Сорана, ее мать, вместе с ней оказалась вдали от дома, когда людей одолела новая вспышка ненависти к эвендинам. Они бросались на них толпами, убивали всех, не глядя – мужчин, женщин, детей. Эвендины защищались – и этим злили всех еще больше. В конечном итоге, людей было больше, а далеко не каждый эвендин, несмотря на магические способности, был готов убивать. В кровавой неразберихе Сорана, похожая на человека, притворилась обыкновенной девушкой, которую предал жених. В Соне ее приютил человек по имени Тугарт.

Эни помнила только то, что было потом: она считала себя человеком, а Тугарта – своим отцом. Он обращался с ними жестоко, но у них была еда и крыша над головой. В какой-то момент Сорана заболела, Тугарт запрещал к ней подходить. Позже Эни рассказали: он узнал, что она эвендин, и забирал ее кровь. Потом он сжег дом вместе с Сораной. Благодаря соседям Эни удалось бежать. Тугарт искал ее, но безуспешно. Следующие годы Эни работала служанкой – сначала в гостинице, потом ей повезло попасть в королевский замок, где она и встретилась с Диосом и Юстом.

Архела и Генерал слушали ее, глядя в разные стороны. Они ни разу ее не перебили. Только когда Эни сказала про умирающую Сорану и сгоревший дом, их, и без того хмурых, накрыло темными облаками – плечи Архелы поникли, Генерал еще ниже наклонил голову.

– Понятно, – сказала магистр. – Значит, ты почти не помнишь своего детства.

– Да, все очень смутно. Я понятия не имела, что я эвендин.

– Неудивительно. Это из-за заклинания, связывающего магические способности. Оно сильно влияет на сознание, чаще всего непоправимо, отчасти поэтому применять его запрещено. Сорана, должно быть, была в отчаянии, раз решилась на такое.

Архела отвернулась от зеркала и со вздохом провела по лицу ладонями.

– Извините, магистр, – неуверенно проговорила Эни. – Выходит, вы ее знали? Мою мать?

– Еще беда на мою голову… – пробормотала Архела, снова потирая висок. – Сорана была моей дочерью. Честно говоря, я надеялась, что однажды вы вернетесь вместе. Хотя и понимала, как это маловероятно.

Ошарашенная Эни не могла произнести ни слова. Она посмотрела на Архелу новым взглядом, пытаясь осознать услышанное и одновременно – найти в ее лице что-то похожее на мать.

Архела была ее бабушкой. Нет, поверить в это было решительно невозможно. Впрочем… «Я привел Эндару», – сказал Диос на берегу. Пристальные взгляды после этих слов.

Он знал. Все знали.

– Что ты смотришь? – Архела криво усмехнулась. – Давай сразу проясним: статус магистра тебе не светит, да и работа эта не сахар.

– Мне этого не надо, – пролепетала Эни. – Я просто… Я… Нет, – одернула она сама себя, напоминая, зачем отправилась сюда. – Я была бы благодарна, если бы вы рассказали больше о моей матери. Но я пришла, чтобы учиться. Я владею магией воздушных струн.

– И без тебя знаю, – проворчала Архела и в ответ на вопросительный взгляд нехотя пояснила: – Были признаки в детстве. Без обучения не останешься, я не допущу такого позора. А пока уходи. Мне надо подумать. Генерал, не спускайте с нее глаз.

Громкие голоса отвлекли Эни от воспоминаний. Она остановилась, дожидаясь, пока эвендины пройдут по коридору, в который ей предстояло свернуть. К ней вроде бы привыкли, но сталкиваться ни с кем не хотелось. Эни слишком долго жила среди людей, уверенная в том, что эвендины – сущее зло, чтобы так быстро перестать опасаться их.

Жизнь на Тоа-Дине оказалась для Эни не такой уж плохой, если не считать грубостей Ларданы, помощницы Архелы, которая обучала ее магии. Большую часть дня она выполняла различные задачи, на первый взгляд пустяковые, но на деле достаточно трудоемкие: с большого расстояния зажечь свечу и ничего не спалить при этом, заставить поколыхаться край покрывала, вылить воду из стакана четырьмя разными способами, разумеется, ни к чему не прикасаясь. У нее была своя комната, ей не запрещали навещать Юста и вообще бродить где вздумается – так, во всяком случае, думала Эни. Генерал, как и приказала Архела, не спускал с нее глаз. Когда бы Эни ни вышла из своей комнаты, он ждал у двери, всегда с одним и тем же, убийственно суровым выражением лица, и шел за ней, но ни разу не попытался ее остановить. Он и сейчас следовал за ней. Эни настолько к этому привыкла, что иногда забывала о его существовании.

