Как только свет погас, мы погрузились в почти кромешную темноту. И интуитивно каждый из нас сделал ещё один маленький шаг навстречу друг другу. Я почувствовала сильную руку на своей пояснице и решила, что это Хендрикс. Хотела бы я испытывать раздражение от этого защитного жеста, но его прикосновение стало успокаивающим в этом чёрном месте неопределённости, в котором мы оказались. Я прильнула к его телу, страстно желая тепла и силы, которые исходили от него успокаивающими волнами.
Звук пронзил и без того шумный ночной воздух и, казалось, проник во все уголки амбара. Нечестивый, ужасающий и угрожающий — вот слова, которыми я могла бы описать этот звук. Он был высоким и в то же время глубоким и рычащим, громким и одновременно сдержанным. Я не понимала, кому он мог принадлежать и почему кто-то стоял под проливным дождём и просто кричал.
— Давайте поговорим об этом, — потребовал Нельсон. Его голос был шёпотом, но я съёжилась от разрыва тишины между нами. — Да, это пугает, но это не значит, что мы не готовы к бою. И да, идёт дождь, но это не значит, что наши пушки не сработают.
Следующим заговорил Вон, стремясь сохранить свой авторитет, но довольно конструктивно, давая нам ощущение защищённости и в полной мере безопасности. В наступившей тишине нам казалось, что мы теряем контроль над собой, уходя в неизвестность. Но теперь, когда Вон и Нельсон напоминали нам о своём лидерстве, я чувствовала, что всё возможно, даже выживание.
— Нельсон прав, мы вооружены и это в наших силах. Что бы там ни было, оно встретит бой, чертовски хороший бой. Кроме того, мы не во власти стихии. Мы нашли убежище, у нас есть еда, и мы даже приняли ванну сегодня. С нами всё будет в порядке, — твёрдо сказал он.
И я поверила ему.
У меня не было выбора, кроме как поверить ему.
— А теперь давайте сядем, поужинаем и проведём инвентаризацию того, что у нас есть, — Вон, казалось, сделал ровный вдох и сел.
В туманном свете, падавшем из одного дребезжащего окна, я тоже выбрала место и устроилась поудобнее. Земля была жесткой от многолетней грязи. Я и мысли себе не позволяла о жутких ползучих существах, которые, как я была уверена, прятались в каждом углу и трещине и, вероятно, подбирались к моим брюкам и ботинкам.
— Иди сюда, — приказал Хендрикс. За сегодняшний день он сказал мне это уже во второй раз. — Что случилось?
Я позволила ему отыскать в темноте мою руку и притянуть меня к себе. Я не заметила ни своих панических, резких вдохов, ни того скользкого скатывания к истерике, с которого начала.
— Ты боишься, — прошептал он мне на ухо.
Наши плечи прижались друг к другу, а его рука продолжала сжимать мою. Я чувствовала себя спокойнее, лучше себя контролировала. Из меня вырвался прерывистый вздох, прежде чем я попыталась ответить.
— Это место немного пугает меня, — прошептала я в ответ, стараясь не выдать панику в голосе.
— Зомби? — его дыхание щекотало мне ухо, а губы скользили по моей коже.
Я совсем забыла о своём лёгком случае арахнофобии и позволила возбуждению, вспыхнувшему внутри, отвлечь меня от реальной опасности, которая в данный момент окружала меня.
— Хм, жуки, — призналась я.
Хендрикс издал удивлённый смешок, прижавшись ко мне своей рокочущей грудью.
— Господи, Риган, ты такая девчонка.
— К счастью для тебя, — парировала я, ткнув его локтем.
В его голосе не осталось и следа юмора, тело напряглось от невысказанного напряжения. Я почувствовала, как его губы коснулись моей шеи, и вздрогнула от этого прикосновения. Тихим, многообещающим голосом он прошептал:
— К счастью для меня.
— Можно мне посидеть с тобой, Риган? — тихо пропищав, спросила Пейдж.
Она стояла рядом с нами, сжимая свой маленький рюкзак, как плюшевую игрушку.
— Конечно, — выпалила я, отодвигаясь от Хендрикса, давая ей место, чтобы она могла протиснуться между нами.
