Руководящая тройка постоянно связывалась с Бейрутом, с Салахом аль-Арури, еще одним членом руководства, заместителем Исмаила Хании. Он был тесно связан с ведущей тройкой и отвечал за террористическую деятельность как в Иудее и Самарии, так и за границей.

В прошлом у политбюро заграничного ХАМАСа был большой вес в принятии решений. Со временем отношения ухудшились, и Хания, обладатель почетного титула главы политбюро ХАМАСа, засел в Катаре, наслаждаясь безоблачной жизнью и встречами с политиками арабских стран. Главари ХАМАСа мало считались с ним, принимая решения.

В начале первой недели октября в канцелярии главы правительства состоялся очень необычный разговор. Египетский министр разведки, генерал Аббас Камиль, предупреждал своего собеседника, сотрудника канцелярии, об операции, ужасной и необычной, которую готовит ХАМАС. По сообщениям иностранной прессы, египетский министр был удивлен тем равнодушием, с которым приняли его сообщение. «Положение в Газе под контролем», — сказали ему. Не публиковалось, дошло ли сообщение египетского министра до главы правительства. Сам Нетанияху в первом заявлении перед публикой после ужасной атаки поспешил отрицать, что египетское сообщение вообще было. Египтяне продолжают настаивать: «было, еще как было».

Американская разведка подтвердила египетскую информацию и довела ее до сведения президента США Джо Байдена, который рассказал об этом главе Конгресса.

С конца сентября, сразу же после Рош ха-Шана, снова начались волнения за пограничным забором. После длительного перерыва вернулись и «огненные шары». Израиль пригрозил ответом и запретом въезда рабочих из Газы в Израиль. «Обузданный» ХАМАС вернул спокойствие, за что ему вернули поставки товаров через пограничные переходы и разрешили передачу денежной помощи из Катара в размере 30 миллионов долларов, как и в начале каждого месяца. И во время вспыхнувших опять волнений, и после них, наблюдательницы на базе Нахаль Оз сообщали о необычной активности в секторе: люди в белых пикапах подъезжают к пограничному забору и внимательно рассматривают его. Они снова и снова записывали это в оперативном дневнике дивизии «Газа», но ничьего внимания это не привлекало.

50 лет тому назад, в 1973 г., майор Биньямин Симан Тов, офицер разведки на Суэцком канале, отчаянно слал сообщения о том, что египетская армия готова к войне. Но начальство выбрасывало его телеграммы в мусорную корзину. Спустя 50 лет в той же роли оказались солдатки-наблюдательницы.

Девушки прошли длинный период подготовки к сложной, тяжелой службе, которая требовала от них совершенного знания местности, реакции на каждое отклонение от обычного хода дел и быстрого полного отчёта. Они — глаза ЦАХАЛа в каждом районе. Условия службы непростые. Долгие дежурства: четыре часа наблюдения, восемь — отдыха и еще четыре — наблюдения. Дежурства днем и ночью. Все время у экранов, отдых — раз в две недели. Служба нелегкая, но девушки гордились своей частью и тем, что помогают обеспечивать безопасность на границах с Газой, в Иудее и Самарии, на Голанских высотах и против «Хизбаллы» в Ливане.

Большинство наблюдательниц в Нахаль Оз были солдатками со стажем, многие оканчивали службу. Они уже ждали следующего набора в конце ноября. Новые девушки займут их места, пройдя подготовку. Местность они знали великолепно. Имен командиров ХАМАСа, которые ходили вдоль забора напротив, они, естественно, не знали, но в лицо легко узнавали. И шутили друг с дружкой, когда видели, что кто-то из них, кого они с середины сентября постоянно видели на экранах, вдруг исчезал: может, жена его бросила… Они могли уловить любое изменение за забором, даже самое мелкое.

В выходные дни, когда происходили волнения на границе, они могли определить, кто вожаки ХАМАСа, а кто просто беснующаяся толпа, рвущаяся к забору с криками и угрозами резать евреев. Все в подробностях описывали в оперативном журнале дивизии. Когда в середине сентября волнения возобновились, они уже знали, на ком сфокусироваться, и могли увеличить на экранах своих компьютеров лица командиров в толпе. Они не сомневались, что это — крупные шишки в ХАМАСе, а этих вообще раньше здесь не видели.