Она повернула в опустевший коридор и через несколько минут вышла к нужной двери. Хотела войти, но вдруг уловила движение справа.

Мимо проходил эвендин. Тот самый, что в первый день закричал при виде Диоса.

– Подождите!

Эни рванула к нему. Эвендин сделал вид, что не слышит, и продолжил идти своей дорогой. Он даже не ускорил шага, но когда Эни забежала за угол, то увидела только пустой коридор.

В жилище Юста было необычно тихо: ни разговоров, ни шорохов, ни ругательств, которыми обычно сопровождалась его работа. Слышался только мерный хруст раскалываемых камней.

Эни прошла в сумрачное, не слишком просторное помещение с низким потолком, мало чем напоминавшее ее комнату. Стены здесь были не ровными, а бугристыми, как в обыкновенной пещере – по сути, это она и была, – пол заставлен корзинами, между которых валялись различные инструменты. Но Эни знала: многим эвендинам, в том числе и Юсту, такое как раз по душе. В Предгорье он постоянно убегал из уютной комнаты в темную и сырую пещеру.

Сейчас Юста здесь не было. У большого плоского камня, приспособленного под стол, сидел один Эйдал. Он доставал из корзины с виду ничем не примечательные булыжники, раскалывал их – иногда при помощи магии, просто касаясь пальцем, иногда – используя инструменты, – освобождал из каменного плена драгоценную руду и переходил к следующим. Юст по приказу Архелы должен был заниматься тем же самым, и это значило, что с Эйдала потребуют в два раза больше руды, чем обычно.

– Здравствуйте, – сказала Эни. – А где Юст?

– Здравствуй, Эндара. Там, – Эйдал кивнул себе за плечо, в сторону второй комнаты. – Ему нездоровится.

– Я могу пройти?

– Конечно. Только не буди его, если он спит. Сон лечит лучше магии.

Эни прошла мимо, осторожно протискиваясь между корзин и переступая через инструменты. Второе помещение было еще меньше, в нем едва помещались каменный чан с водой и две соломенные подстилки. На одной из них лежал Юст. Приоткрытые глаза влажно блестели, краснота обычно бледных щек была заметна даже в тусклых отсветах, дотягивающихся сюда от лампы Эйдала.

– Как ты? – тихо спросила Эни, подходя к нему. Чтобы сесть, пришлось приподнять полу длинной светлой туники, которую ее заставили надеть вместо «человеческого», по выражению Архелы, платья.

– Нормально, – буркнул Юст.

Эни и не ожидала от него другого ответа. Ей прекрасно помнилось, как Юст, получивший смертельные ранения и выживший лишь чудом, ни в какую не хотел мириться со своим состоянием и то и дело порывался встать на ноги. Но можно было и не спрашивать – лихорадка была заметна невооруженным глазом.

– Нужно позвать лекаря. Здесь же есть?..

– Целители. Да, есть, но незачем. Это ерунда. – Юст нахмурился. – Что у тебя с лицом? Лардана?

– Нет. Я видела того эвендина, помнишь, который испугался Диоса. Он проходил справа, я побежала за ним. Завернула за ним почти сразу, но его уже не было.

– Справа? Там некуда деться, да и коридор не больно короткий. Наверное, просто не хотел с тобой говорить. Сделал себя невидимым, и все. Нужно было попробовать найти признаки умозрительной магии и нейтрализовать. Могла бы, кстати, воздушными струнами.

Эни мысленно обругала себя. Иногда ей казалось, что она уже довольно неплохо развила свои магические способности, но привыкнуть к этому месту, где магию мог применять каждый, никак не получалось. Юст был прав, однако ей это попросту не пришло в голову.

– Да ладно тебе, – сказал Юст, заметив ее расстройство. – Понятно, когда живешь с этим всю жизнь, все просто. Видела бы ты меня сразу после прибытия в Фарадон. Я целый час наблюдал за людьми, думая, что они безумны, пока наконец не понял, что они просто чистят колодец.