю, – ответил Михалыч. – Как же, станут они искать моего ребенка. Отдам деньги – и все! Вот только не знаю, как я проживу еще один день: они же сказали, что через три дня позвонят, значит, завтра звонить будут. Да и за жену беспокоюсь. Ничего не говорит, даже не плачет, уставилась в одну точку и молчит, вот уж сколько часов кряду молчит.

* * *

В конце рабочего дня Сева Снегов, как обычно, вышел за ворота склада и направился к автобусной остановке. Сев в переполненный автобус, он через сорок минут вышел в центре города и зашел в недавно выстроенный, блестящий синим стеклом торговый центр. В обувном магазине долго выбирал кроссовки, перемерив не менее десятка пар, но так ничего и не купил. Продавец, видно, уставший от назойливого покупателя, тоже вскоре покинул магазин. Сева вернулся домой, а продавец, на неказистой «ладе», отправился на другой конец города. Остановившись возле древнего двухэтажного дощатого барака, трижды просигналил. Через несколько минут из подъезда вышли двое мужчин и светловолосый мальчик. Ребенок выглядел совершенно спокойным, без всякого видимого принуждения уселся вместе со взрослыми в машину.

Группа захвата действовала стремительно и слаженно. Когда троица уже лежала на асфальте, прижатая дулами автоматов, Алеша выскочил из машины и пронзительно закричал: «Не трогайте их, они моего папу защищают!»

Уже позже Алеша рассказал, что утром, возле школы к нему подошли два дяди. «Ты Алеша Снегов? Нам надо с тобой поговорить», – сказал один из них.

–

Папа не разрешает мне разговаривать с незнакомыми дяденьками, – ответил мальчик.

–

Вот как раз о твоем папе нам и надо поговорить с тобой, – сказал один из взрослых. – Алеша, ты уже большой мальчик и должен все понимать. Дело в том, что у твоего папы хотят отнять бизнес, оставить его ни с чем. А чтобы на него подействовать, эти люди решили украсть тебя и потребовать за тебя большой выкуп. Папа, конечно, разберется с ними, но, чтобы тебя не смогли украсть, папа попросил нас тебя как следует спрятать, так, чтобы никто не смог найти. А через три дня папа сам тебя заберет. Так что ты должен помочь своему папе. Ты же это понимаешь?..

Организовал это все племянник Владимира Михайловича Снегова – Сева. Его приятель – продавец обувного магазина – помог найти двух надежных парней, которые охраняли Алешу, снял у знакомых на несколько дней квартиру в бараке на окраине города.

По дороге в Клинск Владимир Васильевич и Роман Ильич по большей части молчали, разве что обменивались ничего не значившими репликами – сказывалось напряжение этих двух таких непростых дней. Уже прощаясь возле дома Романа, полковник крепко пожимая его руку, коротко сказал: «Поверьте, я этого никогда не забуду».

„.К соседу дяде Саше приехала машина «скорой помощи». Выяснилось, что в записях диспетчера то ли был указан ошибочный адрес, то ли вообще вызов оказался ложным. Дядя Саша с удовольствием рассказывал о приключении соседу, хотя Роман, находившийся в это время во дворе своего дома, и сам все видел. «Ложный вызов» скорой помощи означал не что иное, как экстренную встречу со связным. Теперь ему следовало произвести выемку из одного из своих «почтовых ящиков», чтобы узнать место и время предстоящей встречи. Судя по всему, время его пребывания в Клинске, как и время «консервации», заканчивалось. Не билось от волнения учащенно сердце, не роились в голове беспорядочные мысли. Не было волнения: четкими и упорядоченными были его мысли, когда думал он о том, что предстоит ему, а в этом уже сомнений не было, новая работа. Та самая работа, которой он всего себя посвятил, работа, которую он умеет и хочет делать.

Днем он вновь появился возле кафе Рашида, но, не заходя в помещение, обогнул здание и в маленьком подсобном дворике долго и тщательно мыл руки под ледяной струей водоразборной колонки. Он так делал частенько, так что у хозяев заведения это никакого удивления не вызвало. Собственно, руки здесь мыли многие посетители кафе, поэтому выбор места для «почтового ящика» разведчик выбрал обдуманно и уж отнюдь не случайно. Вернувшись после обеда домой, он узнал, куда и когда ему надлежит явиться на встречу со связным. Времени, чтобы сдержать слово, данное профессору Добрикову, и провести семинар, а то и не один, было вполне достаточно. Тем более что Роман считал, что встреча со столь специфической аудиторией будет несомненно полезной.

* * *

Первый же семинар прошел блестяще и превзошел все самые радужные ожидания даже видавшего виды академика Добрикова. «Эксперт Лучинский», как его представил собравшимся ученым и аспирантам Владимир Иванович, предложил слушателям свою форму работы на семинаре:

–

Я много лет проработал в различных мусульманских странах и являюсь скорее практиком, нежели теоретиком. Исходя из этого, мне видится более уместным, если вы сразу начнете задавать вопросы, нежели я стану впотьмах нащупывать те темы, которые вам интересны.

На семинар собрались преимущественно ученые, занимающиеся проблематикой стран Ближнего Востока. Разобраться в истинных причинах бесконечных войн и конфликтов этого вечно бурлящего региона было чрезвычайно сложно, поэтому от вопросов эксперту не было отбоя. После окончания семинара многие подходили к Лучинскому, протягивали ему свои визитные карточки, предлагали встретиться, чтобы кое-какие вопросы обсудить, что называется, кулуарно. Ни Роман, ни Владимир Иванович такой ситуации не предусмотрели, у Лучинского визиток своих не было, да и телефона, по которому с ним можно связаться, – тоже. Выручил Владимир Иванович.

–

Господа, господа! – громко обратился он ко всем. – Роман Ильич всего несколько дней как приехал в Москву, давайте дадим ему возможность освоиться, а уже после следующего семинара начнете договариваться по поводу индивидуальных консультаций, если, конечно, Роман Ильич такой вид деятельности не отвергает.

В огромном кабинете ректора, когда они остались вдвоем, Добриков задумчиво произнес: «Ну, что будем делать, драгоценнейший Роман Ильич?»

–

Вы о чем?

–

Я о том, – пояснил ученый, – что с сегодняшнего дня ваша жизнь может круто измениться. Выскажусь без обиняков. Взять вас на полную ставку преподавателя я не имею права – у вас нет ученой степени, даже маломальский педагогический опыт отсутствует. Доказать в министерстве, что ваши знания превосходят знания любого профессора, не удастся никогда: чиновники народ непробиваемый. Пожалуй, можно вот что придумать. Оформлю вас на одну из кафедр общественных наук консультантом. Зарплата мизерная, но суть не в этом. Вы же сами видели – отбоя от желающих получить индивидуальную консультацию у вас не будет. А если станете помогать аспирантам и докторантам в подготовке диссертаций, то это обеспечит, поверьте мне, совсем неплохой доход. Перед вами открываются, уж поверьте моему опыту, весьма заманчивые перспективы. Как вам такой план, уважаемый коллега?