Когда беспорядки окончились и в сектор поехали грузовики с гуманитарной помощью и чемоданы с деньгами, они продолжали замечать необычную суету по ту сторону и докладывать о ней: движение транспортных колонн на морскую базу, появление белых пикапов, которых раньше здесь не было. Машины подъезжали к пограничному забору на расстояние, разрешенное ХАМАСу, из них выходили люди, рассматривали забор и беспрерывно фотографировали. Дежурные девушки-офицеры разделяли беспокойство своих подчиненных, считали, что нужно все сообщать немедленно более высоким чинам. Реакции сверху на их просьбы не было, это их возмутило, и они попросили о встрече со старшим офицером дивизии. После нескольких отказов и повторных просьб состоялась встреча. Девушки и их начальницы поведали о белых пикапах и о тех, кто изучает забор безопасности и делает записи. Кто-то из них сказал, что это ужасает. Одна из них рассказала, что как-то приехала дорогая машина, из нее вышел человек в форме, видимо, важная птица в ХАМАСе, и он беседовал с теми, кого они знали как командиров террористической организации. Это было непривычно, и потому привлекло их внимание, — они подчеркивали это в своем отчете. Были и другие свидетельства необычной активности: люди выходили из пикапов, останавливались на определенной линии, а затем бежали к забору, а один из них измерял секундомером время пробежки. Одна солдатка рассказала, что увеличила на экране лицо одного из них, который показался ей полевым командиром, а он отреагировал. «Ну-ну», словно говорил он перед камерой наблюдения, которая была секретной, а он стоял перед ней и явно знал, где она находится. Они также рассказывали о хамасовцах с фотоаппаратами с телескопическими линзами, которые фотографируют многие места в заборе с разных углов. Одна из девушек подытожила:

— Страшно здесь. Это ненормально, то, что происходит.

Старший офицер дивизии терпеливо их выслушал, но выражение его лица говорило, что он недоволен самой встречей. Отреагировал на рассказы девушек словом «глупости» и просил не беспокоить его пустой болтовней. Тон был угрожающим:

— Ваша задача — смотреть глазами, а решает голова, и хотелось бы, чтобы вы перестали докучать ответственным людям. Для вас это может закончиться военным судом…

Он сказал, что большая часть его службы прошла на линии противостояния с Газой. Ему знаком каждый камень по другую сторону, и, если бы он чувствовал опасность, он знал бы, как реагировать.

Девушки вышли со встречи расстроенными, но подумали, что, возможно, он знает что-то, что им неизвестно. Однако тревожные события по ту сторону забора продолжались. Солдатки заполняли отчеты дежурств, писали то, что видели своими глазами, но не комментировали. Видимо, кто-то в дивизии мог проанализировать лучше то, что они видели.

Эяль и Шарон Эшель, родители наблюдательницы Рони Эшель, убитой 7-го октября в командном пункте 414-го батальона, провели серьезное расследование, чтобы понять, что происходило с девушками, 25 из которых были убиты на месте. Картина, которую они увидели, невыносимо печальна: девочек просто бросили на произвол судьбы. Родителям трудно смириться с халатностью и высокомерием командиров, в том числе старших офицеров, вновь и вновь игнорировавших сигналы солдаток, которые могли предупредить катастрофу.

— Наша дочь была в отпуске в среду, за четыре дня до резни. «Папа, там кипит. Ситуация плохая», — сказала она мне. — Я ее успокоил, сказал, что все нормально, что у нас есть армия, лучшая в мире. Назавтра она вернулась на базу. Это была наша последняя встреча.

Рони Лифшиц, наблюдательница со стажем, почти окончившая службу, рассказала об учениях боевиков «Нухба». Похоже, отрабатывался сценарий пролома забора, похищения людей и военная операция на машинах. Подобные учения проводились почти все время ее службы там. К сентябрьским праздникам частота и интенсивность учений возросли, причем, не только в районе, близком к забору. В глубине сектора построили бутафорские кибуцы и военные базы, — то, что видела Рони и ее подруги, они записали в оперативном журнале, но их записи не удостоились внимания.