Я просто хотела, чтобы меня обманули, успокоили. Я буду бороться, несмотря ни на что, но если я почувствую, что у меня есть шанс и выбор, мне будет гораздо легче согласиться.

Он повысил голос на несколько десятичных знаков, и я почувствовала, что он смотрит на меня сквозь темноту комнаты.

— Я знаю, что мы переживём это, я знаю, что мы переживём многое. Да, это страшно, и да, у нас не хватает патронов. Но ты только что услышала слезливую историю, Риган. С чего ты взяла, что… — он вдруг замолчал, прочистил горло от нахлынувших эмоций и продолжил. — С чего ты взяла, что кто-то из нас готов расстаться с тем, что нам дорого? Независимо от того, защищаем ли мы Пейдж или вас с Хейли, мы полны решимости и готовы сделать всё, чтобы обеспечить безопасность каждого. Мы уже потеряли людей, которых очень любили, и больше не допустим подобной ошибки.

— Я верю тебе, — слабо прошептала я, как раз перед тем, как гигантский грязный камень влетел в это одинокое грязное окно.

Мы уставились на камень, потом снова на зияющую дыру в окне. Несколько струек воды хлынули внутрь, и холодный ночной воздух мгновенно наполнил помещение. Как один, мы направили наши ружья к открытому окну, и Нельсон первым прицелился и выстрелил.

Но тут же последовали и остальные выстрелы. Хлопки и грохот выстрелов наполнили крошечный сарай, когда мы снесли дверь, одновременно толкая и стреляя по дереву.

Теперь мы ясно видели, как Пожиратели вытянулись в одну линию вдоль всего горизонта. Они выглядели жадными, обезумевшими от голода и мозговой похоти. Они сходили с ума от идеи устроить пир. Мы были для них как «Золотой загон»^[20] в обеденное время, всё, что можно съесть.

Эта ночь обещала быть очень долгой.

Но мы выстоим и будем сражаться. И, в конце концов, мы выживем.

Если быть честной, после того как Хендрикс рассказал мне о своей семье, у меня не было выбора, кроме как остаться и пережить это. И не только потому, что я чувствовала себя обязанной ему.

О, нет. Всё это было связано с его семьей, с тем, как отчаянно я хотела помочь ему избавиться от остатков вины и защитить его младших братьев и сестру.

Я буду сражаться за них, даже умру за них. Хотя после разговора с Воном и понимания, что я не смогу жить без Хендрикса, я решила, что вместо того, чтобы жертвовать-своей-жизнью-ради-дела, я просто выживу.

Самое важное — справиться со всем этим вместе.

Конечно, были и другие причины для беспокойства, но они встанут на свои места позже. Всё, что сейчас имело значение — это пережить ночь.

Я последовала за Хендриксом из амбара. Харрисон и Кинг остались защищать Пейдж, а остальные перешли в наступление — или точнее заняли оборону. Я не была уверена, чем именно мы занимались. Я просто знала, что сейчас с нашей стороны последует очень много убийств.

Нельсон, Вон и Хейли разошлись в разных направлениях перед нами, простреливая линию зомби насколько это было возможно в темноте и при таком расстоянии. Луна почти не давала света, периодически выглядывая из-за густых облаков, но хотя бы дождь прекратился. Земля была покрыта густым слоем грязью, которая затрудняла ходьбу и движение, но думать об этом сейчас было неуместно. Мои ноги, утопающие на семь сантиметров в землю с каждым шагом, были наименьшей из моих забот.

Легко игнорировать отвратительные условия, в которых мы были вынуждены сражаться, когда имели место быть действительно важные вещи, о которых стоило поволноваться. Охота, убийство, война и всё такое.

— Мы обойдём амбар, Риган, — бросил Хендрикс через плечо. — Найдём зомби, который никак не может заткнуться.

— Я обойду вокруг, встретимся позади, — предложила я, разворачиваясь на каблуках, готовая разделиться и превозмочь себя.

Голос Хендрикса, резкий как сталь и неумолимый, остановил меня на полпути.

— Ты держишься позади меня. Я больше не буду поднимать этот разговор.

