– Не так важно, откуда я это взяла, – я не сводила с него серьезного взгляда. – Важнее то, что происходит между вами. И раз уж зашла речь о Вашем брате, простите, я не могу держать в себе то, как сильно переживаю и за Вас тоже. Нет большего несчастья, чем нелюбовь близких. Я сирота и была лишена любви близких, потому искала её у совершенно посторонних людей.

– И что? Разве ты всё ещё несчастна? – Ивеллиос прищурился.

Бросив взгляд на геллу, я покачала головой.

– Нет. Я нашла свой дом. Нашла сестер, пусть не по крови, но по своей сути. И теперь я так счастлива, что готова делиться своим богатством со всеми. Если бы не гелла и девочки, что бы со мной сейчас было? – Я замолчала, а потом продолжила. – Именно поэтому, зная, как тяжело жить в одиночестве, когда тебя никто не любит, я и боюсь за Вашего брата. Он совсем один.

– Так ты с ним из жалости?

Старший принц сложил руки на груди и ухмыльнулся. Как можно было так перевернуть всё, что я говорила?

– Нет! – Я держала лицо, стараясь не показать принцу своего раздражения. – Вовсе не из-за жалости. А из-за того, что была на его месте. Из-за того, что мне он не сделал ничего плохого. А ещё из-за того, что я успела его узнать и понять, насколько он добросердечный и искренний человек. Вы же его раните своей холодностью. Именно поэтому прошу Вас быть с ним помягче.

– Для обычной жрицы ты довольно много на себя берёшь, – выражение лица Ивеллисоа сменилось на задумчивое. – Даже не знаю, как поступить с тобой после такой дерзости. Ведь читать мне нотации я не просил.

– Как и я не просила держать мои с Элрисом встречи в секрете. Раз уж на то пошло, сдайте меня страже, и дело с концом, – я почувствовала, как узкий лиф спирает нервно поднимающуюся и опускающуюся грудь, как сердце готово вот-вот выскочить через горло. Мне самой не верилось, что я всё это говорю наследнику короны, но всё же слова сами сорвались с моих губ, и вернуть их назад уже не было возможности.

Кажется, Ивеллиос заметил моё состояние, потому что отвёл взгляд и, глядя в сторону, холодно произнес:

– Сдать тебя страже всегда успею. И я бы не советовал торопить меня с этим решением. А насчет Элриса больше не желаю слышать подобных просьб. Надеюсь, ты меня поняла.

Сказав это, Ивеллиос, всё так же не глядя на меня, прошел мимо, обдав потоком воздуха с примесью горечи смородины.

– Скоро вернусь. Ничего не убирай, – бросил он, проходя мимо стеллажей, за которыми возился библиотекарь.

Дверь хлопнула, заставив меня вздрогнуть. Стиснув зубы, я осталась сидеть, смотря в стол перед собой пустым взглядом. Разговор с принцем вновь пошел вовсе не по тому пути, по которому я бы хотела, если бы вообще хотела с ним разговаривать. Кажется, он сильно рассердился, и одним богам было известно, во что это теперь могло вылиться.

Выдохнув, я подняла глаза, и мне попалась на глаза оставленная Ивеллиосом книга. Сама не знаю, почему она так привлекла моё внимание, но внутри зашевелилось дурацкое любопытство. Возможно, если бы я узнала, что он так увлеченно изучал, то смогла бы найти к нему какой-то подход. Это могло бы оказаться полезным.

Бросив взгляд на скучавшую у библиотекарской стойки Одарию, перебиравшую сложенные там же книги, я решилась. Осторожно поднявшись и мягко ступая, двинулась к пустовавшему столу принца. Как бесшумно касаются земли осыпающиеся за окном листья, так же бесшумны были мои шаги.

Ещё несколько напряженных мгновений, и я оказалась скрыта от лишних глаз стеллажом, уставленным впечатляющего вида томами. Ветерком порхнув к цели, я жадно всмотрелась в страницы раскрытой книги и спустя миг отшатнулась. Не веря своим глазам, я с трудом подняла кипу тяжелых страниц, чтобы увидеть обложку и убедиться, что увиденное – правда. В темно-зеленую кожу были вдавлены такие простые буквы, но складывались они в необычайно тревожные слова. Зачем Ивеллиосу понадобилось изучать «Ядовитые травы Энетрии»? Что он задумал? Неужели?..

Я похолодела.

