Найти загоны, бойню и прилегающий к ним здоровенный пакгауз, где разделывается мясо, труда не составило вот ни капли: можно было по одному запаху ориентироваться. В пакгаузе горел свет и шла работа — у шпиона немедленно сложилось впечатление, что она тут просто никогда не затихала. Мясники все как один могли похвастаться военной выправкой, монотонный автоматизм взмахов и тупых ударов топорами и тесаками вызывал какой-то подспудный дискомфорт. Особенно же неприятно выглядели огромные ручные мясорубки, все в наслоениях потёков жира и фрагментов требухи. Ни разговоров, ни даже взглядов по сторонам — не мясницкая работа, а прямо какая-то… мануфактура. Брр!

Аккуратно обойдя разделочный цех, на соседнем, абсолютно таком же здании, стоящим ворота в ворота, Антуан ожидаемо обнаружил табличку “холодный склад”. А вот дальше, несомненно, его ожидало кое-что куда более интересное: забор. Периметр внутри периметра. И надпись:

Безлунная ночь не радовала светом, от трофейной лампы пришлось избавится, отыгрывая пьянчужку (вот уж кто не будет светить себе, привлекая совершенно лишнее внимание), так что прочесть начертанное стоило некоторого труда. Зато внутри масла не жалели, освещая территорию и строения на ней и снаружи тоже. И почему-то в этот раз не поскупились на качестве и подгонке досок: ни одной щели! Определённо, то самое место, где и содержатся ответы на все его вопросы. Надо туда попасть. Вот только — как?

“Виварий — это животные, а наличие шлюза означает опасность, от них исходящую, — де Вилшер наугад выбрал сторону и двинулся вдоль забора. Темно и безлюдно, потому двигаться ему ничего не мешало. — Причём опасность исходит не от когтей и клыков, я ведь уже думал об этом и отбросил подобный вариант. А это значит… зараза! Болезнь как оружие! Ч-чёрт!!!”

Под ложечкой у отважного разведчика отчетливо засосало, а рука сама собой нырнула за отворот форменной куртки, к припрятанным динамитным шашкам. Решение лежало на поверхности с самого начала, можно было даже не выезжать из Галлии! Или, раз уж припёрся, поворачивать назад после посещения внешних ворот “фермы номер пять”: изолированная от внешнего мира неприступными горами территория прямо напрашивается и как место для экспериментов над заразой, и, одновременно, как природный очаг этой самой очень редкой опасной заразы! Одиночке с собакой не стоило и думать лезть сюда, здесь нужен отряд морского десанта и много-много зажигательной смеси, благо, “флотские гвардейцы” Его Величества умеют с ней обращаться!

Но неудивительно, что он не догадался: сама мысль о том, что кто-то решится использовать настолько неуправляемое средство убийства людей, бьющее с одинаковой легкостью и по чужим, и по своим, была слишком чуждой для упорядоченного, логического сознания главного аналитика короны. Даже не отравляющий газ юландцев, с которым злую шутку может сыграть ветер: тот, как ему доложили, постепенно слабеет и распадается в воздухе сам. Болезнь же распространяется без ограничений — только выпусти! А шеповцы все же решились. Причём, что самое гадкое, справляются довольно успешно, раз в Сокровенной долине ещё не разразилась страшная эпидемия!

Как бы ни был занят своими мыслями Антуан, пропустить пару волхвов с лампами, тянущих куда-то пару же отчаянно упирающихся и жалобно блеющих овец, он не мог. Наверное, до догадки про заразу галлиец проигнорировал бы волколюбов, решивших самостоятельно соорудить себе поздний ужин (или уже ранний завтрак?), но только не теперь. Если очаг инфекции всегда был тут, и раз военные откровенно сотрудничают со священнослужителями, сами жрецы в работы над оружием тоже крепко впряжены. Возможно, быстрее будет проследить за ними, чем искать незапертую калитку в заборе.

Мысль оказалась верной, во всяком случае, отчасти: территории за забором оказались разграничены между собой. В третью по счёту отделённую зону жрецы и зашли, затащив за собой через калитку живой груз. Обычную калитку с обычной задвижкой изнутри — никаких шлюзов: оставаясь в глубокой тени, разведчик хорошо это разглядел. Подождал, пока отблески пламени фитилей ламп пропадут, достал хитро согнутую проволоку и с её помощью довольно быстро сдвинул засов из пазов, получив доступ внутрь. И не забыл за собой закрыть. Затем аккуратно двинулся на колеблющиеся пятна оранжевого пламени вдали.

