Легкий гомон пробежал по кругу сидящих, а я спокойно нахожу глаза Даниила. Он держится уверенно, но я вижу, что в душе он потрясен. Представляю, даже какой главный вопрос сейчас крутится у него голове. «Неужто этот Фрязин настолько силен, что может влиять на решения Бурундая⁈»

Если я прав, то подобные сомнения мне только на пользу. Чем больше их будет, тем шире будет мое влияние на Руси.

«Ну что, наш уговор в силе⁈» — Безмолвно спрашиваю его, смотря прямо в глаза. Вижу, как ему хочется увильнуть от прямого ответа, но он в таком замешательстве, что вынужден кивнуть.

«Да!»

Перевожу взгляд с него на Александра, а затем на Андрея. У них такое же смятение, но оба также безмолвно подтверждают наше негласное соглашение.

Я не настолько наивен и не верю, что хоть кто-нибудь из них добровольно выполнит свою часть договора, но до тех пор, пока сынок Даниила будет цепляться за герцогскую корону, у меня будет мощный рычаг давления на его отца. Рано или поздно я заставлю его выполнить обещания, а следом и Александра с Андреем.

Вновь зазвучавший голос Бурундая выводит меня из задумчивости.

— Тумены Тукана, Джаред-Асына, Балакана, Тутара, и особый отряд тургаудов. Полки Великого князя Владимирского, князя Киевского и Галицкого. — Закончив перечислять, он взял паузу и вгляделся в лица перечисленных полководцев. Никто не позволил себе ни тени сомнения, и голос Бурундая заскрипел дальше. — Это войско я поведу на юг через австрийские земли на короля венгров, а темнику Абукану приказываю отправится на север и привести земли Германии в подчинение Великому хану.

С удовлетворением отмечаю, что мои доводы все-таки возымели действие. Раз Бурундай решил отправить на север Абукана, значит, мой план сработал, но все идет как-то уж больно гладко и это кажется мне подозрительным. Где-то в глубине души начинает крепнуть предчувствие, что меня ждет неприятный сюрприз.

«Абукан слишком уж молод и, мягко говоря, туповат, — в наступившей тишине, меня начинают одолевать сомнения, — даже не верится, что Бурундай все-таки решился отправить его одного в самостоятельный рейд!»

Эти слова старого полководца сильно встревожили и самого Абукана. На его лице сейчас написана целая гамма разнообразных чувств. В расширенных от волнения глазах плещется одновременно и заносчивая радость от оказанного ему доверия, и ужас от непонимания, как ему это доверие претворить в жизнь.

В это момент взгляд Бурундая нацеливается на Людвига Баварского и архиепископа.

— Регентам малолетнего короля Конрадина я поручаю собрать всех влиятельных князей Германии, дабы они присягнули ему как императору Священной Римской империи. Тебе же, консул Твери, — тут щели его глаз вцепились мне в лицо, — приказываю быть в подчинении темника Абукана.

«Это еще не сюрприз! — Бормочу я про себя. — Это вполне ожидаемо!»

И точно, еще одна пауза заканчивается поворотом головы Бурундая в сторону Берке.

— Тебя же, уважаемый Берке, я прошу присоединиться к Абукану. Юный нойон хороший воин, но иногда ему не хватает опыта, и твоя мудрость будет ему неоценимым подспорьем.

«Оп ля! — Не могу удержаться от безмолвного восклицания. — А вот и сюрприз!»

На Берке в этот момент страшно смотреть. Его лицо перекосилось от злости и унижения. Мало того, что его буквально сослали в ссылку, так еще и полноценного тумена не дали! А теперь и вообще отправляют чуть ли не подручным жалкого юнца!

Берке кипит, но молча. Возразить открыто значит не подчиниться главнокомандующему, а это уже непростительное преступление. Мягкий тон Бурундая и просительная форма никого не обманывают — это приказ, не менее жесткий, чем все остальные.

Я тоже, мягко говоря, не совсем доволен. Вроде бы Бурундай последовал моему совету, но приставив ко мне Берке, показал, что в искренность моих советов не верит. Берке с его патологической подозрительностью — это не простоватый Абукан. Он мне крови еще попортит!

