Варвара, конечно, девушка совсем не такая, как те, что в его селе живут. Сразу видно – образованная. Того гляди, может, и книжки читает. Уж папенька побеспокоится о ее будущем, а Деян… Ну это так, смеху ради. Он, конечно, хочет выделяться, на фоне других мужиков, но для того он ни умом, ни рожей не вышел. Если Варвара и заинтересовалась им, так то скоро пройдет, – думал Деян и даже радовался своей мысли, – а он может еще и поспособствовать тому. Да, так он и поступит. Девочка еще совсем юна, и нечего ей голову морочить. Да и он, со своей стороны, побеспокоиться, чтобы ему тоже голову не морочили, – он даже облегченно выдохнул и перевернулся на бок.

– Деян, ты с Глебом что ли в ссоре? – произнесла вдруг Марина из своего угла, – То вы вместе на охоту ходили, а теперь что же?

Деян упорно хранил молчание, смотрел в стену и надеялся, что тетка отстанет сама, но тетка продолжала:

– Все же учитель твой как-никак. И нам он помог сколько, – она задумалась, – Молчишь? Ну-ну. Я-то знаю, что не спишь ты, куда там тебе спать сейчас, да и время, гляди, раннее еще, – она умолкла, но через некоторое время заговорила снова. Похоже племянник интересовал ее больше, как слушатель, – Смотрите на него, как о девке своей потрепаться, так за милую душу, а как о чем другом, то воды сразу в рот набрал.

– Она не девка, – произнес Деян достаточно твердо, все так же не оборачиваясь от стены.

– Знаю, что не девка. Это я тебе язык развязывала. Ты же девчонок наших боишься, как огня. Да и какая тебе, в самом деле, разница, что там у них в головах? Тебе с ними, что, лясы точить? И в кого ты только такой выдался? – последнюю фразу она произнесла по-настоящему сокрушенно, задумалась, по своему обыкновению, на некоторое время, после чего неожиданно произнесла: – А знаешь, как тебя теперь в деревне кличут?

Деяну, откровенно говоря, было все равно, как его там называют. Он давно заметил, что люди даже обыкновенным вещам, которые они видят перед собой каждый день, дают зачем-то прозвища. Чего уж там говорить про вещи необыкновенные, редкие, глубокие или вовсе не подвластные человеческому разумению. Тут, как говорится, на что воображения хватит.

В детстве, например, Деяна называли “хрущом”, за его внешний вид – он был очень худым, невысоким и смуглым. Хрущи, кажется, это жуки такие. Охотники как-то показывали ему. Деян еще тогда удивился, что же в них схожего, а они только посмеялись, да так и продолжали называть хрущом; до тех самых пор, покуда Деян не вырос, не окреп, и на его худосочных руках не выросла жесткая мускулатура. Да, еще он, кажется, какому-то мужику нос окровил за выражение: “Хрущ безродный”. За слово “безродный”, разумеется. Но после того случая, больше ни от кого он подобной клички не слышал. Значит придумали что-то новое? На здоровье, лишь бы семью не трогали. Впрочем, в последнем стоило убедиться.

– И как же? – спросил он, лежа все в том же положении.

Марина была готова к вопросу и поэтому отчеканила сразу же и с выражением:

– Русалий любовник!

– Ясно, – коротко ответил Деян. Большего не стоило и ожидать.

– А отчего так, я и не знаю, – добавила она со смехом. Похоже эта кличка ей очень нравилась. – А, Деян?

– Спрашивай у тех, кто эту глупость выдумал.

– Ох, поглядите… – Она не успела договорить, как разразилась продолжительным кашлем. Когда ей стало легче она произнесла хриплым голосом, – Ладно, спать пора, – затем задула свечу и умостилась на своей на лавке.

Телега неслась, по грунтовой дороге среди полей и лугов. Лето уже закончилось, но округа по-прежнему была зелена и цвела поздними травами. Солнце нещадно пекло возницу, и тот то и дело утирал пот со лба. Поездка длилась более четырех часов, лошадь сильно утомилась, а значит скоро нужно будет сделать остановку. Благо через полверсты за очередным поворотом показались острые верхушки домов.