Кольцо факелов, установленных на каменных пальцах, образующих правильный круг, неплохо освещало ритуальную площадку изнутри. Те же руны, что видел Антуан на воротах в долину, были выбиты на столбах во множестве, так что даже без собравшихся впятером жрецов разведчик догадался бы, что видит перед собой архаичный языческий храм. Архаичный, потому что столбы не венчала крыша, а алтарем служила огромная плоская каменюка, вокруг которой густо разрослась трава.

Обнаружить себя де Вилшер не боялся: во-первых, хорошо знал, как прятаться в густой тени, а во-вторых, по-простому привязанные к одному из столбов овцы продолжали мемекать и рваться со своих верёвок. Наверное, неспроста. О чём свидетельствовали в том числе подозрительные потёки на алтаре. И галлиец очень надеялся, что это только овечья кровь.

Волхвов на ритуал набралось четверо, двое уже знакомых и ещё сильно пожилой тип, пришедший в сопровождении молодого мужчины с замашками командира и совсем ещё юного парнишки. К сожалению, овцы не только не давали жрецам услышать подозрительные звуки из темноты, но и мешали самому разведчику что-то разобрать из разговора в круге храма. Потому ему оставалось только крепко сжать кулаки, когда мальчик, единственный пришедший на службу без балахона, начал раздеваться догола, а один из волколюбов достал даже на вид неприятный отточенный ритуальный серп.

К счастью, жизни лишилась овца — ей переняли горло. А парня в четыре руки банально начали раскрашивать ритуальными узорами из всё тех же рун, причём старший друид ему ещё и чего-то вдумчиво втолковывал, одновременно пытаясь успокоить. А потом…

Всё случилось так быстро, что Антуан едва не пропустил. Вот абсолютно голый подросток встаёт на каменный алтарь… его внезапно выгибает дугой, как от страшной боли, но крика нет… и вот на четвереньки опускается уже не человек. Волк с неестественно-голубыми глазами! Оборотень! Раздаётся переливистый вой, от которого даже у привычного ко всему де Вилшера кровь стынет в жилах… и тут же прерывается, потому как “средние” волхвы слаженно подсовывают зверю последнюю живую овцу. Свет множества факелов на мгновение вспыхивает отблесками на сахарно-белых клыках — и хищник разрывает жертве сначала горло, а потом и живот. И начинает кровавое пиршество.

— …Ешь, ешь, не торопись, — во внезапно наступившей тишине слышен треск факелов и влажное чавканье… и голос “властного” друида. — Как мы тебе и обещали, самородный энноний сам всё сделал за тебя. Но дальше твоя работа: после инициации тебе нужно закрепить ощущение ипостаси, принять её. По себе знаю, это не так уж легко, и еда сильно облегчает процесс. Иначе так и не сможешь свободно обращаться и будешь зависеть от всякой ерунды, вроде фаз Луны. Недаром в стародавние времена наши предки носили с собой ножи из сплава эннония. Может, кто-то из них действительно, как в сказках, втыкал клинок в пень и через него прыгал, создав персональный психосоматический ключ… Так, и ещё: постарайся съесть побольше, парное сырое мясо отлично помогает восстанавливать кровопотерю после переливания.

Выбить из колеи можно любого. Не важно, через что ты уже прошел — жизнь всегда может подсунуть такое, отчего даже самые важные мысли из головы повылетают. Молодой, но, судя по всему, главный здесь волхв продолжал и продолжал говорить, больше успокаивая, чем вводя в курс дела в первый раз обернувшегося неофита — а слушающий его из темноты Антуан натурально забыл как дышать полной грудью, отчаянно боялся пропустить хоть слово. Потому что перед ним разворачивалась самая настоящая сказка. Реальная, а от того ещё более привлекательная сказка! То самое неизведанное чудо, в попытках найти которое молодой де Вилшер когда-то сорвался в своё первое авантюрное самостоятельное путешествие! Надо же, а ведь он успел про это почти начисто забыть…