Генерал армии Империи был воплощением силы и благородства, каждый его жест и взгляд внушали уважение и доверие солдат. Высокий и статный, он был виден издалека, и его присутствие излучало уверенность. Его крепкое, мускулистое тело говорило о годах, проведенных в сражениях и тренировках. Лицо, загорелое и суровое, носило следы многочисленных битв: несколько шрамов пересекали его щеку и бровь, придавая ему еще более грозный вид. Седые волосы, коротко подстриженные, и аккуратно ухоженная борода придавали ему вид мудрого и опытного лидера. Глаза генерала, темные и проницательные, сверкали решимостью и скрытой добротой. Они могли быть холодными и беспощадными на поле боя, но в моменты редких передышек излучали тепло и заботу о своих подчиненных.

- Славно видеть еще одного героя Империи. – басом проговорил генерал.

- Рад служить Родине! – поприветствовал я его.

- Слышал, ты был возле храма и после тебя там остались двое людей в балахоне и, к сожалению, мертвый епископ.

- К не был причастен к смерти епископа. Те двое были членами одного культа и жадно забирали кровь из горла епископа. Я помешал их занятию. – преклонился я перед важной фигурой в Империи.

- Насчет культа мы знаем. Наша разведка докладывала о подозрительных субъектах на территории столицы. Я бы хотел поблагодарить тебя за проявленную отвагу и помощь Родине. – он протянул мне свиток.

- Но… – развернув переданный мне пергамент, я встал в небольшой ступор. Император лично просит меня встать во главу защиты столицы и предлагает хорошее жалование и земли.

- Что-то не так? – задумчиво посмотрел на меня генерал, – Думаю, твое предложение самое лучшее из тех, что были у других. – я все еще думал и прокручивал будущее у себя в голове, – Не отказывайся, воин! Нам нужны такие люди как ты. – подталкивал он меня на однозначнее решение.

- Простите, – расстроенно посмотрел на генерал, – но у меня есть важные дела…

- Дела с культом? – предположил генерал.

- Его опасно оставлять на произвол судьбы. Вы же сами видите что он творит. – снял я с капюшона Люцика и посадил его себе на ручки, нежно поглаживая пушистую шерстку.

- Эх, тебя понять можно, – жалко вздохнул мужчина, – предложение единоразово. Ты уверен?

- Уверен, даже не сомневаюсь. – твердо произнес я.

Люцифер дал мне наводку на одно место, где возможно будет происходить какой-то ритуал культа. Пока мы ехали до того места, что находилось в трех днях пути, я немного побеседовал с демоническим котом:

- Почему ты кот? – давно мучал меня этот вопрос, – Почему дьявол ходит в обличии какого-то пушистого существа, дает себя гладить и ест рыбу?

- Какое тело, такие потребности. – коротко ответил мне Люцик, – Я не мог вольно выбрать себе вместилище. Вспомни, как ты изрыгнул всю ту мощь, что навалилась на тебя в первые дни существования здесь. На твоем месте должен был быть другой человек, с другой, более крепкой и сильной душой. Он гарантированно должен был удержать эту силу. Твой сосуд строился из образа души, моя же душа куда сильнее любой человеческой и демонической.

- Потому что ты архангел… – перебил я Люцифера.

- Верно. – слегка раздраженно проговорил Люцик, – Ты хорошо знаешь историю. Если я создам сосуд по образу своей души, то он не поместиться на одном континенте. Остается выбрать готовый сосуд, но не каждый сможет выдержать мою силу.

- И обычный кот смог? – удивился я.

- У меня не было времени выяснить этот факт. Скорее всего, кот был жертвой чьих-то магических или колдовских манипуляций.

- А почему решил так внезапно заговорить со мной? – побеспокоил меня еще один вопрос.

- Я не видел смысла с тобой разговаривать. Ты все время шел куда было нужно. Отчасти тебя направляли демоны, но с другой стороны тебя вело еще что-то незримое. – призадумался кот.

- Бог? – невольно предположил я.

- У нас давно не один Бог. Но Боги почти все умерли и перестали контактировать с людьми. И какой им толк от тебя? – размышлял Люцик, – Будь уверен, Боги точно не обратили бы внимания на Айрус.

