- Послушай, Эдуардес, я предлагаю сделку. Расскажи мне всю правду, и тогда я не оставлю тебя в этой штуке ждать, пока клей не подастся.

Эдуардес вполз обратно в шлюзовую камеру.

- Я слышу, как выходит воздух! Я не шучу!

-  Расскажи, Эдуардес.

- Да будь ты проклят! Я этого не делал! - закричал во всю глотку Эдуардес. Элиас наконец решил, что он говорит правду. Черт.

Сначала Элиас предположил, что Эдуардес связан с прималистами, но теперь это стало казаться маловероятным. А это означало, что у Элиаса кончились версии. Конечно, без Вона тут не обошлось; было очевидно, что он заранее, еще в Лондоне, знал, что Элиас прилетит сюда. И Тренчер был все еще там, на борту «Джагера». В новостях Станции уже говорили об аварии на звездолете, но судя по тому, что увидел Элиас, владельцы «Джагера» не слишком распространялись на эту тему. Было похоже, что весь этот инцидент замнут как несчастный случай. В итоге Элиас оказался там же, откуда начал.

Он открыл дверь шлюза и заглянул внутрь. Эдуардес уставился на него с опаской.

- Я сказал тебе правду, - заикаясь выдавил он.

- Мне не нравится вид той неподписанной кнопки, Эдуардес, - ответил Элиас. - Невозможно даже представить себе, какие мерзости можно творить с помощью такого устройства.

Эдуардес вышел из шлюза и смерил его спокойным взглядом.

- Нельзя так обращаться с человеком. Элиас улыбнулся.

- Я мог бы проявить меньше заботы. Ах да, видишь это? - Он показал на пневмошприц - один из тех, которыми пользовался Эдуардес. - Устроишь мне какую-нибудь гадость - и начальство на этой Станции узнает, что ты держишь на продажу большую кучу этих штук.

В шестидесяти тысячах километров от Станции, медленно наращивая скорость, Паскуаль направил свой «Гоблин» к внутреннему поясу астероидов. На экране замигало сообщение - официальное предупреждение, напоминающее о запрете подходить к Касперу ближе определенного расстояния.

- Говнюки проклятые, щенки блохастые, - пробормотал Паскуаль себе под нос. Столько суеты из-за какого-то стада мохнатых троглодитов. Там, дома, такое творится, а тут целая планета пропадает зря. Среди предков Паскуаля были майя, и его бабушка с материнской стороны клялась всем святым, что ее род восходит к Древним царям. Паскуаль потрогал крестику себя на шее. Брехня все это. Конкистадоры, может, и не стеснялись в средствах, но жизнь в целом стала гораздо лучше благодаря прогрессу и настоящей цивилизации.

Краем глаза он заметил какой-то блеск и испуганно огляделся.

«Мерещится теперь всякая чертовщина», - подумал старик. Он покинул Станцию всего несколько часов назад, и с тех пор его грызло беспокойство. Что, если дела на Станции станут совсем плохи и некуда будет вернуться?

«Да что ты психуешь?» - одернул себя Паскуаль.

Оттого и психует, что в космосе легко стать параноиком. Может, стоит войти в Касперскую Сеть и поговорить с другими «Гоблинами».

«Ну вот, опять», - подумал старик, вскакивая с кресла пилота. Держась одной рукой за потолочную скобу, он обернулся. Потом склонился над пультом управления, увеличил яркость ламп - Паскуаль предпочитал уютный полусвет, когда решал, что наступил вечер, - и направился в корму.

Жук.

«Один из тех серебряных жуков, - подумал старик, чувствуя пот, выступающий на лбу. - Но всего один. Сунь его в шлюзовую камеру и выброси наружу. Или пропусти через регенератор отходов и погляди, как ему это понравится. Всего один. Вон… там». Паскуаль увидел, как жук исчез за решеткой, закрывающей панель ручного управления подачи топлива.

Когда Паскуаль поднял решетку, тысяча пар блестящих металлических глаз уставились на него. «Гоблин» затрясся, как будто что-то в нем с цепи сорвалось.

- Ой, блин! - простонал старик.