Пирло торопится ввести мяч в игру и делает дальний заброс на правый фланг. Тони у Дюхи мастерски выиграл верховую борьбу и тут же попытался продвинуться в нашу штрафную. Но мой друг его всё-таки догнал и распластался в опасном подкате, выбив мяч в аут, при этом неудачно задев ногу «макаронника». Лука тут же с криком упал на газон и начал корчится от боли. Знаем, мы это уже проходили. Сейчас встанет и побежит, как ни в чём не бывало. Ох, уж эти актёры!
Дюха получил заслуженное предупреждение. Все понимали, назревает весьма опасный штрафной. До ворот всего восемнадцать метров. Я встал в «стенку» и оказался крайним справа. К мячу подошли Пирло и Тотти. Оба игрока совершенно мастерски пробивают штрафные. Акинфеев начал отдавать указания Игнашевичу и двигать «стенку». Мы сместились вправо аж на полтора метра и стали ждать розыгрыш штрафного. Итальянские болельщики орали, словно ужаленные. Они просили свою команду забить гол.
— Vai goal! Vai goal! — эти крики аж по ушам били.
И тут я вспомнил, что в будущем стали класть игрока позади «стенки». Это на тот случай, если игроки подпрыгнут, а мяч будет пущен низом. Лучше перестраховаться и пожертвовать одним игроком, чем рисковать. Поэтому я подозвал Дюху и быстро объяснил ему задачу. Друг согласился без проблем и тут же упал на траву спиной к бьющим. Это он правильно мыслит. А то, не дай Бог, мяч угодит в руку и тогда нас будет ожидать уже пенальти.
Раздался свисток бельгийца. Тотти пробежал мимо мяча, а Пирло закрутил с правой ноги. Я выпрыгнул и увидел, что мяч летит прямо на меня. Ещё успел прижать подбородок к груди и закрыть глаза. Тут же получил ощутимый удар в левое предплечье. Приземляюсь на газон и падаю на четвереньки. Вот же, зараза! У Пирло удар, как по наковальне. Снова страдает моя левая рука. Хорошо, что удар пришёлся по касательной и это не пенальти. Мяч уходит на угловой. Однако, использовать «стандарт» итальянцы не успевают. Раздаётся свисток об окончании первого тайма. Ко мне подошли уставшие ребята и поинтересовались моим состоянием. С помощью Дюши я поднимаюсь на ноги и перед моими глазами появляются наши врачи. Быстро же они бегают.
— Викентьевич, да всё нормально. Рука только побаливает, — начинаю пояснять.
— Саня, не учи меня делать мою работу и я не скажу куда тебе идти. Давай аккуратно осмотрим твою руку и только тогда поймём, что с ней, — отвечает Гришанов и ставит свой чемоданчик на траву рядом со мной.
Команда уходит в раздевалку, а я остаюсь с медиками на поле. Врач согнул и разогнул руку в локте, покрутил кисть, попросил сжать левой рукой его пальцы. Да не один раз, а несколько. Видимо, его что-то серьёзно насторожило.
— Ох, не нравится мне эта травма, — подытожил он осмотр. — Короче, после игры тебя ожидает очередное МРТ.
— МРТ так МРТ. Только на поле выпускайте.
Я взял бутылку воды и полностью вылил её себе на голову. Затем, правой рукой собрал свои длинные волосы в ладонь и уложил их назад. Как же мне надоели эти пакли! После Мундиаля обязательно их укорочу. И плевать мне на контракты с «Nike» и с «Zara». Сделаю себе короткую модельную стрижку, как у Морозова в его последние годы жизни. Кажется, она «фейд» называется? Если ему нравилось, то и мне подойдёт. Стану законодателем новой моды в мужских причёсках.
Я вошёл в подтрибунное помещение и нос к носу столкнулся с Волошиным. Было видно, что он спешит на поле.
— Саня, ты как? — мимоходом бросил администратор команды.
— Жить буду, — решил сострить я.
Тормознувшись на полпути к выходу, Максим Константинович добавил:
— Представляешь, если окажемся в полуфинале, то попадаем на хозяев турнира. Они сегодня по пенальти одолели аргентинцев.
— Ну, немцы, так немцы! И с ними можно играть, — философски пожал я плечами и побрёл в раздевалку.
В «святая-святых» тренерский штаб разбирал игру в обороне. Я прошёл к своему месту, а Гришанов на ухо стал что-то нашёптывать Сёмину. Видимо, обо мне докладывает. Когда «разбор полётов» закончился, Дюха повернулся ко мне и хлопает рукой по моей коленке.
