Проблемы начались после коронации Дориана. Жители Согендора неожиданно захотели независимости. Требование было предельно ясным: поскольку до захвата власти эвендинами Согендор представлял собой отдельное королевство, значит, такого статуса заслуживает и сейчас, тем более что наследник согендорского короля жив и здравствует.

Дориану, только взошедшему на престол и пытавшемуся наладить контакт с эвендинами и обеспечить обещанное Двуликому мирное сосуществование, было совершенно не до людских распрей, поэтому в Согендор отправилась армия Гениев под предводительством Готтрана. Они быстро навели порядок – оказалось достаточно спалить бывший королевский дворец, где укрывались зачинщики. Выжившие мятежники сбежали и растворились в лесах. Вскоре поползли слухи, что королевскому наследнику удалось спастись, и среди обугленных трупов, найденных в развалинах дворца, его останков нет.

Действительно ли существовал наследник согендорского короля и был ли он предводителем мятежников, никто точно не знал. Главарь называл себя Гетасом и время от времени напоминал о своем существовании дерзкими вылазками. Его целью были прямые подчиненные Дориана, простых жителей его люди обычно не трогали, если те не вставали у них на пути. Долгие годы, если разграбили владение лорда, если напали на королевского посланника, если в лесу устроили засаду для Гениев – не нужно было долго гадать, чьих рук это дело. Лишь в последнее время у Гетаса появились конкуренты: Орден Темнокрылых.

Но, несмотря на то, что Темнокрылые волей-неволей тоже шли против короля, сотрудничать с Гетасом им бы и в голову не пришло, если бы не Диос. Цельность Фарадона для всех была неоспоримой, и некто, жаждущий оторвать от него часть и сделать ее отдельным королевством, представлялся если не полностью безумным, то по крайней мере опасным. Гильем не раз и не два сам сталкивался с мятежниками: одно время они пытались пробраться в Предгорье, и Йоран вел против них безжалостную войну.

Лес уже давно превратился в сплошное сплетение ветвей, ни о каких тропах не было и речи, и Гильем поражался, как ловко Родрик умудрялся проводить их за собой по одному ему ведомому пути. С одной стороны, было вполне логично, что никто не может поймать мятежников из-за того, что они прекрасно ориентируются в лесах. С другой, если встреча с ними в принципе не сулила ничего хорошего, то в такой чащобе – тем более.

Тишина, разрушаемая лишь шорохом листьев, вдруг показалась Гильему невыносимо тревожной, и он сжал рукоять меча. Чутье не подвело: всего несколько шагов – и они вышли на крошечную прогалину. Там, прислонившись к дереву и скрестив руки на груди, стоял рослый широкоплечий человек с копной волнистых светло-русых волос.

– Ну, здравствуй, Диос, – сказал он.

– Здравствуй, – ответил Диос так запросто, словно они встретились посреди людной улицы.

Гильем во все глаза смотрел на человека. Это и есть Гетас? На поясе у него были ножны с мечом, но он и не думал браться за оружие – небрежная поза выдавала спокойствие. Однако Гильем был уверен, что на самом деле их окружает не меньше десятка человек. Это доказывал и напряженный Родрик: судя по его виду, он опасался, что вот-вот грянет битва.

Человек смерил внимательным взглядом сначала Диоса, затем Гильема. Улыбка казалась миролюбивой, но Гильем многое повидал и нутром чувствовал: она в мгновение ока может превратиться в кровожадную гримасу.

– Гетас, к вашим услугам. Можете не представляться, наслышан о вас обоих. Извините за такое место встречи, – он повел рукой, – но, думается, мы все заинтересованы в том, чтобы наш разговор остался тайной. Если не возражаете, перейдем сразу к делу… Родрик сказал, что у тебя, – Гетас кивнул Диосу, – сообщение от Ригета. Я готов выслушать.

И Гильем, и Родрик навострили уши. Что это за сообщение, никто не знал, как и то, кем был этот загадочный Ригет.

– Их два, – сказал Диос. – Первое: удивительно, что ты изменил своему слову. Ты ведь говорил, что хрусталь надежнее магии.

Гетас слегка напрягся. Гильем и Родрик переводили недоуменные взгляды с него на Диоса.

– Ладно. А второе?

