– Какой-то странный дар, – хмыкнул Атсу.

– Великий, – возразила богиня. – Анхур стал способен вселять в души смелость, давать мощь и даже воинскую удачу. Но если бы он возжелал больше, например, использовать копьё как своё оружие, то одного прикосновения хватило бы, чтобы лишить его божественности.

Кейфл, с напряжённым интересом внимавший каждому слову, посмотрел на Сета.

– Не ты ли говорил, что Анхур сам спрятал копьё? Как, если он не может дотронуться до него?

– Может, и я говорил… Хочешь верь, хочешь нет, но многое из сказанного Амт для меня тоже открытие.

Богиня удивлённо пробормотала:

– Вы о чём-то из этого не знали?

– Скорее, не интересовались, – ответил Анубис. – Но откуда знаешь ты?

– От Царя.

Сет отвёл взгляд.

– Что ж, теперь всё ясно, со мной он не говорил уже вечность.

«А я сам стыдился приблизиться к отцу столь же долго», – мысленно поддержал дядю Каратель.

Разговор о копье завершился рассказом Кейфла об их с Анубисом домыслах про Зал Судилища.

– Значит, мы должны попасть туда, – подвела итог Ифе.

– Вот только те, кто перешёл на сторону Селкет, могут нас поджидать, – ответил принц. – Сможем ли мы выстоять против них?

– Если у них есть новые силы, о которых мы не знаем, то исход неясен, – пожал плечами Сет.

– Их будет ждать кара, в любом случае, – глухо ответил Анубис.

– Каратель, вы сильны, но, быть может, разумнее найти тайный путь в Зал Судилища? – с надеждой спросила Амт.

– Маа-херу Шани знала, как выбраться с Полей Иалу, а ведь они как раз находятся за Залом Судилища.

Анубис ответил Ифе на удивление спокойно.

– Я дал ей уйти, и она ушла. С тех пор мой взгляд не видел эту грешную душу. Должно быть, она добралась туда, где ей место.

Вздох Атсу был тихим.

– Спасибо вам.

– За грех, который я совершил, позволив твоей сестре сбежать?

– За милосердие.

Внезапная идея, коснувшаяся мыслей Ифе, была ей тут же высказана:

– Исида могла знать о новых силах, что даёт своим приверженцам Селкет?

– Возможно. Но меня предупредить не успела, – грешный бог внимательно посмотрел на Амт.

Та непонимающе качнула головой и только через мгновение удивлённо пробормотала:

– Ох… Точно. Вы хотите узнать о её мыслях, но я должна предупредить – чужие воспоминания плохо уживаются с моими. Я не могу просто прочесть их как строки в папирусе. Нужно время, чтобы найти нужное.

– Боюсь, что тебе придётся это делать уже в пути. Если Одайон так легко смог украсть у нас пряди волос, то, может, Селкет пошлёт его и за копьём. Ждать нельзя, – хмуро сказал Анубис. – Единственное, что перед переносом я настоятельно рекомендую сделать смертным, – это поесть. Зал подношений из мира смертных находится в конце коридора. Неизвестно, когда вы сможете сделать это снова. А смерть ваших душ здесь будет означать конец и телам, что остались в Та-Кемет.

Ифе была особенно рада такому совету – слишком свежи были в памяти воспоминания о голоде, терзавшем её недавно. Поэтому она без промедления последовала за Атсу и Кейфлом к еде.

Замершие за статуями на последнем судном пути боги и смертные прислушивались к диалогу предателей Царя.

Ифе уже предположила, что «мальчишкой», которого они ждали, был Одайон.

«Негодяй!» Знай она более грубые слова, то непременно назвала бы мужчину, укравшего шанс на возрождение, иначе.

– Как дела с воспоминаниями Царицы, Амт?

Голос Сета одновременно коснулся мыслей всех участников кражи артефакта.

– Они обрывочны. Я вижу стража первых врат, который становится невидимым… – ответила богиня.

– Что насчёт Анхура?

– У Царицы было какое-то подозрение о его новых силах…

– Какое именно? Быть может, есть ассоциация, хоть что-то?

– Не знаю! Не уверена, что сама Исида знала точный ответ, – даже в мысленном диалоге отчётливо читалась тревога Амт. – Возможно, смогу добыть больше воспоминаний, если окажусь ближе к Анхуру.

