— …Удивительное взаимодействие матери и дитя, пока последнее находится в утробе и еще некоторое время после рождения! — тем временем агент, воспользовавшись паузой в вопросах куратора тут же перескочил на куда более интересную ему тему. — Представляете? Получается, пусть и малая, невидимая, но столь важная для защиты от болезней часть организма матери может перейти к ребенку сначала через кровь, а потом через молоко! Конечно, потребуется поставить еще несколько опытов, чтобы хотя бы уточнить механизм переноса иммунитета, но сам факт…

— Боюсь, дорогой друг, вам придется заняться этой проблемой в другом месте, — подумав, тщательно взвешивая слова, оборвал подчиненного де Вилшер. — В Галлии, близ моего поместья есть прекрасные заливные луга. Как вы смотрите, чтобы перенести свою лабораторию туда? Не могу поручится за королевскую казну, но лично я постараюсь покрыть все расходы. Заделаться на старости лет лучшим поставщиком шерсти или даже сукна — думаю, будет отличный конец карьеры…

— Что?! Но почему?! — шпиону удалось шокировать коновала. — Вы же сами выбрали для меня это место! И какой конец карьеры? Вы же в самом расцвете сил!

— Война, — одним словом на оба вопроса ответил Антуан. — То, о чем даже в подворотнях начали шептаться, неминуемо. Может, в горы генералы солдат и не пошлют, а вот равнинной части территорий княжество, сколько бы раз оно себя великим и священным не называло, не удержит. И уж точно не удержит порт и инфраструктуру. А какой в наше время захват без артиллерийского обстрела и пожаров? Даже если это будут галлийский флот и галлийская же морская пехота — ядра, пули и картечь не различают врагов и друзей.

Аристократ-шпион выдержан небольшую паузу — и закончил свою мысль:

— А что касается карьеры… не даром же говорят, что генералы готовятся к прошлой войне. Подписывать мирные договора будут уже тридцатилетние мальчики в маршальских погонах. А потом их нужно будет куда-то девать. Моё кресло — не худшее место. Хороший бы я был аналитиком, если бы не смог этого заранее предсказать. Так что — выбирайте ягнят, которых отвезете на наш Остров, а остальное племенное стадо я выкупаю.

Де Вилшер поправил свою потёртую соломенную шляпу и позволил себе мимолётную улыбку из-под склонённых полей. Перевоплощение — один из тех моментов, за которые он когда-то так полюбил свою работу! Да, в собственном кабинете всегда в достатке горячий чай, оперативно доставляемый вышколенным секретарём, и возраст уже не тот, чтобы по горам скакать горным козликом, что бы там Маркус ни говорил. С другой стороны, если никуда не спешить, пока он и молодым фору в выносливости даст! Ну а куда спешить-то почтенному пожилому горцу-пастуху, гонящему овец до покупателя? Совершенно некуда.

Напрягаться Антуану, изрядно облегчившему собственный чемодан, создавая насквозь привычный местным жителям образ, не приходилось ещё и потому, что всю работу с овцами взял на себя Метис. Которому, как видел его хозяин, оная была не то, что не в тягость — невероятно приятна! Пёс так же перенёс сеанс смены образа, только его грим ограничился подкрашиванием шерсти специальной водостойкой краской в нужных местах да аккуратной стрижкой шерсти на морде и боках. Зато теперь от здешних овчарок его немного отличал разве что рост.

Образ пастуха благодаря собаке получился достовернейший, тем более, что и стадо удалось совершенно легально запродать “животноводческой ферме номер пять” — той самой, куда по новой дороге уходило ранее поступающее на экспорт мясо. Задаток взят, расписка, которую требуется “погасить” на месте, получена — и, разумеется, никто даже не попытался проверить у полуграмотного чабана документы. Кроме клейм коновала на живом товаре — но это Маркус обеспечил в первую очередь. Теперь оставалось следовать в общем темпе, присаживаясь на ночь к кострам таких же пастухов — и, разумеется, смотреть в оба глаза и слушать в оба уха. В таком случае, может статься, проникать внутрь охраняемого объекта придётся лишь для того, чтобы подтвердить полученные из сплетен и хвастовства выводы.