Я обняла Пейдж за изящные плечи и прижала к себе. Она дрожала: то ли от страха, то ли от холода, а может, и от того, и от другого. Было невыносимо сидеть в темноте. Дождь усилился, поливая крышу и скользя вниз по стенам или дырам, где время и природа взяли верх. Ветер сотрясал и без того ветхое здание, остужая воздух вокруг нас.
Хейли подошла ко мне и устроилась рядом. Тепло её тела плюс смесь Пейдж и Хендрикса помогли отвратить леденящий холод, витающий в воздухе. Вся эта близость была почти утешительной, за исключением супершторма снаружи и зомби-оперы, происходящей за холмом.
Словно в подтверждение моих страхов сквозь дождь донёсся ещё один громкий вой. На этот раз визг раздался дальше, и было невозможно сказать, был ли это тот самый крик или ответный зов.
— У нас есть крикун, — вздохнул Нельсон, вызвав смешок у Вона и Хендрикса.
Я была на девяносто девять процентов уверена, что это намёк на что-то извращённое.
— Мы должны поужинать, пока совсем не погас свет, — предложила я.
— Что у нас сегодня на ужин? — Харрисон говорил так, словно боялся услышать ответ.
Хейли открыла рюкзак, и Нельсон сделал то же самое. Каким-то образом они стали партнёрами в сфере питания. Они отвечали за разведку и хранение. Не самая тяжёлая работа в мире, но любое время, проведённое наедине с Нельсоном, пугало Хейли. Не то чтобы он был плохим парнем, но она была в том же положении что и я — просто потому, что мы застряли вместе, не означало, что мы должны были быть вместе.
Не то чтобы у нас было очень много возможностей поговорить о том, что происходит с малышами в Зомбиленде. Парни всегда были рядом, или мы дежурили, пока они занимались своими мальчишескими делами, и наоборот. И в те очень-очень редкие моменты, когда оставалось всего несколько секунд, чтобы поесть, Пейдж всегда оказывалась поблизости или участвовала в разговоре. Мы любили Пейдж до смерти, мы просто не хотели распространять правило Миранды[17] на неё, прежде чем упомянуть её братьев. А так как девочка обожала и боготворила каждого из них, то наш разговор о том, почему мы хотели держать их на расстоянии любой ценой, вероятно, не очень хорошо был бы принят ею.
Наши глубокие дискуссии о мальчиках до сих пор сводились к закатыванию глаз и сдерживаемому смеху. В нашей прежней жизни такого рода внезапные события потребовали бы всю ночь киномарафона восьмидесятых годов, лака для ногтей и кучи шоколада. В нашей новой и отнюдь не улучшенной жизни мы смотрели друг на друга, ожидая, когда будет имплантирован эволюционный ген чтения мыслей.
А до тех пор оставалось недостающее звено…
Я уверена, что учёные во всём мире были рады этому сообщению.
— Я приберегла это для особого случая, — предупредила Хейли. — Официально этот особый случай наступил.
Я слышала улыбку в её голосе.
Она протянула мне квадратную коробку с открытым верхом, и я полезла в неё. И нашла… сыр и крекеры! И не просто какой-нибудь заурядный дешёвый картонный крекер и искусственный сыр, а те самые палочки, которые окунаешь в восхитительный неоновый сырный спред. Я даже удивилась, что сыр не светится в темноте.
— Я не ела такого с самого детства! — обрадовалась я. — Это самый лучший ужин на свете. Спасибо, Хейлз!
— Пожалуйста, — она толкнула меня плечом.
— Что это? — спросила Пейдж, когда взяла свою порцию и передала коробку.
С другой стороны передали вяленую говядину и протеиновые батончики. У каждого из нас была своя вода, но теперь, когда мы остались без транспорта, наши запасы воды значительно сократились. Кроме того, было трудно таскать с собой бутылки с водой. Они были тяжёлыми. В основном мы наполняли их в случайных местах: в довольно-таки, на наш взгляд, заброшенных заправочных станциях и супермаркетах, где мы могли порыться в остатках и найти что-нибудь попить.
И хотя некоторые места пострадали от рук мародёров, большинство предприятий, городов и районов были просто заброшены. Казалось, люди просто исчезли или получили приглашение на обед к Пожирателям, в то время как я весьма кстати была вычеркнута из списка гостей.
