Пошел он нахуй. Нахуй его и его глупый вызов. Нахуй эту толпу и то, как они были заинтересованы в том, чтобы увидеть, как меня унижают. И нахуй мою вагину за то, что она предавала меня на каждом шагу и заставляла меня возбуждаться от всего этого. Я должна отказаться.

Что-то во мне говорило, что я проиграю, что я проиграю и получу наслаждение от этого. Я не могла позволить себе даже задуматься об этом.

— Куда делся весь этот дух соперничества, Джесс? — Мэнсон насмешливо улыбался, пока я боролась с собой. Потенциальное падение социального статуса… или шанс искупить себя. — Ты напугана? Теперь боишься проиграть?

Я схватила мяч. Ярость, интрига и возбуждение создали внутри меня смесь, от которой мой мозг превратился в кашу, а кожа загорелась.

«Бросай мяч, — сказал злой голосок в моей голове. — Ты знаешь, что на самом деле не хочешь победить. Ты хочешь принять этот вызов. Ты хочешь снова встать перед ним на колени».

Мои руки дрожали, время вокруг меня замедлилось. В фокусе был только Мэнсон. Мэнсон с его «белым» глазом, самоуверенной ухмылкой и следами моих губ на ботинках. Мэнсон, ждущий и наблюдающий. Мэнсон, знающий, что он победил.

Мой мяч упал в траву. Эшли взвизгнула позади меня и тут же закричала:

— Ну же, Джесс, просто забудь об этом!

Но я не могла. Мэнсон поманил меня пальцем, когда следующая группа игроков собралась за столом.

— Каково это — быть неудачницей? — мягко сказал он, когда я подошла к нему, сложив перед собой руки, отказываясь смотреть ему в глаза. Его слова впились в меня, этот ровный снисходительный тон скользнул по моей коже. Он сделал меня, он действительно сделал меня…

И самое худшее… я наслаждалась этим.

Часть II — Вызов

— Итак. Ты правда принимаешь вызов?

Вечеринка бушевала вокруг нас. Начался очередной раунд бирпонга, и нас оттеснили от стола, поэтому мы стояли в стороне, среди толпы. Я всё ещё слышала, как снова и снова проигрывается видео с моим унижением и раздается смех. Я слышала, как бормочут мое имя, сплетни уже распространялись.

Эшли нетерпеливо стояла позади меня. Я знала, что она ждет, когда я присоединюсь к ней, несмотря на вызов. В конце концов, какой человек согласится на такой вызов, а потом действительно выполнит его? Быть рабыней Мэнсона? Подчиняться каждому его слову? Это звучит нелепо.

Но я собиралась выполнить его желание.

Вопрос Мэнсона повис между нами. Он выглядел неуверенным, даже немного раздраженным, как будто был шокирован тем, что я задержалась. Я пожала плечами, как будто ответ был очевиден.

— Эм, да? Ты бросил мне вызов. И что мне по-твоему сделать? Посмеяться?

— Этого я и ожидал от тебя, да. — В его тоне проскользнула нотка горечи, но он тихо усмехнулся, и она исчезла. — Ты действительно думаешь, что проведешь ночь, делая всё, что я тебе скажу? Серьезно?

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Опять же… да? Если только ты не сказал это, чтобы, блять, поиздеваться надо мной. Если ты не можешь справиться со мной, я с удовольствием…

— Нет, нет. — Он покачал головой, и его ухмылка, казалось, изменилась — она стала темнее. Голоднее. — Я могу справиться с тобой. — Мой живот странно сжался от его слов. Что-то в этом взволновало меня. Эти слова звучали как угроза. — Меня больше волнует, сможешь ли ты справиться с этим. Не думаю, что ты осознаешь, что тебя ждет.

Я шагнула к нему, мое лицо было в сантиметрах от его, наши грудные клетки почти соприкасались. Мне пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него.

— Я не боюсь тебя, Мэнсон Рид. Что бы ты не придумал… — Мой взгляд медленно прошелся по его телу, вверх и вниз. Оценивая его, все 180 с лишним сантиметров. — Я справлюсь с этим.

Его улыбка не дрогнула. Несмотря на то, что я сказала, я почувствовала крошечный, внезапный укол страха. Такой страх я испытывала перед просмотром фильма ужасов или перед входом в лабиринт с привидениями — это был трепет, прилив, волна адреналина прямо в мои вены.

