Мы представились друг другу на английском, но тем для разговора не было. Он тоже только улыбался и говорил дежурные фразы. Поэтому я пожелал сборной Южной Кореи хорошей игры, в ответ услышал пожелания для нас, да на этом и разошлись.

— Ну, что? У тебя есть песня для Ли Джуна? Он не только певец, но и актёр.

— Паула, песня у меня есть. Но я сейчас очень устал и хочу отдохнуть перед игрой. Ты не знаешь, где сейчас Абрамович? Там один человек из нашей группы его ожидает.

— А он в Лондон улетел, буквально минут пятнадцать назад. Очень спешил. Там убили каких-то русских. Если я не ошибаюсь, Бориса Березовского и Александра Литвиненко, — по слогам назвала она фамилии. — Идём к телевизору, вон там, где бармен. Об этом убийстве сейчас в новостях показывают. Значит, я говорю им, что песня у тебя есть?

— Да, есть, — я не отрывал глаз от экрана, где показывали какую-то улицу с полицейским оцеплением. Диктор «BBC» сухо рассказывала об убийстве Березовского и Литвиненко подростковой преступной группировкой. В этой ситуации подойдёт только любимое слово Дюхи — обалдеть!

Трудно сказать, что я чувствовал. В отличие от моего куратора Паулы, я прекрасно понимал, кто стоит за убийством этих людей. Но вот, было ли мне их жалко, ведь я приблизил их смерть? С одной стороны, они мне никто. С другой, именно я поспособствовал этой поножовщине. Поэтому и настроение было минорное. Я попросил женщину прислать вертолёт и пошёл к своим.

— Ну что, уходим? — подорвался Александров.

— А как же Роман Аркадьевич? Он же хотел с нами встретиться, — занервничал чиновник.

— Он улетел в Лондон. Березовского убили.

— Бориса Березовского?

— Он в машине с каким-то Александром Литвиненко…

— Александр Литвиненко? — резко переспросил Александров.

— Да, Александр Литвиненко. В новостях сказали, что это очень известный разведчик из КГБ, — один из посольских громко хмыкнул на это заявление. — Который сбежал в Англию. Ну и вот, они в машине ехали, а их водитель что-то с чернокожими подростками на скутерах не поделил. Вышел, так они сначала его ножом ударили, а потом и пассажиров. Шофёр сейчас в реанимации, а Берёзовский с Литвиненко в морге.

— Собаке собачья смерть, — отрезал полковник и поднялся. — Так, до «вертушки» на автомобиле или пешком пойдём? А что от тебя эта американка хотела?

Я рассказал про корпоративные войны и корейца с помадой на губах. Но все так устали и перенервничали, что на эту информацию уже никак не отреагировали. До Ганновера мы долетели за полчаса, и через двадцать минут были в гостинице и даже успели на ужин.

Германия. Ганновер. 23 — 24 июня 2006 года.

Сразу после ужина я отправился на командное собрание. Юрий Павлович объявил стартовый состав и ещё раз обсудил тактические действия на завтрашний матч. В воротах — Акинфеев, в обороне — Ещенко, Лёшка Березуцкий, Евсеев и Колодин, в полузащите — Семак, Лоськов, Билялетдинов и Быстров, в атакующий линии — Сычёв и Кириченко. Тренерский штаб решил приберечь для игры в плей-офф футболистов, «висевших» на карточках, и дать возможность поиграть другим ребятам. С этим решением я был согласен полностью, но в тоже время был категорически против того, чтобы оставить меня в числе запасных. Мне нужно забивать побольше голов, чтобы догнать Фонтена, а не протирать штаны на лавке. Внутри меня всё кипело и хотелось тупо закричать: «Палыч, что за дела происходят⁈ Почему про меня забыли?».

Наверное, увидев моё недовольное выражение лица, главный тренер поспешил объясниться:

— Граф, успокойся. Ты выйдешь во втором тайме. Успеешь ещё свои голы забить корейцам. Главное, играй аккуратно. Не дай Бог, травму получишь, — Сёмин три раза постучал костяшками пальцев по столу. — Мы уже за тебя кулаки держим. Была бы рядом церковь и туда не поленились бы сходить, да свечку за твоё здравие поставить, — команда начала по-тихому хихикать. — Сначала этот долбанный отёк случился, потом на ногу наступили. Только чудом перелом не получил. Была б моя воля, я на тебя скафандр космонавта одел бы. Ведь, к сожалению, другого Графа у меня нет.

