Пока это происходило, двое взрослых мужчин сидели рядом, внимательно наблюдая за Урсу. В звездных сумерках поблескивали их глубоко посаженные темные глаза. Традиционные племенные ножи - короткие зазубренные лезвия с кожаными рукоятками, натертыми сушеной ледянкой, чтобы блестели в ночи, - лежали в пыли прямо перед ними.
- Где я? - просипел Урсу.
- Жрец? - спросил голос позади него.
Урсу повернулся и встретился взглядом с парой настороженных глаз. Молодая женщина, немногим старше его самого. Она указала на его грудь.
- Ты жрец?
- Да. Я не знаю. Нет. - Кто же он на самом деле? - Раньше был.
Один из мужчин, более молодой, что-то пролаял девушке на своем языке, и она что-то прошипела в ответ. Затем повернулась к Урсу.
- Он хочет знать, не тебя ли ищут солдаты.
Урсу поборол могучий инстинкт прижать уши к голове. Почувствовав, что они мелко дрожат, юноша резко насторожил их, пытаясь скрыть этот жест страха.
- Какие солдаты?
Девушка разглядывала его с недоверием.
- Ты из города, - твердо сказала она, - и у тебя было с собой кое-что. Я думаю, солдаты очень хотят это заполучить. Эйф тебя нашел у реки. - Она указала на молодого мужчину, который с ней говорил.
Эйф внимательно рассматривал пленника, и выражение его лица не было приятным.
Урсу спросил первое, что пришло на ум:
- Я могу уйти?
Казалось, молодую женщину это позабавило. Она повернулась к Эйфу и что-то пробормотала ему. Эйф уставился на жреца с презрением, но почему в его глазах мелькнул страх?
Урсу понял, что девушка расспрашивает его от лица всего племени, которое насчитывало, вероятно, чуть больше тридцати членов всех возрастов, от самого молодого до самого старого, не считая кантров.
- Но ты же наш гость, - заявила девушка и прыснула.
- Что вы хотите сделать со мной? - устало спросил Урсу. Ему вдруг стало все безразлично.
- По обстоятельствам, - ответила девушка. - Мой отец надеется продать тебя солдатам. Он бы уже сделал это, но рассчитывает поднять цену. Отец уверен, что вещь, которую ты нес, - это тот самый бог, которого ищут солдаты, и у них вполне хватит глупости заплатить за него кучу денег… и за тебя тоже.
Урсу заморгал. Шекумпех у них?
- Он все еще у вас?
- Да, твой глиняный божок у нас, - ответил старший из мужчин, его отличало обилие драгоценностей в ушах. Может, отец девушки? Стало быть, она не единственная, кто умеет говорить на цивилизованном языке.
- Вы… продадите его солдатам?
Пожилой мужчина придвинулся к нему быстрым ловким движением. От страха Урсу инстинктивно прижал уши, но заставил себя сохранять спокойствие. Это далось нелегко. Мужчина слегка кивнул, как бы одобряя.
- А ведь солдаты сняли шкуру с некоторых ваших жрецов, чтобы узнать, где он.
- Я не знаю, что там творится.
- Ты знал достаточно, чтобы сбежать с вашим богом. - Пожилой мужчина сел на корточки и поднес свой кинжал к уху Урсу. - Вот что мы сделаем. Ты знаешь, что будет означать, если я отрежу тебе одно ухо?
Урсу кивнул. Это был знак отверженного, преступника. Даже у других жрецов он никогда не сможет найти ни крова, ни помощи.
- Знаю, - ответил он.
На краю лагеря раздались громкие голоса, а вдали послышалось тяжелое пыхтенье приближающегося ледовика. Люди Зана, понял Урсу, увидев внезапный страх на лицах.
- Ри, Эйф! - пожилой мужчина сделал знак молодым. Ри? Вот, значит, как ее зовут. А пожилой мужчина не иначе как вождь племени.
Двое кочевников неожиданно бросились на Урсу и повалили его на циновку, на которой он сидел. Юноша пытался возразить, но один из кочевников зажал ему рот рукой. Снова связав пленника по рукам и ногам, они бесцеремонно засунули Урсу в тот же самый мешок, в котором он очнулся. Зато хотя бы его пока не собирались выдавать армии Зана.
Урсу заворочался в мешке, потом послышался новый голос, громкий и злой, говорящий на странном, нездешнем наречии. И сразу дополнительная тяжесть шлепнулась Урсу на спину, прижимая его морду к земле. Одеяло или ковер, понял юноша.
Он усиленно прислушивался, шерсть на его голове стояла дыбом. Повсюду среди фырканья, сопения и криков ле-довиков непонятно щебетали голоса.
Спустя долгое время, уже после того, как незваные гости ушли, его снова выпустили из мешка. На сей раз Урсу заморгал от раннего утреннего света. Ри стояла возле него с ножом в руке. Эйф снова сидел у костра, на лице - все то же непроницаемое выражение.
Сильные руки схватили Урсу сзади за плечи и втолкнули в ближайший шатер. Когда он упал на грубые шкуры, все еще пропитанные слабым молочным запахом гниения, пожилой мужчина с драгоценностями в ушах нагнулся к нему, вертя в свободной руке нож.
- Ты правильно сделал, что не шумел. И ты правильно понял, что мы не желаем тебе зла. Но мы тебя не отпустим.
- Если солдаты заподозрят, что бог у вас, они вас всех перережут и все равно его заберут, - с неожиданной храбростью выпалил Урсу, когда вождь повернулся к выходу. Кочевник окинул его холодным взглядом и покачал головой.
- Жалкий вы народец, нубаланцы, - процедил он. - Это подумать только: поручить спасение бога такому, как ты. Ты хоть что-нибудь знаешь о том, как живут вне ваших стен? Попробуй только они - и каждое племя между льдами и морем окажется с ними во вражде. У них бы крали скот, разоряли обозы - и ни одного человека ни одного племени они бы уже не увидели. Племена сильнее любой армии, что могут собрать горожане. Вот так и запомни.
И он ушел, оставив Урсу одного. Подождав несколько секунд, юноша подполз к выходу и выглянул наружу.
На него смотрели три пары настороженных глаз. Трое часовых сидели рядом с шатром, и в тусклом утреннем свете отчетливо виднелись их зловеще длинные ножи. Юноша медленно втянул голову обратно в шатер.
Вздрогнув, Урсу снова проснулся и прислушался к двум спорящим голосам. Один бормотал непонятные слова.
- Я ему не доверяю. И вообще, почему это должна быть ты?
- Заткнись, Эйф, и отстань от меня. - Это было сказано резким шепотом.
Значит, Эйф умеет говорить по-нубалански, отметил Урсу, хотя раньше делал вид, что не умеет.
- Я скажу Йе.
- Вали отсюда, - послышался ответ, и Урсу узнал голос Ри. Стало быть, Йе - это тот, с драгоценностями в ушах. Тень упала на полог шатра, и Урсу уронил голову, притворяясь спящим.