— Оказывается, Саня, немцы обыграли Аргентину. Если пройдём итальянцев, то с «фрицами» играть будет полная жопа, — пригорюнился он.
— Неужели⁈ А ты не думал, о чём сейчас думают немцы? Может они нас боятся и просят всех Богов, чтобы им достались итальяшки. Не парься, Дюха. Давай сначала обыграем «Скуадру адзурру», а потом будем думать о «Бундестим».
— Здесь я с тобой полностью согласен, — выдохнул Ещенко. — Знаешь, с итальяшками играть очень тяжело. Они такие быстрые! Носятся по полю, словно им финалгоном задницу намазали, — сказал Дюша и засмеялся.
А я представил себе картину, как перед матчем они все дружно нагибаются, спускают трусы и Марчелло Липпи из тюбика мажет им филейные части и приговаривает: «Италия в тебя верит!». И мне стало так смешно, что заржал на всю раздевалку. Сначала все смотрели на меня с недоумением, но постепенно, видя, что я не могу остановиться, тоже стали смеяться. Как говорится, смех заразителен. Через пару минут, вытирая слёзы, я успокоился и подумал пойти плеснуть в лицо холодной водой, но не тут то было. Меня обступили с желанием узнать причину моего веселья. Сдерживая себя от смеха, пришлось в красках рассказывать и показывать сцену, которую я про себя назвал — «Итальянский настрой перед игрой». Лучше бы я этого не делал. От смеха «умирали» уже все. Как жаль, что нужно выходить на второй тайм, а то мы с удовольствием задержались бы в раздевалке и ещё немного посмеялись над итальянцами. Теперь, главное, когда выйду на поле и увижу соперников, снова не засмеяться.
В подтрибунке я встретил Андреа Пирло, который при сближении, на сносном английском, спросил:
— Ты как, Алекс? — и указал на мою левую руку.
— Спасибо, всё хорошо. Но лучше под твою пушку больше не попадать, — отшутился я.
Итальянец засмеялся, извиняясь похлопал меня по спине и мы продолжили путь на поле.
Я потряс левой кистью и пошевелил пальцами. Появилось странное ощущение, будто я её отлежал. Какие-то странные покалывания, онемение, иногда даже будто ток пробегал под кожей. Причём, всё это концентрировалось на мизинце и безымянном пальцах. Я даже растёр фаланги, но всё было бесполезно.
После свистка арбитра итальянцы сразу ринулись в атаку. За первые пять минут наши противники не только подали два угловых, но и три раза прицельно били в створ наших ворот. Если бы не удачная игра Акинфеева и перекладина, то быть бы нам битыми по всем статьям.
«Скуадра адзурра» в эти минуты напоминала мне асфальтоукладочный каток. Но, видимо, мы были сделаны из калёного железа, поэтому неким чудом устояли и не пропустили. На бедного Сёмина было страшно смотреть. Красный как рак, с трясущимися руками и сорванным до хрипоты голосом. Интересно, сколько тренеры теряют нервных клеток в таких непростых матчах? Кому-то футбол даёт цветущий и спортивный вид, а кто-то и здоровье теряет.
Пробегая вдоль бровки, в очередной раз, увидел Юрия Павловича. Его отрешённый взгляд говорил о новых идеях, бурлящих в голове. Я его прекрасно понимал. Такая снулая игра к ничему хорошему не приведёт. Болельщики могли сколько угодно выкрикивать моё имя, но футбол так не работает. Сборная Италии не та команда, чтобы её в одиночку обыгрывать. Нужны командные действия в атаке, а у нас, к сожалению, вся тактика построена на обороне.
Наконец, мяч перехватил Дюха и, без лишних раздумий, сразу же прострелил на меня. Подхватив мяч в районе средней линии, я тут же включаю максимальную скорость. На меня с двух сторон кинулись итальянские защитники. Шансы убежать были равны нулю. Эти костоломы снесли бы меня и даже глазом не моргнули. И тут вижу, что итальянский голкипер зачем-то покинул ворота, выйдя вперёд метров на пять. Эх, погибать, так с музыкой! И я пробиваю с правой ноги по воротам. Такого от меня не ожидал никто! Джанлуиджи, словно лось, ломанулся обратно к воротам. Болельщики оживились, но мяч попал в правую крестовину и ушёл за лицевую линию. Эх, какой был бы гол! Стадион выдохнул, а затем раздались знакомые звуки аплодисментов. Пристрелочка прошла успешно. «Буффонище», наверное, реально ссыканул в этот момент и перекрестился после того, как понял, что мяч миновал ворота. А вот Марчелло Липпи это не понравилось. Он с недовольством тут же начал высказывать своим игрокам претензии.
