— Спасибо тебе, — ответил Харрисон. — Это всё, что у нас осталось, — он бросил свой пустой пистолет в кучу зомби. — Нас бы убили, если бы ты не появилась.

— Могу сказать то же самое, — мрачно улыбнулась я. — Пейдж в порядке?

— Будет в порядке, — кивнул Кинг.

Звуки выстрелов позади нас прекратились, и я оглянулась, чтобы убедиться, что мы все целы. Теперь, в свете раннего утра, я могла различить все четыре фигуры. Они возвращались к нам.

— Мы выжили? — спросил Харрисон, увидев, как его братья и Хейли возвращаются к нам.

— Похоже на то, — подтвердила я.

Харрисон подал мне руку, и я потянулась за ней, игнорируя скользкое ощущение крови, покрывающей мою плоть. Он помог мне подняться на ноги, поддержав меня, когда я пошатнулась

Я снова вздохнула с облегчением, когда услышала голос Хейли. Она была расслаблена, настолько расслаблена, насколько это вообще было возможно после ночи страха в Зомбивилле.

Она была в безопасности. И жива.

Моё горло тут же сжалось от переполнявших эмоций. Выживание — было единственной целью, но сколько ещё таких близких столкновений мы сможем пережить, прежде чем кто-то не выживет, прежде чем я не выживу.

Вселенная, по-видимому, сомневалась, что это продлится долго, потому что из-за угла дома выскочил обезумевший, разъярённый Пожиратель, рванув прямо на нас троих. Он был спокоен в своём приближении, что было тревожно, но более того, он был более безумен, чем любой из других. Это проявлялось не в его движениях, они были удивительно человеческими, и не в его поведении. Это проявлялось в выражении его лица. Выражение его лица было истинным злом. Его глаза были ярко-красными, а одна сторона челюсти была полностью оторвана, остались только остатки разорванной кожи, ярко-малиновые сухожилия и скрежещущие зубы. На одной стороне его головы зияла глубокая рана, и у него не хватало целого уха.

Но он был настроен решительно. Хотел убить парней и меня.

У меня не было времени обдумать, отреагировать, он настигнет нас через несколько секунд, а у меня не было оружия для защиты. Я потянулась за пистолетами и ножами, но у нас ничего не было. У меня ничего не было.

Харрисон прыгнул передо мной, пытаясь защитить, хотя я знала, что у него тоже нет оружия. Кинг поднял пистолет и выстрелил. Пуля пронзила шею зомби, разбрызгивая кровь из входного и выходного отверстий. Однако, кроме резкого движения головой, зомби не выказал никаких признаков боли или замедления движения.

Кинг продолжал стрелять, но теперь его пистолет был пуст. Только щёлкающие звуки пустого магазина нарушали тяжёлое дыхание бегущего зомби.

Что-то же должно было выйти из моего рта, указания, которые я должна была дать, или прощание, которое я должна была произнести, хотя бы испуганный крик. Но я была так шокирована буйным Пожирателем и нашей неспособностью защитить себя, что буквально застыла как вкопанная на месте. Я была парализована.

Зомби подбежал к нам, прыгнул в воздух, чтобы схватить одного или всех нас, я понятия не имела, кто это будет. Я съёжилась, но тут наконец-то у меня хватило здравого смысла оттолкнуть Кинга и Харрисона. Со всей дури, на которую я была способна, я положила руки им на плечи и толкнула в разные стороны.

Три выстрела из-за плеча оглушили меня. Каждый звук сменился одиноким пронзительным звоном. Сквозь тишину собственной головы я видела, как длинная мускулистая рука легла мне на плечо. Вслед за этим предплечьем я смогла рассмотреть дымящийся пистолет и зомби, который был отброшен назад ударом пуль. Я чувствовала, как реальность захлопнулась на разрывах, и всё двигалось вперёд в замедленной съёмке.

Зомби, теперь безжизненный и пустой, рухнул в лужу собственной крови.

Я почувствовала, как мой рот открылся от шока, как моё тело начало дрожать и трястись от травмы этой ночи. И всё же я чувствовала себя оторванной от своего тела. Я чувствовала себя зрителем в собственной жизни. Сколько ещё раз я смогу пройти через это? Сколько ещё я смогу выдержать, прежде чем сойду с ума?

