Моё сердце заколотилось в груди, а горло сжалось от невыразимого чувства. Хендрикс сбивал меня с толку большую часть времени, приводил в бешенство и всё время взывал к какой-то скрытой части меня. Но именно в такие моменты я убеждалась, что я — книга, а он — единственный, кто умеет меня читать, что я — музыка, а он — единственный, кто меня слышит.

Я не верила ни в фортуну, ни в судьбу, ни во всякую другую чушь вроде этого. Как можно было сохранить веру, став свидетелем того, как зомби захватили планету и убили почти всех живых? Любая высшая сила с благими намерениями явно покинула этот мир.

Но в этот миг, в этот изолированный момент моей жизни, когда время как будто остановилось, и мир перестал существовать за этими тонкими стенами, я почти поверила, что Хендрикс был создан специально для меня.

Даже если это было безумием.

— Я не готова ни к чему из этого, — прошептала я, указывая указательным пальцем между нами.

— И не надо, — пообещал Хендрикс. — Я ни о чём не прошу, Риган. Может быть, ты тоже узнаешь меня получше. По крайней мере, прими осознанное решение, прежде чем возводить вокруг себя все эти стальные стены.

Лёгкая улыбка тронула мои губы. Возможно, он действительно знал меня лучше, чем я думала.

— Я подумаю об этом, — согласилась я, не уступая ему и прячась за теми стенами, о которых он только что говорил.

— Ты подумаешь об этом? — сухо переспросил он. — Как великодушно с твоей стороны.

— Ну, делаю, что могу, — вздохнула я.

— Лучше оденься, — приказал он, его взгляд скользил по моей обнажённой коже, как ласка.

— Пожалуй, нам пора, — согласилась я, не в силах сдвинуться с места.

Я не могла, уж точно не тогда, когда он смотрел на меня так, как будто я была сокровищем, как будто я стоила больше, чем бутилированная вода и лекарства.

— Я просто стараюсь говорить как хороший парень. А на самом деле, я на максимуме своих способностей. Если ты и дальше будешь стоять там полуголая, я всё испорчу, напав на тебя, — признался он с лёгкой улыбкой.

— Хорошо, я тебя поняла, — выкрикнула я через плечо, выбегая из кухни. Я заперлась в хозяйской спальне и натянула новые трусы (из своего рюкзака), штаны для йоги и тёмно-бордовую кофту с длинными рукавами, доставшиеся мне от женщины, которая раньше жила здесь.

Я заплела мокрые волосы в низкую косу через плечо и сменила свои грязные, окровавленные ботинки на пару поношенных кед, которые оказались на размер больше, но всё же это было лучше, чем ничего. Свой ритуал я завершила гигиенической помадой — не крайняя необходимость, но после речи Хендрикса я почувствовала, что мне нужно что-то, чтобы разрушить этот образ выжившей без макияжа. Но я слишком устала, чтобы заниматься настоящим макияжем.

Хотя у меня всё ещё было много подводки для глаз.

Когда я вышла из спальни, Хендрикс был уже одет и готов к уходу. Должно быть, он собрал всю воду и еду, потому что её нигде не было видно. Его свободная футболка и мешковатые джинсы были немного великоваты для него, но он нашел тут ремень, а его обувь была идеально впору. Он умудрялся выглядеть чертовски сексуально, и даже с мокрыми волосами, свисающими на брови, он был мужским совершенством и на тысячу процентов состоял из тестостерона.

Я покачала головой, гадая, как же мне теперь держаться от него подальше? Не тогда, когда это была не просто симпатичная внешность и сексуальная привлекательность, но и рыцарство, доброта и очарование.

Мы молча покинули трейлер, оставив его пустым и в беспорядке, впрочем, также поступили и предыдущие владельцы. Мы шли тихо, пока не нашли остальных членов нашей группы, сгрудившихся вокруг обшитого деревянными панелями, проржавевшего микроавтобуса.

— Он на ходу? — спросил Хендрикс с осторожным самообладанием, стараясь не выказывать никакой надежды.

Вон кивнул.

— И у него полный бак бензина.