— Раз ты так уверена, Джесс, — мягко сказал он. — Но, возможно, ты будешь просить пощады раньше, чем думаешь. — Он отступил назад, и я наконец-то сделала вдох. — Раз так, следуй за мной.

Благодаря длинным ногам Мэнсон быстро пересек лужайку и вошел в дом, мне же пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать от него. Эшли догнала меня и принесла мне ещё один напиток. Всунув его мне в руки, она взяла меня под локоть и прошипела:

— Давай уйдем! Мы затаимся минут на 10, и потом…

— Я не уйду. — Я сделала длинный глоток фруктового напитка, который она протянула мне, благодарная ей за эту жидкую храбрость. Она резко остановилась, от чего остановилась и я, ведь она держала меня за руку.

— Ты не уйдешь? Что, черт возьми, значит, ты не уйдешь? Джесс! — Её неверие заставило меня вздрогнуть. Как я могла объяснить это, как я могла показать, что для меня это имеет смысл? — Джесс, ты с ума сошла, зачем тебе…

— Джессика!

Мое сердце заколотилось. Мэнсон остановился у задней двери. Он щелкнул пальцами и указал на землю у своих ног.

— Идем. Сейчас же.

Я оглянулась на Эшли и увидела, что её рот сжался в тонкую линию.

— Джесс, — сказала она напряженно. — Ты действительно…

— Прости, Эш, я просто… — Нормальная, умная часть меня кричала, что я не собираюсь позволять этому чудаку обращаться со мной как с собакой. Но темная, нуждающаяся часть меня настаивала на другом: она говорила мне, что снисходительный тон Мэнсона звучит горячо, его уверенность сексуальна, и что бегать, подчиняясь его зову, будет так приятно.

— Просто дай мне минутку, ладно? — Я извиняюще сжала руку Эшли, передала ей свой напиток, затем повернулась и пошла к Мэнсону. Я еле волочила ноги, чтобы не показаться слишком нетерпеливой, и с каждым моим медленным шагом я видела, как дергается его челюсть.

Я раздражала его. Хорошо.

Я сложила руки, пытаясь своим выражением лица отразить его раздражение.

— Да? Что?

Он снова указал вниз, медленно вздохнув.

— Мои шнурки, Джесс. Завяжи их.

Конечно же, шнурки на его ботинках развязались. И вот я снова собираюсь встать перед ним на колени. На мгновение я почти почувствовала запах кожи. Я почти чувствовала её под своими губами. Я тяжело сглотнула и насмешливо спросила:

— Шнурки, серьезно? Тебе что, пять?

Но я опустилась. Здесь, на коленях, при свете, проникающем через стеклянные двери, я завязала ему шнурки. Я поспешила подняться, мой язык был готов к новым язвительным комментариям, но его рука на моем плече заставила меня опуститься обратно.

— То, что ты ведешь себя как негодница, не меняет того, что ты всё ещё подчиняешься мне, Джесс, — мягко сказал он, наклоняясь, чтобы приблизить свое лицо к моему. — То, что ты ведешь себя так, будто для тебя это чертова обязанность, не меняет того, что ты всё ещё делаешь это. — Он лукаво улыбнулся. — Притворяясь, что тебе не нравится, ты не избавишься от этого. Продолжай в том же духе, и ты только заработаешь себе старую добрую коррекцию поведения.

На мгновение я потеряла дар речи. Наконец, мне удалось произнести:

— Коррекция… коррекция поведения? Какого черта…

— Продолжай в том же духе и узнаешь. — Он выпрямился, убирая руку с моего плеча, и я вскочила на ноги. — И с этого момента, когда я отдаю тебе приказ, ты отвечаешь «Да, Хозяин», понятно?

Мне потребовалось огромное самообладание, чтобы снова не закатить глаза.

— Ты действительно перегибаешь, — прорычала я. Затем, увидев, как дернулась его бровь, я язвительно добавила: — Хозяин.

Он покачал головой.

— Продолжай в том же духе, Джесс. Я знаю, что в твоей жизни нужна дисциплина. Скоро ты её заработаешь. — Он вошел в дом, держа дверь открытой достаточно долго, чтобы я проскользнула за ним. Дисциплина… какого черта? Я не была уверена, что он имел в виду, но вдруг срочно решила выяснить это.

Мэнсон влился в разговор со своими друзьями, а я неловко стояла позади него, пытаясь сделать вид, что я не с ним. Эшли снова присоединилась к нам, но на этот раз, когда Мэнсон отвернулся, она схватила меня за руку и потащила на кухню.