Снова раздался выстрел: пуля попала Шехану в переносицу. Он упал навзничь и остался лежать с широко раскрытыми глазами. Лоб был залит кровью, белая полоска зубов поблескивала в электрическом свете.

— Кель домаж!

Шехан был отличным малым. Какая обида! Вместо вечной жизни ему досталось лишь восклицание — «Как жаль!» Но он сам виноват — много храбрости, мало осторожности.

Подскочил Когсвел, присоединил взрыватель и быстро ринулся прочь, разматывая кабель. К счастью, Шехан успел закончить с взрывчаткой, это дало им несколько секунд выигрыша. Здесь все решала внезапность и быстрота. Выигранные или потерянные мгновения означали успех или провал.

Сирано оттащил тело под лестницу, положив вдоль переборки, и осторожно прикрыл веками незрячие глаза Шехана. Отсюда он не видел Когсвела, но знал, что тот сейчас подсоединяет конец кабеля к батарее. Стоит повернуть рубильник, и…

Грохнул взрыв, клубы едкого дыма заполнили коридор. Полуоглушенный, почти ослепший Сирано скользнул вдоль стены, нашарил выщербленную притолоку и метнулся в каюту. Мгновенно упав на пол, француз откатился в сторону, оказавшись у ножек высокой кровати. Она не пустовала; вопли лежавшей в ней женщины могли, казалось, просверлить в черепе дыру. Но где же Джон Ланкастер?

Раздался выстрел. В дыму перед глазами Сирано мелькнула короткая яркая вспышка. Он вскочил на ноги и прыгнул вперед, вцепившись, словно клещами, в толстые обнаженные плечи. Яростно засопев, человек попытался вывернуться, его кулаки замолотили по голове Сирано — впрочем, без особого успеха. Француз прижал к его горлу острие кинжала:

— Только шевельнись — перережу глотку!

Никакого ответа. Что с этим типом? Оцепенел от ужаса или просто дурачит ему голову? Свободной рукой Сирано провел по шее, подбородку и губам мужчины — дыхание было едва заметным. А-а! Он в обмороке! Вероятно, ударился головой о спинку кровати и потерял сознание.

Сирано выпрямился, провел рукой по стене, нащупал выключатель. Вспыхнувшие под потолком лампы осветили просторную, роскошно обставленную комнату. Дым развеялся, и он увидел хорошенькую обнаженную женщину, в ужасе замершую посреди постели. Она уже не кричала, но, прижав к губам ладонь, со страхом уставилась на него огромными голубыми глазами.

— Прикройтесь покрывалом, сударыня, и не шевелитесь. Вам ничего не грозит — Бержерак не воюет с женщинами.

Лежавший на полу рыжеватый человек был небольшого роста, но плотного и мускулистого сложения. Неподвижно устремив в одну точку взгляд, он что-то невнятно пробормотал. Похоже, сейчас придет в себя. Сирано обернулся и только теперь понял, в кого Джон разрядил свой пистолет. Хойджес лежал на спине с развороченной пулей грудью.

— Черт побери!

По-видимому, парень проскользнул в дверь сразу за ним, и Джон, разглядев в дыму лишь один силуэт, выпалил с трех ярдов.

Итак, Шехан и Хойджес мертвы. Где же трое остальных? Почему они медлят?

А, наконец-то — Когсвел и Пропп появились на пороге.

Вдруг его словно что-то ударило, швырнуло на пол, придавив к лакированным дубовым доскам. Он лежал лицом вниз, в ушах звенело, огромные невидимые ладони то сжимали, то растягивали череп словно меха аккордеона. Тяжелые клубы дыма заполнили каюту, и Сирано зашелся в тяжелом кашле.

Спустя некоторое время он нашел в себе силы встать на колени, потом поднялся на ноги. Вероятно, в коридоре взорвалась граната. Кто метнул ее? Вахтенные из рубки?

С Когсвелом и Проппом все кончено. И он сам, Савиньен де Сирано де Бержерак, был на волосок от смерти.

Он увидел, что Джон стоит на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону; помутневшие глаза были широко раскрыты. Пистолет лежал рядом с его рукой, но, казалось, он не сознает этого. Нужно торопиться; Ланкастеры — живучая порода!

Сирано выхватил из ножен шпагу и обрушил клинок на голову Джона. Тот рухнул навзничь и замер.