Положив всё, как было, я вернулась к той странице, на которой была раскрыта книга. Название цветка в заголовке было мне знакомо, ведь в храме мы занимались не только танцами, но порой и помогали украшать сад. Рисунок, находившийся тут же, изображал мясистый стебель, покрытый тонкими волосками и махровую шапку лепестков. Подсознание услужливо навеяло тонкий аромат меда, исходивший от цветов осенними вечерами. Итильдисы. Да, они росли в королевском саду. Вспомнить бы где.

Я задумчиво прикусила губу, стараясь припомнить, в какой же части сада они были, но, тряхнув волосами, вернулась к статье. Бегло просмотрев абзацы описания и прочего, что уже было мне известно, я добралась, наконец, до свойств. И в этот же момент, за стеллажом послышался вздох облегчения Милашки, извинения заикающегося паренька-библиотекаря, а сразу после этого нетерпеливый стук каблуков, приближавшийся к нашему с геллой столу.

Времени не было. С сожалением оставив книгу там, где она была, я помчалась к нашему месту и оказалась у него почти одновременно с геллой.

– Кажется, нашему помощнику самому нужна помощь, чтобы разобраться, что где стоит. Так долго искал книгу, будто сам ее писал за стеллажом, – проворчала она, кладя свою добычу на стол. И тут же с подозрением прищурилась. – А ты куда ходила?

– Смотрела, что там за книги, – я неопределенно ткнула себе за спину в сторону стеллажа. – Вдруг что-то полезное. Что тут у Вас?

Не дав гелле шанса задать мне еще какой-нибудь вопрос, я опустилась рядом на лавку и ткнула в миниатюрный томик перед ней.

Кажется, сработало.

– Это старый труд одного из иннумов, – в голосе геллы послышалось уважение. Она погладила корешок книги и вздохнула. – Он написал её ещё до того, как они покинули нас. В общении с богами они разбирались лучше, чем кто бы то ни было, ведь сами были ими наполовину.

– Я слышала, что они вымерли из-за своей гордыни, – я попыталась вспомнить то, что слышала о расе полукровок.

Одария не дала мне договорить.

– Это всё слухи. Селена, никогда не слушай тех, кто говорит о том, чего не может знать. Такие люди сотрясают воздух лишь потому, что страшатся тишины. И потому они бросаются на неё, вооружившись пустыми словами, не имеющими никакого отношения к истине.

Я решила не спорить с геллой, тем более что сама не помнила, где слышала о расе иннумов. Пожалуй, точно знала только то, что они были полулюдьми-полубогами, имели частичку дара своих предков и были одними из самых могущественных народов мира. А потом исчезли. И никто до сих пор не разгадал эту загадку: куда и почему.

Увидеть хоть что-то, что они оставили после себя, уже было великим счастьем. Потому я лишь ещё ближе придвинулась к Одарии и кивнула на малопонятные знаки, покрывавшие страницы сложным рисунком.

– Это их язык? Вы его знаете?

– Немного, – Одария поджала губы, скептически вглядываясь в текст. – Но надеюсь, этого хватит, чтобы перевести нужные куски. Ладно, Селена, не будем терять время на разговоры. Нам нужно еще много чего посмотреть.

Нетерпение на лице геллы навело меня на мысль, что ей просто хотелось поскорее изучить сокровище, лежавшее перед ней. Я села поудобнее и, вздохнув, послушно взялась за отложенную мной книгу. Однако как бы ни старалась вчитаться в ровные чернильные строки, перед моими глазами был пушистый стебель и покачивавшаяся на ветерке кисточка медовых лепестков.

Молитва прошла ещё тяжелее, чем предыдущие. Мне казалось, что от боли моё сердце остановится, или я упаду в обморок, или случится ещё что-то, но когда я открыла глаза, то почувствовала лишь мимолётную слабость, а потом всё стало как прежде.

Милашка послала мне вопросительный взгляд с другого конца зала, и когда я разочарованно покачала головой в ответ, на ее лице прочиталось искреннее сочувствие. И все же на тренировке это никак не отразилось. Одария гоняла меня по связкам чуть ли не больше и не строже, чем остальных. Под конец тренировки я едва держалась на ногах, а тело могло выдавать только резкие и дерганные движения, вместо плавных. Эрма вначале посмеивавшаяся надо мной, позже уже сама вступилась за меня перед геллой, за что поплатилась двадцатикратным повторением связки с жезлом – одной из самых тяжелых.