Когда возница приблизился к околице села, то обнаружил, что на улице почти не было люда. Оно и понятно, в такую жаркую пору все либо сидят дома, либо заняты работой, преимущественно в тени. Поэтому проезжающую телегу провожала глазами лишь стая ребятишек, беззаботно возящаяся в придорожном суглинке. Возница миновал несколько домов и, наконец, подвернул к тому, который, как казалось, был ему нужен. Внешне этот дом ничем от других не отличался, кроме того, что ворота в его двор были широко открыты, а в самом дворе стояло на виду широкое корыто с водой. Как раз для нужд, проезжающих мимо повозок.

Стоило мужику заехать туда, как в дверях показалась дородная женщина, еще достаточно молодая, в коричневом платье и засаленном переднике.

– Здорова, хозяйка, – произнес он, слезая с козел, – Муж дома?

Женщина ответила не сразу, а сперва оглядела пришельца несколько недоверчивым взглядом.

– В лес ушел. А ты чего хотел, уважаемый? – она произнесла это с некоторым гонором, точно была не рада сейчас гостям, и стояла все так же на пороге и с тем же испытующим взглядом.

– Так, знать, лошадь напоить. Она, бедная, устала с дороги, да и я, поди, не железный. Может найдется в доме чем путника угостить. А, Злата? – мужик чуть повысил голос, – Ты, поди, глуха уже стала?

Когда женщина услышала свое имя, она оживилась и, не отрывая от возницы взгляда, подошла к нему ближе.

– Игорь, ты что ли?

– Ну я, – важно ответил тот.

– Тю ты! А я, главное, думаю, кого принесло среди дня. Мужичье то все в лес ушло, а тут… Подслеповата я, али забыл? Ты бы сразу и сказал, мол: “Здорова, хозяйка, Игорь я”. А то гадай потом. Чего так долго не заезжал, дела были какие? Ой, лошадку-то пои, не стой.

Игорь и не стоял, он уже распрягал лошадь, пока та утоляла жажду водой из корыта.

– А чего мы тут стоим, в самом деле? Заходи в хату. –  махнула ему рукой Злата, вновь забираясь на порог, – Да не боись, некому твои пожитки тырить.

– А я и не боюсь, – ответил Игорь, взваливая на плечи тюк из кузова, – А так, все ж таки, спокойнее.

В горнице было светло и душно. Пыль крохотными частицами играла в лучах света, бивших из окон. Серый кот лениво разлегся на теплой лавке и тщательно мыл языком шерсть на лапе. Хозяйка жестом пригласила Игоря за стол, а сама завозилась у печи.

– Капусту-то будешь с грибами? – поднося к столу горячий котелок спросила та.

– Ох, Златка, я так голоден, что и саму капусту бы с грядки ел.

– Эдак у нас грядок не хватит, – засмеялась она, протягивая гостю ложку – На, вот. Из котелка прямо и ешь, а то у меня мисок чистых нет, – хозяйка села напротив и подперла рукой румяную щеку, – Давно ты к нам не захаживал, гляжу постарел, вон – седой весь.

– Тут не поседеешь.

– А что случилось?

– Та… Жену похоронил в мае, – горько пробормотал Игорь.

– Ох, беда! – воскликнула Злата и взялась рукою за лицо, – Сколько ж ей было?

– Та, гляди, и пятидесяти не стукнуло, – ответил Игорь, покачивая головой, и снова полез в котелок.

– А что ж я слыхала, будто целительница у вас есть?

– Тамара-то? А что с нее возьмешь, сама девка еще. Я ее, когда вызвал, так она только руками развела, говорит, поздно – инфексия уж до легких дошла. Да что там говорить, – он снова зачерпнул из котелка.

– Ой, беда! Ой, беда!

Далее некоторое время сидели молча. Игорь проглотил еще несколько ложек угощения и, наконец, откинулся назад сытый, и до определенной степени довольный.

– А занимаешься-то чем, все шкурами своими? – спросила Злата, отставляя котелок.

– Только на этот месяц, а то все Глеб возит. Он к вам не захаживает?

– Не видала.

– Хм, – буркнул Игорь, – То-то я гляжу у него всякий раз лошадь загнанная. Разберемся, – он встал из-за стола, не забыв прихватить свой тюк, – Ладно, хозяйка. Пора мне уже, а то к вечеру домой не поспею.

– Та посиди еще, куда твой вечер денется.

– Нет, Златка, не спорь, пора, – мужик направился к выходу и добавил мимоходом, – Ты скажи лучше, не нужно ли чего отвезти, покуда я тут. А то, когда кто ещё будет проездом.