Несмотря на расстройство, все же нахожу в себе силы мысленно поаплодировать.

«Браво, Бурундай! Одним ходом решил сразу две задачи. И меня взял под колпак, и Берке отправил подальше от армии!»

Середина Апреля 1258 года

Недавно прошел дождь, и копыта коней, хлюпая по лужам, разбрызгивают коричневую глиняную жижу. Шерстяной плащ намок и висит на плечах тяжелым грузом.

Нахохлившись в седле, бросаю взгляд на едущего рядом Баварского герцога. Тот выглядит еще мрачнее, чем я. Еще бы, почти месяц прошел, как он отправил гонцов ко всем курфюрстам Германии, призывая их на внеочередную встречу, но пока никто так и не ответил. Даже его родной брат, герцог нижней Баварии, проигнорировал этот призыв присоединиться.

Для меня это не сюрприз, а вот его видать сильно гнетет. Чувствует себя, небось, изгоем и предателем.

«Это плохо! — Хмыкаю про себя. — Как бы не выкинул чего с расстройства!»

Хотя отрабатывать назад герцогу уже поздно. Теперь у него только одна дорога, с нами до конца, тут либо он всех перетянет на свою сторону, либо его сожрут с потрохами.

Я же отсутствием притока сторонников не сильно обеспокоен. Пока их не припекло как следует, они не засуетятся. Поэтому задача номер один — это хорошенечко взгреть сначала восточную Германию, южную Саксонию и Бранденбургскую марку, а уж потом взяться за троицу церковных курфюрстов из архиепископов Кельна, Майнца и Трира.

«Без хорошей трепки никто под монгольскую крышу сам не полезет, — задумчиво замечаю самому себе, — уже то, что с Людвигом повезло, уже удача!»

Сейчас мы движемся на Берлин, недавно заложенную новую столицу земли Бранденбург. Серьезного противника пока не видно и не слышно, города и замки по большей части сдаются без боя, и я замечаю, что это сильно расслабило ордынцев. Тумен Абукана оторвался от меня дней на десять и идет широкой дугой где-то далеко впереди. Степные отряды растянулись от Тюрингии до восточных границ Германии, стараясь загрести под себя как можно больше. Я с этим ничего поделать не могу, командир здесь Абукан, ему и решать. На всякий случай разведчики Соболя идут вслед за монголами, извещая меня о всех их перемещениях.

Подумав об ордынцах, вспоминаю последний разговор с Бурундаем. Вернее сказать, даже не разговор, а настоящий торг. Едва он только начался, как я уже понял, что мне не удалось утаить свое желание отправиться на север, и старый монгол решил этим воспользоваться.

— Раз ты говоришь, что север с радостью присягнет новому императору, то Абукану и помощи от тебя не потребуется. — Он растянул губы в плотоядной улыбке. — Поэтому ты половину своих людей и весь огненный наряд отправляй со мной на венгров.

«Наглость — второе счастье!» — Подумал я тогда, ничуть не стушевавшись. Принцип требовать сразу по максимуму, чтобы в конце получить то, что хочешь, он у монголов в крови, и меня этим уже не удивить.

Мягко, но безапелляционно я ответил ему в той же манере. Мол, не все так гладко, и один тумен не сможет произвести должного впечатления, а вот если бы Бурундай разделил свое войско пополам, вот тогда… Тот, конечно же, не захотел о таком и слушать, и в результате мы потихонечку начали приближаться к реальному соглашению.

До этого я обещал ему половину, но обещать не значит жениться! В конце концов я уступил ему полк Хансена и конных стрелков Ивана Занозы, но отстоял три из пяти ракетных лафетов и восемнадцать баллист из тридцати. Артиллерию же честно разделили пополам, по две каждому.

Проворчав, что за свободу надо платить, я назначил командующим этой отдельной группы Эрика Хансена и провел с ним тщательнейший инструктаж.

— Запомни, — тыкал я ему пальцем в грудь, — пуще всего берегись ордынцев! Они нам друзья лишь до поры до времени! Случись чего, они не упустят случая весь наш огненный наряд под себя прибрать. Твоя задача не допустить этого!

Тот в ответ лишь развел руками.

— Ну что ты, консул, со мной как с маленьким! Неужто я не понимаю!