К ночи третьего дня бравый разведчик Галлии уже знал следующее: до военной базы ещё два дня пути, то есть всего пять. Именно военная база: никакого прохода в горах дальше не было, за естественной горловиной, перекрытой стеной с воротами, располагались приёмные загоны для скота и другие транзитные склады и ещё одни, внутренние ворота, ведущие в ущелье, соединяющее с “прихожей” закрытую со всех остальных сторон горную долину. Довольно большую. То есть, всё мясо съедалось именно там.

В теории можно было предположить, что закрытая долина вовсе не такая уж и закрытая. Либо, например, что там открывается вход в сеть протяжённых пещер, уходящих глубоко под горный хребет, где создаются стратегические запасы мяса — хотя лично Антуан в первую очередь повёз бы туда тогда излишки зерна, а не туши. Ведь собранный урожай пшеницы и ржи рискует испортиться в зернохранилищах куда больше, чем живые овцы на горных лугах. А прошлогоднее зерно, если от него что-то осталось — ещё больше!

Но нет. Кто другой даже из коренных жителей княжества не смог бы втереться в доверие к горным скотоводам, оставаясь чужаком, но перед “своим” пастухи чесать языками не стеснялись. Как оказалось, часть таких вот “полудиких” профессионалов своего дела военные наняли, чтобы проводить стада внутрь по ущелью, там обихаживать и, по мере необходимости, забивать.

Договор был заключён на неопределенный срок, “пока не отпустят”, но любителями папах и мохнатых шапок слова равнинников, скажем так, не принимались близко к сердцу. А родные горы вовсе не являлись каким-то непроходимым забором, как для всех остальных. Кому-то табачком захотелось разжиться, у другого любимая дочь замуж сговорена оказалась. Как и говорилось выше, перед чужаками они секреты хранили отлично, но своим, разумеется, всё, что видели — рассказали. Другое дело, что глубоко нос в дела “этих с предгорий и приморья” они не совали. И не из-за каких-то выдающихся моральных качеств, а из-за непонятно откуда вылезших в довольно немалом количестве и активно помогающим армейцам волхвов. Совершенно непонятно в чем помогающих.

Небольшое, в общем-то, княжество недаром полностью называлось “Великим Священным княжеством Шеп” и когда-то являлось частью древней Священной Империи, развалившейся во время буйства страшных чумных эпидемий около шести сотен лет назад. Единственный уцелевший осколок официально сохранил у себя “веру предков”, то есть язычество — хотя никаких гонений на христиан с мусульманами не вёл.

Собственно, случайному гостю страны, не владеющему познаниями в высокой политике, о сохранении “древней веры” и догадаться было бы сложно: церкви и мечети в городе при порте — вот они, стоят. Капища же волхвов по традиции создавались во всяких труднодоступных для обычных людей местах. Скудные сведения описывали в качестве мест отправления языческих ритуалов “круги из обтёсанных стоячих камней в два-три человеческих роста”, расположенные в “местах средоточия”, и утверждали, что жрецов-волхвов можно встретить только там.

Разумеется, с таким подходом к пастве горожане давно плюнули на заветы предков, перейдя в одну из разновидностей прогрессивного монотеизма, под крест или полумесяц. У селян с равнин и предгорий многие старинные обычаи превратились в приметы и суеверия, всё ещё старательно исполняемые, но уже без понимания сути. И только горцы, издревле жившие разведением особо пушистых белоснежных овец на высоко расположенных лугах, ещё, оказывается, кое-что помнили. К вящему неудовольствию де Вилшера, считавшего, что хорошо подготовился к своей миссии!