Ирмиэль открыл рот с намерением рассказать правду, но, к своему собственному удивлению, сказал совсем не то, что собирался:
– Не имею понятия, просто вдруг снова стал видеть. Возможно, у заклинания был срок, и теперь оно развеялось.
– Неужели? – Готтран недобро сощурился. – Надеюсь, ты поглупел от слепоты, а не держишь меня за идиота. Сроки годности есть разве что у печатей, и те длятся сотни лет, если не тысячи, но никак не у заклинаний.
Раньше Ирмиэль съежился бы от ужаса – во всяком случае, внутренне. Теперь же почему-то страха не было, но разум подсказал, что лучше бы его изобразить.
– Что вы, господин Готтран, конечно, я не держу вас за… То есть, я так не считаю… Просто Алирия говорила, что нигде нет примера подобной магии… И я грешным делом подумал, что все возможно. Раз мы не знаем.
Нечто подобное говорил Серт, и Готтран как раз размышлял над его словами, когда вошел Ирмиэль.
– Предположим, – сказал он. – В таком случае, та девчонка, служанка, тоже должна была прозреть. Проверь ее.
– Лирди? – вскинул голову Ирмиэль. Он совсем забыл о ней. – Она что, здесь?
– Да. Алирия, прежде чем пытаться вернуть тебе зрение, экспериментировала на ней – не пропадать же добру, – хмыкнул Готтран. – Узнай у прислуги, где она, и проверь. Вечером приходи, побеседуем, но если еще раз явишься в таком виде, – брезгливо кивнул он на его грязную одежду, – вылетишь из окна. Ясно?
Ирмиэль поклонился и торопливо вышел. Все складывалось удачно – судя по всему, Готтран готов был вернуть ему свое расположение.
Выяснить, где находится Лирди, не составило особого труда. Первая попавшаяся служанка ничего не знала, но кликнула свою начальницу, и та заботливо проводила Ирмиэля до самой двери.
Комната, в которой разместили Лирди, удручала как своим местоположением – совсем рядом с теми самыми коридорами, где прозрел Ирмиэль, – так и убранством. По сути, это была лачуга для прислуги, и Ирмиэль, войдя, поморщился. И частью даже понял Готтрана, который не хотел вести с ним беседы все это время.
Лирди сидела на кровати, и выглядела она как никогда жалко. Волосы немыты и растрепанны, на теле одна грязная сорочка. Об Ирмиэле каждый день заботились несколько слуг – его купали, одевали, водили по замку, – за Лирди же никто особо не следил, разве что не позволяли ей умереть от голода и утонуть в собственных нечистотах. Как позже узнал Ирмиэль, лишь на первых порах ей оказывали более пристальное внимание, так как Алирия не хотела иметь дела с грязной девчонкой. Но потом она исчерпала все возможные средства и углубилась в книги, и о подопытной быстро забыли.
– Эй, – сказал Ирмиэль. Вышло нерешительно.
– Да? – проговорила Лирди пересохшими, растрескавшимися губами. – Это… Это ты, Ирмиэль?
Ему польстило, что она его узнала, но Ирмиэль быстро заглушил это чувство, как и многие другие.
– Да, я. Ты по-прежнему ничего не видишь?
– Нет. А ты?
– Я вижу.
Прозвучало несколько хвастливо. Плечи Лирди, и без того поникшие, опустились еще ниже, она подтянула к себе колени и разрыдалась. Она решительно потеряла всю надежду и даже мысли не допустила, что, раз прозрел Ирмиэль, то надежда есть и для нее.
Это навело его на одну идею.
– Послушай… Ты жалеешь о том, что совершила?
– Ты о чем? – Лирди, всхлипнув, приподняла голову, и от ее затуманенного, пустого взгляда Ирмиэлю стало не по себе.
– О твоей подруге. Ты бы хотела все изменить?
Лицо Лирди, бледное от долгого сидения взаперти, начало наливаться краской. Ирмиэль подумал было, что это стыд, однако девушка вдруг взорвалась криком:
– Не называй ее моей подругой! Это все из-за нее! Из-за нее я здесь… Такая… – и она снова разразилась рыданиями.
Первые несколько дней после ослепления Лирди билась в истерике, задыхаясь от отчаяния и горя, затем, обессиленная, несколько дней пролежала в апатии – до тех пор, пока не пришло понимание: во всем виновата Эни. Ведь если бы не она, Готтран не отправил бы ее в Предгорье, и не случилось бы того, что случилось. Кроме того, никто не рассказал Лирди, что именно произошло в Ишдате, и она легко провела линию от нападения на Эни до слепоты. Разумеется, это все эвендинская магия – Эни попросту отомстила, напрочь забыв все добро, что ей сделала Лирди.
Как ни странно, размышляя об этом, девушка ни на минуту не почувствовала раскаяния – тот момент, когда Осберт разбил Эни голову, услужливо стерся из памяти, как и то, что именно Лирди позволила этому случиться. В конце концов, Эни так долго обманывала ее, скрывая, что она эвендин. О какой вине можно было говорить? Она получила то, что заслужила, и не имела никакого права обрушивать на Лирди такую жестокую кару. Тем более что она, Лирди, делала лишь то, что ей велели.
– Прекрати рыдать! – велел Ирмиэль, и Лирди, икнув, умолкла.
Он с минуту смотрел на нее с брезгливостью и жалостью. Не то чтобы Ирмиэль питал к ней какую-то симпатию, но ему снова хотелось видеть ее такой, как прежде – расчесанную, в платье, которое он ей подарил, с восторженно сверкающими глазами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.