Флинт пристально смотрел Дэйву в лицо.

– Может быть, так. Или… – сказал он и замолчал.

– Или, – продолжил Дэйв, – в последний момент что-то пошло не по плану. Рэкс на мгновение протрезвел, понял, что натворил, и принял единственно правильное решение для себя.

– Интересно, – кивнул Флинт. – Вот только экспертиза показала, что тот вечер был из тех в жизни Рэкса, когда он был трезв, как стекло.

– И чем же они его так взбесили?

– На этот вопрос мог бы ответить только Адам.

– Но как ему задать этот вопрос?

– Найти его и задать. Если, конечно, он захочет ответить, а не предпочтет молчать, как и двадцать пять лет назад. Если он вообще перестал молчать и вновь заговорил.

Дэйв сомневался в последнем предположении. Вообще, на протяжении всего разговора он думал, что Флинт вот-вот скажет, что тоже видел Адама, но, видимо, это было не так. Сам же он не спешил раскрыть своей осведомленности, при этом даже не мог ответить себе, почему делает тайну из пребывания Адама в Эскине и скрывает этот факт уже от второго человека.

– О нем известно что-то?

– Мне нет, – ответил Флинт.

– А если неизвестно тебе, то дальше можно и не искать, – усмехнулся Дэйв.

– А ты думаешь, что кто-то пытался? Служба опеки увезла его спустя неделю, которую он провел в соседских домах, и с тех пор о нем не было ни одной вести. И никто особо не хотел этих вестей. Понимаешь, Дэйв… со временем эта трагедия была обречена окончательно перерасти из свершившегося факта в городскую легенду. Тут так заведено, сынок. Тут нет места подобной памяти.

– Я немного помню этого Адама. Кажется, бледный он был, апатичный, даже слабый.

– Это так. Но была ведь еще одна интересная деталь, – Флинт как бы через силу улыбнулся своей белозубой улыбкой.

– Что еще?

– Когда он мыкался по соседям после гибели родителей, то все время спал беспробудным сном. Его еле можно было добудиться.

– Реакция организма, – пожал плечами Дэйв.

– Разумеется. Но ведь до этого не спал. Не спал целыми ночами, неделями. Вот тебе и бледность, апатичность, слабость.

– Знаешь, почему он не спал?

– Кошмары мучили. Один и тот же кошмар. То ли дьявол ему снился, то ли маньяк какой-то … и что-то требовал от него, как я помню из сплетен.

– Что?

– Не знаю. Но мальчик боялся закрывать глаза и мог до рассвета глядеть в потолок. Не каждую ночь, конечно, но регулярно.

– Не веришь ли ты, старик, что этот самый дьявол или маньяк вселился в ребенка, чтобы глядеть на мир пустым бесчеловечным взором.

– Не верю.

Дэйв покачал головой. Рассказы Флинта не смогли вызвать у него сострадания. И не потому, что Дэйв отказывал Адаму в нем – как раз наоборот, он был бы рад не видеть того своим врагом. Но вспоминая вчерашнее выражение лица Адама, ледяную ненависть в его взгляде, которая вообще-то отлично соотносилась с тем, о чем толковал Флинт, Дэйв понимал, что даже портрет этого человека, сам его дух, словно отказывался от сострадания, словно просил вражды.

– Еще кое-что, – добавил Флинт после паузы.

– Что?

– Проповедник с вашей улицы, Хэнсон, приютил его поначалу. Так его родной сын спать перестал, плакал и молился в истериках, в то время как сам Адам голову от подушки не отрывал.

– Ну, тот рос идиотом с самого детства, так что я не удивлен.

– А знаешь, что сам Хэнсон рассказывал потом?

– Давай уж, попробуй все-таки удивить.

– Рассказывал, что на третий день застал Адама в своем кабинете. Тот Библию читал. Из всех книг выбрал именно ее.

– И что? Не уверен, что в шесть лет он вообще умел толково читать, и уж тем более, что-то понимать в прочитанном.

– Смеялся.

– Смеялся?

– Вернее, скалился. Смотрел на листы и буквально насмехался над тем, что там видел.

– Слушай, Флинт. Ребенок умом тронулся, а вы на пару со святым отцом его в маленького антихриста записали? – Дэйв взболтнул в стакане изрядную порцию виски и опрокинул ее в себя.

– Я всего лишь пересказываю тебе то, что слышал и видел тогда сам. Ты ведь этого и просил, разве нет?

– Не намекаешь ли ты, что причиной зверства папаши могли послужить странности ребенка?

– Нет, – ответил Флинт и тоже выпил. – Но и не считаю такой вариант слишком уж зазорным или постыдным. Ребенок был странным еще до трагедии – это факт непреложный. Все эти бессонницы с рассказами о маньяках, измученность, ранняя замкнутость и нелюдимость – все это было. Но было ли этого достаточно, чтобы называть его, как ты выразился, маленьким антихристом? То есть приписывать детской душе злое начало. И было ли этого достаточно, чтобы однажды свести с ума отца?

– Злое начало? Я, конечно, и сам не всегда настроен к этому миру дружелюбно, но и то не поверю, что злым можно родиться, а не стать.

– А вот твой сосед Хэнсон, проживший с маленьким Адамом под одной крышей три дня, утверждал обратное. Что со злом в своей душе мы боремся буквально с самого рождения. И далеко не каждый хочет этой борьбы. Иногда разум делает осознанный выбор в сторону зла.

– В шесть лет?

– Да хоть и в шесть дней.

– Суеверный бред, – поморщился Дэйв, но внутри он, конечно же, не был столь категоричен.

Когда с виски было покончено, Флинт заметно опьянел и ушел восстанавливать силы к вечерней смене. Дэйв же остался ждать открытия паба. Рассказ старика только еще больше раззадорил фантазию. Дэйв вновь подумал о том, что среди двадцати тысяч равнодушных земляков, он, возможно, единственный человек засвидетельствовавший возвращение Адама. Но возможна ли вообще подобная избранность? Он попытался вспомнить, не обидел ли как его в детстве, за что мог заслужить позднее отмщение. Однако в памяти не сохранилось ни единого момента тесного контакта с тем мальчиком: ни разговора, ни совместной игры, ни конфликта. Только несколько обрывочных и смутных портретов его бледного лица.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.