Остановил я повозку возле одной поваленного дерева, обросшего красно-оранжевым мхом. Окрестности пещеры, на которую мне указал Люцик, были мрачными и зловещими. Древние деревья с оголенными корнями, впившимися в землю, стояли как стражи у входа в мир тьмы. Их ветви, обвисшие, словно высохшие руки, тянулись в разные стороны, а листья шуршали при малейшем дуновении ветра. Местами стволы были покрыты странными символами, вырезанными давно забытыми народами, и издавали слабое свечение, которое слабо освещало мой путь.

Река, вдоль которой я шел, уводила меня все глубже в недра этого загадочного леса. Вода в ней была темной, почти черной, с редкими отблесками серебра, когда луна, пробиваясь сквозь туман, падала на ее гладь. Люцик, мой пушистый спутник, осторожно шел рядом, прислушиваясь к каждому звуку.

Мы дошли до входа в пещеру. Он был широким, скрытым за сплетением корней и веток, будто сама природа пыталась спрятать это место от чужих глаз. Внутри, за порогом, воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь каплями воды, падавшими с высоких сводов. Воздух здесь был плотным и влажным, каждый вдох давался тяжело, как будто пещера сама сопротивлялась нашему присутствию. Я на мгновение замер, пытаясь унять дрожь, и почувствовал, как Люцик, словно ощутив мое беспокойство, прыгнул в мой капюшон, пряча свой нос и уши – неужто поспать захотел этот дьявол?

Шаг за шагом я углублялся в пещеру, осторожно обходя острые камни и внезапные пропасти, зевы которых тонули в темноте. По мере продвижения туннели становились шире, и стены начали покрываться таинственными узорами, светящимися тусклым, зловещим светом. Вдалеке я услышал гул, как будто чьи-то голоса шептали в унисон древние слова, и этот звук становился всё сильнее с каждым моим шагом.

Вот наконец я вышел в огромное подземное пространство, где своды пещеры уходили так высоко, что терялись во мраке. Посередине находился ритуальный алтарь — каменный стол, покрытый резными изображениями и кровью, застыла в местах, где жертвы некогда истекали жизненными соками. Вокруг алтаря в кругу стояли три десятка существ в балахонах. Их капюшоны скрывали лица, но по тусклому свечению из-под них можно было различить искривленные от ненависти и безумия черты.

Они стояли неподвижно, словно статуи, но в один момент все, как по команде, начали двигаться. Их руки поднимались, пальцы, обтянутые серой кожей, кривились в сложные жесты, а губы шептали проклятия и заклинания на непонятном мне языке. Звук их шепота наполнял пещеру холодом и отчаянием, пробирая до самых костей. С каждой минутой их движения становились все более резкими, почти судорожными, и их голоса перешли от тихого шепота к жуткому хору, от которого кровь стыла в жилах.

Они начали кружиться вокруг алтаря, и их танец походил на какое-то жестокое действо, полное боли и страдания. Один из них резко остановился и вытащил из складок одежды кривой кинжал, ярко вспыхнувший в полумраке. Острие кинжала, покрытое древними рунами, блеснуло, и с резким движением он воткнул его в свое тело, и из него брызнула густая черная кровь, которая заструилась по каменному полу, стекая в специальные канавки, вырезанные прямо в скале. Казалось, что этот акт лишь разжег их безумие, и остальные последовали его примеру, каждый вскрывал себе кожу в ритуальном жесте самоистязания, их кровь смешивалась в древнем символе на полу, пробуждая древнюю силу.

Я крепче сжал меч и пошел вперед, чувствуя, как пещера начинает вибрировать, словно реагируя на жестокость ритуала. Все мое существо кричало о том, что здесь нет места для живых, но пути назад не было. Тьма сгущалась вокруг, и единственное, что могло меня спасти, – это решимость завершить начатое. Меч в моей руке начал испускать свою темную ауру. Я почувствовал, как сердце начинает колотиться быстрее – не от страха, а от ярости, что поднималась внутри меня, подпитываемая ужасом, происходящим перед моими глазами. Эти существа, погруженные в свою безумную жестокость, даже не заметили моего приближения. Я схватил меч обеими руками и одним ударом снёс голову ближайшему из них, заставляя его окровавленное тело рухнуть на каменный пол.