Постепенно ко мне вернулся слух, сначала нечёткий и головокружительный, а потом и полный силы. Но ничего не было слышно. Мой слух вернулся и встретил только ошеломительную тишину.

Наконец, после нескольких напряжённых мгновений, Хендрикс прорычал:

— Риган…

— Не произноси этого, — выдохнула я дрожащим голосом.

Я повернулась и обняла его за шею. Он стоял прямо за мной и обхватил меня руками за талию, прежде чем я успела полностью повернуться

Он зарылся лицом мне в шею и вздохнул. Он уткнулся носом в мою грязную, липкую кожу. Я сделала то же самое, вдыхая его, наслаждаясь ощущением его тела и тем, каким живым он был.

— А что, по-твоему, я собирался сказать? — поинтересовался он грубым шёпотом.

— Ты собирался сказать мне «иди сюда». Но я уже здесь, Хендрикс, — ответила я приглушённым голосом.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке и капнула с подбородка на его футболку.

— Ты ведь уже давно здесь, не так ли? — его голос был хриплым и полным одержимости.

Он сжал меня крепче, притягивая к своему твёрдому телу.

Ещё больше слёз хлынуло из моих глаз, и теперь я не могла их остановить. Последние два года я была сильной и бесстрастной, насколько это было возможно. Но я больше не могла быть такой. Часть меня сохранила свою жёсткую сторону, потому что я должна была, потому что не было ни одного безопасного места, куда я могла бы отступить, где я могла бы стать уязвимой. Но когда руки Хендрикса крепко обняли меня, я, наконец, нашла то безопасное место, место, которое позволяло мне плакать и горевать.

Я зарыдала, прижавшись к Хендриксу, открыто и необузданно. Эта жизнь несправедлива, это существование неприемлемо. Но у нас осталось только это, и у меня не было другого выбора, кроме как пережить это. Тем не менее, понимание этого никак не облегчало все эти кровопролития и трудности.

На самом деле, это было очень, очень тяжело.

— Не плачь, Риган, — приказал Хендрикс, вздрогнув. — Мы сделали это. Всё в порядке. С нами всё будет в порядке.

Я только сильнее заплакала от его слов. Уродливые, всхлипывающие, шмыгающие слёзы потекли по моему грязному лицу и замочили футболку Хендрикса. Он прижал меня к себе, сжимая руки так крепко, что я чувствовала каждый дюйм его тела, пока мы тонули друг в друге.

— Мы ведь сделали это, правда? — спросил он едва слышным шёпотом. Он боялся, боялся за меня, и я хотела успокоить его, но не могла. — Риган, — произнёс он более решительным голосом. — Мы сделали это.

Я кивнула ему в шею и нашла в себе мужество заговорить.

— Мы сделали это.

— И с нами всё будет в порядке, — подсказал он.

— И с нами всё будет в порядке, — эхом ответила я.

— Посмотри на меня, — потребовал он, снова наполненный до отказа своей обычной уверенностью. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Но ты должна оставаться со мной.

Я покачала головой.

— Твои родные…

— Не надо, — оборвал он меня, его голубые глаза пронзили меня насквозь. — Я не это имел в виду. Я благодарен тебе за то, что ты для них сделала. Я имею в виду всё остальное. Ты останешься со мной.

Я ничего не ответила. Я не могла. Я не совсем понимала, о чём он спрашивал. Я просто прижалась к его телу и вцепилась ему в шею. Я почувствовала, как по его телу пробежал смешок, и он ещё раз ободряюще обнял меня.

— Риган, ты убьёшь меня, ты это знаешь? — он казался удивлённым, даже когда его губы танцевали по моей коже. — Хорошо, что я привык к предсмертным переживаниям.

— Я не знаю, что это значит, — сухо вздохнула я, наконец-то снова почувствовав себя собой.

— Конечно, не знаешь, — рассмеялся он. — Ну же, теперь, когда твой нервный срыв закончился, тебе определённо нужно принять душ.

— Душ звучит потрясающе, — простонала я, отстраняясь от него.

— Просто помни, что ты обещала позволить мне вымыть твоё тело, — серьёзно сказал он, взяв меня за руку.