Я закатила глаза, но спорить не стала. Я по глупости думала, что мы прошли этот этап, но очевидно нет.

Возле амбара было зловеще тихо. Когда мы завернули за угол, я услышала, как захлопнулась дверь, и решила, что это Харрисон или Кинг. Они были вооружены и ждали, но моя тревога за этих троих детей обострила все мои чувства. Мне не нравилось оставлять их одних, особенно при столь близкой агрессивной угрозе.

Выстрелы и жуткие крики смерти эхом разносились по поляне. Мы завернули ещё за один угол, оружие поднято, руки выпрямлены, и всё ещё ничего. Чем дальше мы отходили от двери, тем сильнее крепчал мой страх. И даже несмотря на то, что в окне зияла огромная дыра, любой, кто вломится через неё, будет замедлен острыми осколками стекла и вообще наделает много шума. Но мне не нравилось, что я не могу визуально наблюдать за каждым Пожирателем.

На третьем повороте Хендрикс, как обычно, пошёл первым, и хотя я была прямо за ним, я не смогла бы остановить удар, даже если бы захотела. Из воздуха вылетел бейсбольный мяч, который угодил в его плечо. Хендрикс всем телом ударился об стену сарая, пистолет вылетел из его руки, отлетел от стены и упал где-то в темноте на пропитанную грязью землю.

Она — теперь я могла опознать в ней версию женщины — бросилась на него, поразив его бок. Стон боли вырвался из Хендрикса, и он упал на одно колено.

Чёрт возьми.

Она была похожа на демоническую версию женщины-бодибилдера или китайского борца, но никак не на простушку из сельской местности. Поймут ли люди отсылку к WWF^[21]? Скорее всего, нет. Вся ниша спортивной борьбы, вероятно, умерла вместе с фастфудом и оплатой на заправках.

Я не колебалась, я не могла — потому что существовала сильная разница между его жизнью и смертью. Её руки были заведены за её голову, как будто она собиралась вложить всю свою силу в удар по его голове. Сначала я выстрелила ей в запястье, не поразив точно в цель, но всё же попав в локоть. Кусочки плоти и кости отлетели назад, когда моя пуля коснулась её кожи, и она уронила свою бесполезную руку. Не испугавшись потери конечности, она замахнулась на меня левой рукой. Я выстрелила снова, и на этот раз угодила ей в плечо. Её тело дёрнулось назад от удара, и её голодный взгляд встретился с моим. Слюна и что-то ещё, что я даже не хотела идентифицировать, капали из её открытого рта, и чистый, неразбавленный запах гниющей плоти наполнил воздух. Половина её лица отвалилась из-за гниения, а её волосы в основном выпали, оставив только тонкие пряди узловатых пучков. Она всё ещё носила серьги, что взбудоражило меня больше всего.

Маленькие золотые пусеты были доказательством её прежней, некогда нормальной жизни. А то, что осталось от её обтягивающих джинсов и порванной блузки, говорило о том, что женщина была совсем не предназначена для жизни, полной физического насилия. Она издала ещё один из своих оглушительных визгов, и её голод стал похож на ту осязаемую силу, которая подталкивала к действию.

Я посмотрела в эти мёртвые жадные глаза и стёрла каждую унцию сочувствия к её прошлой жизни, зреющего во мне. Пока я поправляла прицел, она открыла рот шире и бросилась к лицу Хендрикса, а я выпустила две пули, угодив ей прямо между глаз. Ударная сила моего огромного пистолета отбросила её тело назад, за пределы естественной траектории движения. Она приземлилась неуклюжей кучей на землю, обе руки были раздроблены моими выстрелами, а ноги подогнуты под странными углами. Её глаза всё ещё были невидящими, но уже не жаждущими плоти.

— Какого чёрта? — спросила я, глядя на её безжизненное тело. — Ты сумасшедшая сука! — я закричала вне себя от адреналина и страха.

Хендрикс медленно поднялся, потирая руку. Он поднял свой пистолет и теперь вместе со мной пялился на уже мёртвую нежить.

— Это чертовски больно, — проворчал он. — Очевидно, она играла в высшей лиге.