– Да, но во-первых, нужны разные части ключа, без повторов, а во вторых – ключ должен быть из вполне конкретного места, а не абы откуда. Каждый год сенат Избранного случайным образом выбирает один из городов Земли, и именно оттуда нужно предоставить ключ с определенным отпечатком. При этом время поиска носителей очень ограниченно – неделя-другая – не больше. Вирус, передаваясь от человека к человеку, все время мутирует, и в разные регионы, да что там, даже в соседние города, он попадает в разном состоянии, поэтому выбор носителей, как правило, невелик.
– Хорошо, но если все же несколько сторон представят полный ключ?
– Тогда все они получат доступ в мир людей. Правда, та из сторон, которая в данный момент имеет прерогативу доступа, может предъявить право вето на доступ другой стороне – и, обычно, нет никакого другого способа отменить это право, кроме как прямое военное противостояние.
Руслан молчал, не зная, что и думать. С одной стороны все это было слишком безумно, чтобы поверить, но и обстоятельства были слишком странные, чтобы просто развернуться и уйти. Да и куда уходить? Руслан ухмыльнулся, решив, что если уж сон таков, то надо хоть повеселиться: – И как же он, этот ваш, Невзор, собирается захватить власть на Земле? Тем более в одиночку?
– В одиночку? Нет-нет, – Свен покачал головой, – с ним целая армия наемников всех мастей, а также его личная дружина. Он уже давно нарушает все квоты на сопровождение к Слушаниям, однако его все слишком боятся, чтобы указать на это. Даже сам Избранный закрывает на это глаза – он всеми силами избегает Невзора и противостояния с ним, только бы удержаться на троне Промежуточного мира. А ведь подумать только – это же все мои соплеменники, – Свен печально покачал головой.
– Если этот Невзор так силен, почему бы ему просто не свергнуть текущего правителя, и решить этот вопрос раз и навсегда в свою пользу?
– Мы тоже опасаемся такого поворота, но до сих пор этого не произошло. Во-первых, сделав это, он нарушит все моральные и этические устои нашего общества, а оно у нас довольно консервативно. От него могут отвернуться ближайшие союзники – все-таки у нас нерушимость права находится на первом месте, – иначе невозможно построить цивилизацию, которая просуществует сотни тысяч лет. А во-вторых, мы же тоже не просто так здесь. Если Невзор попытается провернуть что-то в этом духе, начнется война, не столько даже в Промежуточном мире, сколько в нашем, так называемом Верхнем мире – а это уже точно никому не надо. К тому же Невзор – всего лишь правитель одной из планет, он рядовой консул в сенате, и не имеет такой уж большой власти. Ну и в-третьих, за то время, пока Яма, он же Избранный, был правителем этой планеты, – он превратил ее в неприступную цепочку крепостей, соединенных между собой серией подземных тоннелей, со множеством защитных сооружений и ловушек, спрятанных в самых неожиданных местах. А еще создал себе целую армию слуг из местных, которые верят в него как в Бога. Не говоря о его личной охране из гвардии химер, которых он создает несмотря на этическое порицание таких экспериментов. Здесь другой мир, и он, как Избранный, наделен полной властью над этим миром. А значит, здесь действуют только его правила, и с этим нужно считаться всем, даже Невзору.
– Ну хорошо, допустим, – согласился Руслан, – вы с другой планеты, и у вас идут какие-то разборки за власть над людьми.
– Не только с другой планеты, но и из другого мира. Он настолько далеко от Земного, что между ними уместился еще этот – Промежуточный мир. Каждые пять тысяч земных лет выбирают несколько наблюдателей, которые остаются здесь, чтобы наблюдать за Землей, а также принимать участие в слушаниях. В частности, для этой последней цели наблюдателям нужно являться к людям, чтобы отобрать носителей ключа. Этим я и занимался, когда встретил тебя, если ты помнишь.
Руслан, замедлив шаг, оглядел Свена. Первые лучи солнца уже освещали небо, и в их свете нельзя было не заметить, как сильно теперешний его собеседник отличается от того бродяги, что попросил о помощи днем ранее на Земле. Черты лица были практически те же, но тело было гораздо крупнее, раза в полтора больше, а голова была вообще каких-то невероятных размеров и пропорций, слегка вытянутая в области затылка, но по прежнему полностью лысая.