– Второе. – Диос прикрыл глаза и ровно проговорил: – Пора сдержать обещание.

– Обещание? – Гетас нахмурился. – Какое еще обещание?

– Данное у реки.

Гетас некоторое время раздумывал. Гильем внимательно наблюдал за ним. То ему казалось, что Гетас понятия не имеет, о чем речь, и пытается не показать этого, то, напротив, что он все понимает и просто не знает, как лучше ответить.

– И чего же ты хочешь? – наконец спросил он.

– Хочу остановить войну. Виновник нынешних бед – Готтран, а не Дориан.

– Однако же королю нет никакого дела до того, что творит его советник.

– Я намерен его образумить.

– Вот как! – Гетас усмехнулся. – И каким же это, интересно знать, образом? До меня не так давно дошли слухи, что Йоран, в которого ильфит вселился, отправился в королевский замок и там пытался рассказать Дориану, что творится в Предгорье. Однако Дориан, судя по всему, его не послушал. Полагаю, ты что-то об этом знаешь?

– Что он может об этом знать? – огрызнулся Гильем. – Он же не Йоран.

– Не считай меня дураком. Я прекрасно знаю, что Йорана убили ильфиты. А еще я знаю, что с тех пор в Предгорье поселился как минимум один эвендин. С помощью умозрительной магии ничего не стоит изобразить облик кого угодно.

Гильем покрепче сжал рукоять меча. Родрик не знал об умозрительной магии – никто не знал, кроме Темнокрылых. И Гильем еще ни разу не встречал человека, который был бы так хорошо осведомлен о возможностях эвендинов. Но, быть может, Гетас вырвал признание у кого-нибудь из тех людей Готтрана, что догадались о Юсте.

Гетас заметил его нервозность и снова ухмыльнулся – на этот раз шире.

– Все так, – сказал Диос, ничуть не смущенный этим разоблачением. – Но сейчас у нас есть козырь. Дориан узнает о славных делах Готтрана из надежного источника и просто не сможет отмахнуться.

– Предположим, это подействует, и Дориан бросит Готтрана в темницу. Мне-то что с этого? Меня не волнует Готтран. Он – лишь помеха на моем пути. Мне нужен Согендор. Дориан не захотел давать мне независимость тогда – не захочет и теперь.

– Если не станет Готтрана, вопрос будет решен мирно, – возразил Диос.

– С чего бы? В прошлый раз он не захотел решать его мирно, а отправил Гениев спалить мой дворец.

– Твой дворец?! – взорвался Гильем. – Да будь ты хоть тысячу раз наследником последнего короля, с тех прошла не одна сотня лет! Этот твой дворец – резиденция эвендина, который правил Согендором!

– Перестань, Гильем, – одернул его Диос.

– Пусть так, солдат Йорана, – Гетас посмотрел на Гильема взглядом, в котором таилась угроза. – Но это ничего не меняет. Повторяю: меня не волнует Готтран. Мне нужен Согендор. Не область Фарадона, а мое королевство, независимое от Дориана. Двуликий пришел восстановить справедливость – отдать Фарадон людям. Дориана сделала королем Регина – наследница последнего короля. Почему бы тогда Двуликому не восстановить и мою справедливость? Почему не вернуть Согендор наследнику?

Гильем не унимался:

– Может, раздробим Фарадон на деревни, как было сотни лет назад, раз уж хочешь вернуться к истокам? Ты несешь бред.

– Подожди, Гильем, – снова остановил его Диос. – Вы оба правы. По-своему. – Он посмотрел Гетасу в глаза. – Лучшее, что можно сделать – решить этот вопрос мирно. Возможно, действительно будет лучше вернуть Согендор наследнику. Но мы не можем это обсуждать, пока Готтран одержим мыслью вырезать всех до единого, кто ему не угоден. В том числе и мятежников.

– Зачем это обсуждать? – Гетас пожал плечами. – У меня два варианта: помочь тебе справиться с Готтраном и уповать на милость Дориана или сразу же убить Дориана. По-моему, выбор очевиден.

– Надеешься, что Готтран в таком случае отдаст тебе Согендор? – хмыкнул Гильем. – Ты же понимаешь, что если Дориан умрет, Готтран сразу захватит престол?