После этих слов команда уже смеялась, а Димон Лоськов выкрикнул с задних рядов:

— А вы Саню клонируйте, как овечку Долли! Будет вам запасной вариант.

— Ага, лучше сразу сделайте одиннадцать маленьких графчиков, — добавил Дюша и руками стал показывать, какого роста эти «графчики» должны быть.

— Что ржёте? С удовольствием бы это сделал, а вас всех комиссовал бы по инвалидности, да отправил во вторую лигу играть, где вам и место, — смеясь резюмировал Сёмин.

— Согласен с вами, Юр Палыч. Будут там мячики за воротами подавать, — вставил я и свои пять копеек юмора.

— Саня, ты лучше по стране прокатись, да детишек настрогай, и лет через двадцать у нас будет сильнейшая сборная из одних Графов, — предложил Димка Сычёв.

— Да там не только состав сборной получится. Можно будет всю Премьер-лигу его детьми заполнить, — злорадствовал со слезами на глазах Дюша.

— Точно, Андрюха, — поддержал моего друга Ромка Павлюченко. — Парень он видный и популярный, поэтому ни одна девушка ему не откажет.

— А то, гляди, и бабушки в очередь встанут, — решил потроллить меня Серёга Овчинников.

После этого уже ржали все. Я не обижался на ребят и сам добавил немного «остроты».

— Главное, чтобы в очереди среди желающих графского тела не было мужиков, ну, а с женским полом как-нибудь справлюсь. Мне вон и Андрюха может помочь. Вдвоём веселее будет детишек делать. Правда, Дюха?

Но друг мне ничего не ответил. Он сидел на полу рядом со стулом и истерически смеялся. Это очень хорошо, что настроение в команде отличное. Такой атмосферы в коллективе, как сейчас, при мне ещё никогда не было.

На самом деле, я прекрасно понимал чувства Юрия Павловича. Со мной у него есть реальные шансы дойти до финала и попасть в историю мирового футбола тренером-победителем, а без меня они практически равны нулю. Сёмин человек неглупый, повидал в футбольной жизни многое и всё прекрасно понимает. Он знает предельные возможности своих игроков. Как говорится: «Выше своей головы не прыгнешь». Даже я до конца не уверен в своих партнёрах по сборной. Плей-офф это уже рубиловка. Нам предстоит играть против действительно сильных соперников, которые и в индивидуальном, и в командном мастерстве превосходят нас на целую голову, если не на две. Подтверждением этого была наша первая игра с французами. Лишь стечение обстоятельств и доля везения — отбитый Акинфеевым пенальти — помогли моей сборной удержать минимальный счёт до моего выхода на поле. Не забей я тогда гол, мы бы точно проиграли, и расклад в группе сейчас был бы совсем другим. И вместо сборной Украины нашим соперником во второй стадии чемпионата была бы «Красная фурия». Силы сборной Испании я прекрасно знал. Шанс обыграть их у нас был бы призрачным.

Утром прошла лёгкая разминка и знакомство с газоном стадиона «АВД-Арена». Спортивное сооружение и натуральный газон мне в целом понравился. После тренировки, в подтрибунном помещении, я был «атакован» местными работниками стадиона. Они хотели только одного — сфотографироваться и получить автограф. Кто-то для себя на память, а кто-то для своих детей и внуков. Я не стал им отказывать и уделил пять минут своего свободного времени. С меня не убудет, а людям приятно. Походу моя популярность уже захватила всю Германию. Кстати, в местных новостях реально обсуждали мои фамильные корни, которые имеют немецкое происхождение.

Сёмин снова перестраховался и предматчевая пресс-конференция меня не коснулась. Не успел я войти в наш номер, как Лена меня огорошила новостью:

— Саша, только-что звонила твоя мама. Олю отвезли в больницу. У неё преждевременные роды начались на две недели раньше срока. Воды ещё не отошли, но очень сильные схватки, — закончила Лена и выдохнула.

— Вот это да! — от неожиданной новости я даже сел на кровать. Потом вскочил и заметался по комнате. — Надо Дюше сказать. Сама сходишь или мне? Хотя, нет, подожди, Лен, — остановил её я. — Может, не стоит ему говорить? Ведь переживать будет. Скоро игра, а его в стартовый состав заявили… Что же делать?… Что делать?