– А вот в это как-то не особо верится, хотя ты, конечно, здоровый по сравнению с обычным человеком, и голова у тебя, – Руслан запнулся, – тебе самому не тяжело с ней? Или в твоем мире – это норма? – иронично добавил он.
– Выбирать не приходится, – развел руками Свен, – голова такая – это необходимость, а не генетическая случайность. Как ты понимаешь, ее размер влияет на максимальных размер мозга и, в конечном счете на емкость нашей памяти. Когда мы научились читать и менять наши гены, то изменили некоторые параметры, и теперь вот мы такие, – улыбнулся он.
– А для чего голова-то такая большая? Потому что все хотели быть очень умными?
– Скорее потому, что все хотели вечно жить – усмехнулся Свен. А на мыслительные способности размер мозга влияет очень опосредованно, скорее никак не влияет. Это же не просто количественная характеристика, а скорее геометрия связей, внутренние структуры.
– И сколько ж вы живете по сравнению с нами? – Руслан уважительно посмотрел на голову Свена.
– Около 1 РА, – это примерно 30 тысяч лет по земным меркам.
– Не может быть! – Руслан недоверчиво отошел на шаг назад. Это что значит – размер мозга влияет на продолжительность жизни?
– Влияет, конечно, но опять же не напрямую. Видишь ли, с рождения мы обладаем пятью органами чувств: зрение, слух, тактильные… ну ты знаешь. Так вот, эти органы чувств – не что иное как каналы, по которым в мозг постоянно поступает информация. Да и не просто поступает, это целый океан информации, а каналы – как могучие реки, самая большая из которых – визуальная, конечно. Все что ты видишь в течение дня, каждый день – поток этой информации остановить никак нельзя…
– Кроме как ночью? – вставил Руслан.
– Верно, – Свен кивнул. Именно ночью мозг сортирует накопленную за день информацию, удаляет повторяющиеся фрагменты, оптимизирует ее хранение, более активно используемые фрагменты получают больший приоритет, менее активные перемещаются на периферию.
– Про это я слышал. Вроде бы мы потому и видим сны?
– Да, это может стать фоном для сна. А событиями могут быть внутренние переживания, мысли, – да что угодно. Но я не совсем об этом. Размер головы и размер мозга может быть маленьким, как у людей, или большим, как у нас. Но все же он в любом случае ограничен. Можно сказать, что размер мозга растет как сумма, а количество поступающей информации – как произведение. И всю эту информацию надо хранить. А когда ее хранить становится негде – тут-то жизнь и заканчивается.
– То есть, ты хочешь сказать, что длительность жизни определяется объемом памяти?
– Практически так! Мозг уже с момента рождения, с самых первых дней согласно информации из генов знает, какой будет его окончательный размер, и примерное количество возможных нейронных связей. Исходя из этого, он подсчитывает, сколько информации можно будет сохранить, не нарушая ее целостности. Да и не только сохранить, но и активно использовать. В процессе взросления, конечно, жизнь вносит корректировки в эти расчеты, но обычно незначительные, в зависимости от того, насколько каждый человек активно развивает синоптические связи и структуру своего мозга, насколько он много думает, читает и так далее. И на каждом этапе жизни, мозг отдает сигнал клеткам размножаться быстрее или медленнее, сохранять нейронные связи или же, наоборот, разрывать. Чем ближе к порогу максимальной памяти мы подходим, тем медленнее клетки обновляются. И так – до полной остановки.
– Странно, то есть мозг как-будто бы сам себя убивает? То есть нас?
– А как ему быть? Ведь если он этого не сделает, поступающая информация должна быть куда-то записана – она просто начнет перезатирать уже существующую. Ты же знаешь, что в старости некоторые люди начинают испытывать проблемы с памятью? Это именно сигнал о том, что уже имеются конфликтующие участки. Конечно, в мозге информация хранится очень продуманно, но у всего есть свой предел. Даже у такой надежной системы. И если тянуть до бесконечности, человек просто потеряет рассудок, и не сможет существовать самостоятельно. А разве это жизнь?