– Тогда мы с Сетом вступим в бой, начнём отвлекать, а ты, Амт, постараешься приблизиться к Анхуру, чтобы предупредить нас, если найдёшь воспоминание, – решил Анубис.

«А мы?» – мысленно спросила Ифе.

– Вы подберётесь к вратам в Зал Судилища и постараетесь не попасться на глаза предателям.

– Что ж, план прост, – согласился Сет. – Правда, придётся для громкости порушить пару статуй наших братьев и сестёр.

– Мне никогда не нравились шутки Сехмет, – ответил Каратель. – Начни с неё.

– Кто ты и куда дел моего племянника?!

На этот вопрос Анубис уже не ответил, перехватывая в руке посох.

– Вперёд.

Ифе не успела ни подготовиться к тому, что последовало, ни даже испугаться. Боги вышли из-под покрова, отводившего глаза предателей: Сет вскинул руки, окутанные алым светом.

– Анхур, как твоя вечность? Как настроение? – он широко улыбался, приветствуя бога войны.

Девушка, наконец, увидела лицо того, чьё копьё им предстояло забрать. Это был рослый мужчина, даже выше Карателя, состоящий из сплошных переплетений мышц, едва скрытых белой набедренной повязкой. У него была иссиня-чёрная кожа, из-за чего светящиеся жёлтым глаза казались особенно яркими. В руках бог держал длинное оружие с изогнутым лезвием на конце.

– Сет, мы только тебя и ждали, – выплюнул Анхур.

– В таком случае не обращайте на меня внимания, – сказал Анубис, тоже выходя из-под покрова, – его лицо уже скрывала привычная маска. – И ваша кара за предательство будет быстрой.

Удар посохом. Вспышка алой силы Сета.

Осколки статуй богов, разбитых в тот миг, взлетели в воздух. Облако пыли окутало всё пространство.

Амт метнулась вперёд, стремясь оказаться ближе к Анхуру.

«Нужно бежать!» – поняла Ифе.

Она успела поймать взгляд Кейфла – в нём тоже был страх, но другой. Не за себя, а за неё.

Ифе увидела сквозь пыль зелёные глаза маски Анубиса. Ей показалось, что он обернулся к ней. «Нет. Не показалось». Каратель действительно смотрел прямо на аментет.

Он коротко кивнул, и пусть Ифе не знала, что именно бог вкладывал в этот жест, но ответила ему тем же.

«Здесь всё снова может закончиться», – понимала она.

Наверное, Кейфл подумал о том же, потому что прежде, чем броситься вслед за Амт, он резким движением притянул Ифе к себе. Не будь небытие так близко, возможно, он ещё долго размышлял бы и строил планы. Не покажи Анубис, что ему тоже важна аментет, возможно, Кейфл не спешил бы.

Но в сложившейся ситуации он вообще не мог думать. Только хотел украсть миг счастья, поцеловав девушку, в которую влюбился.

Его рука сжимала её талию уверенно и крепко.

Когда Кейфл впился в губы Ифе, она не сразу поняла, что происходит. Но, последовав за биением сердца и отпустив все мысли, сжала его плечи почти до боли. Руки принца обхватили её лицо, не позволяя отвлечься на битву, разгорающуюся в нескольких шагах.

Места нежности в том поцелуе не было. Только признаниям тела и страхам.

Их языки переплелись. Ифе не умела так целоваться, не знала, почему ей захотелось застонать, но отдавалась во власть юноши, подарившему ей жизнь, полностью.

На губах появился солоноватый привкус крови – должно быть, кто-то из них прикусил нежную кожу. Девушка не сдержалась, потянув Кейфла за кудри. Он ещё сильнее прижал её к себе, углубляя поцелуй, касаясь кончиком языка её нёба. Незаметная обычно, но сейчас ощутимая щетина над его губой оцарапала аментет. Она не осталась в долгу, впившись пальцами в его спину.

Терять время и оставаться на месте было нельзя, но и прервать поцелуй Кейфл был не способен.

Ифе почувствовала движение – её ноги оторвались от земли.

Усилив себя хека, принц нёс девушку на руках, не отрываясь от её губ. «Ещё один миг, и я её отпущу. Только миг…» Они вечно спешили. Ловили чувства на грани жизни и смерти.