Женщина лежала ничком в постели, зажимая уши ладонями. Ее плечи мелко тряслись.

Сирано начал пробираться к выходу сквозь слепящий дым и споткнулся о тело Проппа. Он обошел труп и остановился у дверного проема. Слух вернулся к нему, и теперь он различил слабые отзвуки далекой стрельбы. Опустившись на колени, Сирано замер на мгновение; в голове гудели, бились медные колокола. Дым вытягивался из коридора в распахнутый люк, темными клубами скользил над трапом. На нижней его ступеньке неподвижно распластался человек. Кто-то из людей Джона? Сирано не видел его лица. В дальнем конце коридора двое парней, прижавшись к стенам, палили вверх. Он узнал их — Стьюртевен и Велкас. По трапу спустились двое десантников — Риган и Синг, их лица были темными от гари. Они должны были очистить рулевую рубку, а затем прийти на помощь группе захвата. Сейчас их помощь оказалась весьма кстати.

Махнув рукой, Сирано подозвал парней к себе; они вошли в каюту и подхватили обмякшее тело Джона. Женщина по-прежнему лежала в постели, уткнувшись лицом в подушку и тихо всхлипывая. Сирано вложил шпагу в ножны и последовал за десантниками.

Ни Велкаса, ни Стьюртевена уже не было в коридоре; они сделали свое дело — расчистили путь для отступления. Риган и гигант Синг, тащившие Джона, ступили на трап.

Внезапно Сирано увидел Велкаса; тот мчался к нему, что-то выкрикивая на бегу. Приблизившись, он уже внятно доложил, что несколько человек из команды судна сумели пробраться к пушке, но их можно подстрелить с тыла — из каюты Джона.

Они вернулись в каюту и выглянули в иллюминатор. Справа на взлетной площадке виднелся поворотный круг, над ним торчал ствол парового орудия. За его щитом скорчились два человека; навалившись на массивную станину, они разворачивали пушку в сторону вертолета.

Стьюртевен и те двое, что несли Джона, показались на палубе; они бежали к вертолету и были сейчас прямо на линии выстрела.

Сирано открыл иллюминатор, опер о кромку ствол своего пистолета и выстрелил. Оружие Велкаса грохнуло над ухом. Они стреляли, не переставая, полностью опустошив обоймы. На таком расстоянии из «Марка-4» было трудно поразить цель, да еще при стрельбе пластиковыми пулями шестьдесят девятого калибра, что приводило к сильнейшей отдаче.

Два первых залпа никого не задели. При третьем один из канониров повалился на бок; второй занял его место, но чуть позже тоже упал. Вероятно, их поразили не пули, а осколки пластмассы, рикошетировавшие от щита.

Стьюртевен и двое с телом Джона уже добрались до середины палубы. Над площадкой крутились лопасти вертолета — Бойнтон был готов взлететь. Сирано видел медленное вращение пропеллеров, но не слышал ничего — вой сирен перекрывал все звуки.

Схватив за руку Велкаса, француз притянул его к себе и крикнул, чтобы тот добрался до пушки и никого к ней не подпускал. Из люка в дальнем конце палубы появилась группа вооруженных людей. Велкас кивнул и скрылся за дверью.

Сирано вновь выглянул в иллюминатор. Где же его люди, которые должны были заминировать машинное отделение и погреб с боеприпасами? Что с ними? Удалось ли им выполнить задачу, или их атаковали, и они не могут прорваться на палубу?

Француз выскочил из каюты и побежал вверх по трапу в рулевую рубку. В ней валялись три мертвых тела — один десантник, двое — люди Джона. Лампы бросали яркий свет на мертвенно бледные лица, остекленевшие глаза, приоткрытые рты.

Он отключил сирены и кинул взгляд сквозь ветровое стекло. На носу никого не было, лишь в дальнем конце палубы распростерлось несколько тел.

Судно стояло в длинном и узком заливе — удачная находка на Реке, где редко встречались большие заводи. Здесь оборудовали док; по-видимому, капитан решил предоставить команде долгий отдых и заодно отремонтировать судно. В конце концов, не важно, почему Джон решил тут пришвартоваться; в результате отряду Сирано выпала редкая удача — они атаковали почти пустой корабль, без команды, лишь с вахтенными да несколькими офицерами. Сам Джон пребывал на борту, желая спокойно вкусить от радостей любви, но, похоже, он просчитался.