Взгляд Вона заметался между мной и Хендриксом, выражая недоверие. Когда наши взгляды встретились, что-то промелькнуло за его безразличным лицом. Он выдержал мой пристальный взгляд в течение нескольких напряжённых мгновений, прочистил горло и отвернулся.

— Тогда чего же мы ждём? — спросил Хендрикс.

— Ничего, — покачал головой Вон. — Вас, ребята.

Я отыскала Хейли в толпе и улыбнулась от вида её мокрой головы и розового румянца. Она избегала Нельсона, как чумы зомби, и мне так не терпелось поговорить с ней обо всём. Вместо этого я забралась в машину следом за ней и опустилась на пыльное сиденье. Мы взялись за руки, и она положила голову мне на плечо.

— Помылась? — тихо спросила она, когда Пейдж забралась к нам на заднее сиденье.

Кинга тоже затолкали назад, так что мы были раздавлены и сидели друг на друге, но это стоило того, ведь мы имели реальный транспорт после более чем недели ходьбы.

— Да, — вздохнула я. — А ты?

— Да, — эхом отозвалась она. — Нам нужно поговорить.

— Без шуток, — рассмеялась я.

Мы замолчали, когда Нельсон и Харрисон погрузили наши рюкзаки в багажник и расселись в креслах перед нами. Вон скользнул на водительское сиденье, а Хендрикс, как обычно, вооружился дробовиком и сел рядом с ним.

Затем мы выехали из трейлерного парка и снова направились на юг по шоссе.

Хендрикс был прав, когда называл это приключением, а не просто выживанием. Да, мы боролись за свои жизни, но мы переживали жизнь таким образом, о существовании которого я и не подозревала.

Опасность, боль и трудности подстерегали нас на каждом шагу. Но были и общность, и надежда, и любовь.

Мы случайно пересеклись с Паркерами, но из-за них у нас появилось качество жизни, которого не было раньше, даже до зомби. Они добавили в нашу жизнь слой, который был наполнен счастьем и дружбой.

И возможно, с одним из них… чем-то большим.

Я ещё не знала наверняка. И я, вероятно, не пойму окончательно, что это, ещё какое-то время. Но пока мы боролись в этом мире смерти и гнили, я была готова выяснить это.

Я была готова разрушить свои стены и впустить нечто похожее на любовь, даже если это ещё не любовь.

681 день после начала заражения

ХЕЙЛИ

Ноги болят. Болит спина. Болит голова.

Тик. Тик. Тик. Тик.

Мы с братьями Паркер уже больше месяца. С каждым днём нам дышится легче рядом друг с другом, немного более привычно. И с каждым часом мы с Риган расслабляемся чуть больше, когда не боремся на смерть исключительно за свою жизнь.

Последние два года были, мягко говоря, напряжёнными. И думаю, психическая выносливость истощилась у нас двоих.

Две девушки не могут взять на себя убийство, охоту, добычу пищи и выживание. Это слишком много.

Да и никто не готовил нас к этому. Родители умерли, на той же неделе умерли, или что ещё хуже, все наши друзья, а мы отправились в бездомный-бродяжнический-убивающий-всё-на-нашем-пути бег.

Обычно двадцатилетние девушки не совсем так проводят своё время.

Ну, двадцатилетние девушки до заражения. Сейчас это уже стало нормой, и если не нормой для нас, то нормой для мира, который включал в себя пиршество плотью.

Тик. Тик. Тик. Тик.

Я прижала руку к виску и подавила дрожь. Эта боль в моём мозгу не была физической, но она всё ещё причиняла боль и сводила меня с ума, вызывая постоянное раздражение. Это было похоже на вечную мигрень без телесных симптомов, которая не имела смысла ни для кого, кроме меня.

Мне нужна была музыка.

Как можно жить в мире, где нет музыки? Это походило на мой личный ад, чистилище, специализирующееся на реализации каждого персонального, худшего сценария в моей жизни. Не было ни радио, ни электричества для моего iPod, ни даже инструментов, чтобы люди пели мне серенады. Была лишь… тишина.